Фильм «Броненосец «Потемкин»

17 марта 1925 года прошло совещание при Комиссии Президиума ЦИК Союза ССР по вопросу о постановке в государственных театрах Москвы и Ленинграда спектаклей, посвященных событиям 1905 года. Фильм «1905 год» поручили снять сценаристу Нине Агаджановой и Эйзенштейну.

О работе над сценарием Эйзенштейн позже написал: «Это – объемистая рабочая тетрадь, гигантский конспект пристальной и кропотливой работы над эпохой, работы по освоению характера и духа времени. Это не только набор характерных фактов или эпизодов, но также и попытка ухватить динамический облик эпохи, ее ритмы, внутреннюю связь между разнообразными событиями. Одним словом – пространный конспект той предварительной работы, без которой в частный эпизод «Потемкина» не могло бы влиться ощущение пятого года в целом».

По первоначальному сценарию фильм должен был осветить многочисленные эпизоды революции 1905 года: русско-японская война, резня армян, революционные события в Петербурге, бои в Москве.

Эйзенштейн успел снять в Ленинграде эпизод железнодорожной забастовки, конку, ночной город и разгон демонстрации на Садовой улице. Однако затем погода ухудшилась, над городом повисли туманы. При этом фильм требовалось закончить к концу года, хотя сценарий был утвержден лишь 4 июня. Тогда Эйзенштейн решил ограничиться лишь одним из эпизодов первоначального сценария – восстанием на броненосце «Потёмкин». При помощи режиссера Григория Александрова он приступил к превращению в сценарий пятидесяти строк своей рукописи-потока.

«Чтобы сделать фильм о броненосце, нужен прежде всего броненосец», – писал Эйзенштейн. Броненосец «Князь Потемкин Таврический» после списания был уничтожен. Но один из ассистентов, Алексей Крюков, отыскал его «младшего брата» – броненосец «Двенадцать Апостолов». Полностью проржавевший, этот корабль был превращен в склад старых подводных мин. Сцены же, происходившие во внутренних помещениях «Потемкина», и эпизод с червивым мясом снимались на борту крейсера «Коминтерн».

По словам Эйзенштейна, «почти все участники фильма безвестны и безыменны, не считая Вакулинчука – актера Антонова, Гиляровского – режиссера Григория Александрова, Голикова – покойного режиссера Барского да боцмана Левченко, чей свисток так помогал нам в работе».

Эйзенштейн нередко употреблял термин «сине́кдоха» (называние целого через частное, например «Школа высыпала на улицу») при анализе некоторых своих монтажных построений. Но и весь фильм «Броненосец «Потемкин» сам по себе был синекдохой: через историю двух-трех дней он показывал весь революционный дух 1905 года, а через несколько характерных образов – представление о целой категории людей. Эйзенштейн писал: «И вот один частный эпизод становится эмоциональным воплощением эпопеи девятьсот пятого года в целом. Часть стала на место целого. И ей удалось вобрать в себя эмоциональный образ целого».

К такому синтезу Эйзенштейн шел уже в «Стачке», где в едином эпизоде была обобщена борьба русских рабочих накануне революции 1917 года.

С нимавший фильм оператор Эдуард Казимирович Тиссэ́ работал не с одним объективом, а с целым набором. В те времена такая практика была редкостью, особенно в Советском Союзе.

Эйзенштейн и Тиссэ одними из первых в СССР применили на натурных съемках зеркальные отражатели для моделирования изображения. Эффект отражения особенно ярко был использован в эпизоде, где мать поднимается по лестнице, неся на руках убитого ребенка. Она идет в тени, но прямоугольный свет (отражение солнца в большом зеркале) сопровождает ее шаги…

Эдуард Тиссэ

Новизная и глубина сюжета фильма потрясали. Впервые в истории кино революционные массы стали коллективным героем.

«Потемкин» открыл собой новую эру. Произведения киноискусства перестали быть творением для узкой интеллигентной прослойки и стали искусством для масс. Конечно, подобное превращение стало возможно благодаря революции 1917 года и ленинской национализации кино. Но без этого фильма данный процесс явно растянулся бы. Ведь всего шесть лет отделяли декрет Ленина о кино от создания «Потемкина».

Торжественная премьера «Потемкина» в Большом театре была назначена на 24 декабря 1925 года. В день премьеры монтаж последних частей еще не был завершен. По воспоминаниям Александрова, «Эйзенштейн все еще продолжал работать в монтажной. Я раздобыл себе мотоцикл и подвозил в Большой театр коробку за коробкой. К счастью, после каждой части начинался антракт. Но когда я вез последний ролик, мотоцикл заглох. Это произошло на Красной площади. О том, чтобы завести его, нечего было и думать… К счастью, до театра оставалось всего метров пятьсот. Мы оказались на месте перед началом последнего антракта. Часть попала в проекционную еще до того, как зажгли свет. Эйзенштейн не отважился войти в зрительный зал. Он боялся за склейки, тем более что у него не хватило клея и некоторые ракорды он кое-как подклеил слюной. Успокоился он, только когда из зала донеслись громовые аплодисменты. Успех был огромный. Помню, как долго стучали смычками по декам скрипок музыканты из оркестра Файера. Одним из эпизодов, имевших на премьере наибольший успех, был подъем экипажем красного флага. На выпускавшихся тогда пленках нельзя было воспроизвести красный цвет. Он получался черным. Нам пришлось снимать белый флаг. Но, поколебавшись, Эйзенштейн решился на копии, которая предназначалась для демонстрации в Большом, покрасить флаг в красный цвет, и мы сами сделали это кисточками. Сто восемь кадриков. Это была трудная работа, но эффект получился необыкновенный, каким бы элементарным ни казался способ окраски».

После огромного успеха премьеры в Большом театре «Потемкин» был выпущен 19 января 1926 года на экраны московских кинотеатров.

«Потемкин» имел огромный успех во всех странах, где демонстрировался. Цензура, наложенная во многих странах, оказалася бессильна.

Международные опросы 1949 и 1958 годов в Бельгии провозгласили его «лучшим фильмом всех времен».

Григорий

Александров

Немецкая цензура поначалу запретила фильм, но затем разрешила при условии многочисленных купюр. Фашистские организации (гитлеровцы, члены организации Гинденбурга «Стальной шлем») устроили демонстрации и добились нового запрета с 12 по 28 июля 1926 года. Однако 2 октября было получено окончательное разрешение на показ. При этом на протяжении всего года «Потемкин» за «антимилитаризм» подвергался запретам местных цензурных органов в Баварии и Вюртемберге, где фашистские организации были особенно активны и влиятельны. Фильм был запрещен также для солдат рейхсвера.

Наиболее влиятельная немецкая газета, «Берлинер тагеблатт», выражала «ощущение, что перед нами фильм, воздействие которого не мимолетно, а постоянно». Позже немецкий писатель Лион Фейхтвангер в своей книге «Успех» показал глубокое воздействие «Броненосца «Потемкин» на немецкую молодежь и мелкую буржуазию.

Нью-йоркским зрителям «Потемкин» был показан 5 декабря 1926 года в кинотеатре «Балтимор», где он шел много недель подряд. Вся пресса называла его шедевром. Американский актёр Дуглас Фэрбэнкс писал о фильме: «Я недавно посмотрел фильм, в котором с удивительной силой утвердилась творческая воля и который оставил позади все, что сделано французами, американцами и немцами. Это «Потемкин». Это замечательно! Вся первая часть словно придавлена страшным роком, и выразительность возникает из движения сверху вниз, как бы наискось, по направлению к земле. В самом деле, это графический стиль, выражающий безнадежность с помощью простого движения… огромного… И завершается фильм торжеством рук, воздетых к небу. Какая же это красота!»

В том же 1926 году фильм с очень большим успехом демонстрировался на экранах Чехословакии, Голландии, Бельгии, Австрии.

В Англии, где цензура остро воспринимает любые спорные произведения на тему военно-морского флота, демонстрация «Потемкина» была разрешена только в 1929 году. Но еще раньше он с успехом был показан в киноклубах и восторженно освещен во всевозможных журналах.