Фильм «Стачка»

Свой путь в кино Эйзенштейн начал с перемонтажа фильма известного немецкого кинорежиссера Фрица Ланга о гении преступного мира гипнотезере Мабу́зе – «Доктор Мабузе, игрок». Перемонтированный фильм назывался «Позолоченная гниль».

Первым же самостоятельным произведением Эйзенштейна в кино стал фильм «Стачка», вышедший на экраны в конце апреля 1925 года. Фильм ставился на одной из студий Госкино по инициативе Пролеткульта как серия картин, посвященных русскому рабочему революционному движению.

«Стачка» стала первым в задуманном цикле из нескольких полнометражных фильмов под общим названием «К диктатуре» (имелась в виду диктатура пролетариата). Всего должно было быть снято 8 фильмов: 1. Перевозка через границы революционной литературы. 2. Подпольная типография. 3. Работа в массах. 4. Первомайская манифестация. 5. Стачка. 6. Обыски и аресты. 7. Тюрьмы и ссылки. 8. Побеги.

К постановке «Стачки» был привлечен весь коллектив 1-го Рабочего театра Пролеткульта, в том числе М. Штраух, Г. Александров, А. Антонов, А. Левшин. В массовых сценах участвовали ученики пролеткультовских студий и молодежь московских заводов. Снимал оператор латышского происхождения Эдуард Тиссэ́. Фильм почти целиком был снят на натуре – в Москве и ее пригородах.

Сценарий «Стачки» строился с соблюдением следующих принципов: а) «долой индивидуальные фигуры» («героев, выделенных из массы») и б) «долой индивидуальную цепь событий» («интригу-фабулу», пусть даже не персональную, но все же «персонально» выделенную из массы событий).

По глубокому убеждению Эйзенштейна тех лет, «как выдвигание личности героя, так и самая сущность «интриги-фабулы» являются «продукцией индивидуалистического мировоззрения» и «несовместимы с классовым подходом к кино». «Долой сюжеты и их перипетии», – заявлял тогда Эйзенштейн, осуждая театр и роман. Он ратовал за смену драматургии непосредственно воспроизведенной реальностью вкупе с сильно действующими аттракционами. И считал нужным заменить индивидуальных персонажей – массой.

Вот содержание шести актов «Стачки»: «На большом металлургическом заводе один из рабочих повесился из-за того, что дирекция завода несправедливо обвинила его в краже дорогостоящего микрометра. Все его товарищи прекращают работу после того, как кому-то из них удалось включить заводской гудок. В вывешенном объявлении дирекция отказывается приступить к переговорам с представителями рабочих. Рабочие отвечают продолжением стачки. Один из забастовщиков срывает объявление дирекции, и в этот момент шпик фотографирует его, а толстый начальник полиции завербовывает его и делает провокатором. Другой полицейский приказывает «королю шпаны» мобилизовать его подручных, которые после окончания рабочего митинга поджигают и грабят винную лавку. Кто-то из работниц вызывает пожарных, которые, прибыв на место, обращают свои шланги против забастовщиков. Потом конные казаки разгоняют демонстрантов, преследуют их не только на земле, но и на этажах рабочих казарм. Фильм завершается страшной резней, во время которой гибнут многие бастующие рабочие».

В «Стачке» не воссоздавалось (как позднее в «Броненосце «Потемкин») реально происходившее историческое событие. Фильм был собирательным образом забастовок и массовых полицейских репрессий, произошедших в период между 1911 и 1914 годами на Лене, в Ярославле и других городах, обозначенных в заключающей фильм надписи.

Изучение воспоминаний участников революционного движения, донесений охранки и т. д. дало для «Стачки» большой жизненный материал. В фильме почти документальные кадры перемежались с подчеркнуто игровыми, эксцентрическими сценами, поставленными в манере цирковых пантомим. Рядом с эпизодами жестокой борьбы показывались теплые лирические сцены.

Документальная строгость соседствует в фильме с предельной театрализацией в «аттракционах». Самые примечательные «аттракционы» превращали полицейских и шпиков в зловредных животных либо демонстрировали парочку карликов, в вечерних туалетах танцующих на столе... Эйзенштейн требовал от Тиссэ съемок под непривычными углами зрения, в частности съемки сверху.

И все же массовые сцены доминировали над «аттракционами». Таковы эпизоды борьбы за заводской гудок, остановки станков, митинга в большом цехе, манифестации, прерванной пожаром, который устроили провокаторы, или та сцена, где струи воды из пожарных шлангов валят с ног демонстрантов; конная атака казаков сначала на территории завода, затем в гигантском здании рабочих казарм и, наконец, ужасающее побоище в финале, перебиваемое кадрами забоя быков на бойне.

Помимо «аттракционов», можно отметить такой эксперимент Эйзенштейна, как «двойная экспозиция», использованный для получения звукового эффекта в немом фильме. Вот как об этом пишет сам Эйзенштейн: «Две пленки будущего – изображение и фонограмму – здесь подменяла двойная экспозиция. На одной было уходящее в далекую глубину белое пятно пруда у подножия холма. От него из глубины, вверх на аппарат, шла группа гуляющих с гармошкой. Во второй экспозиции, ритмически окаймляя пейзаж, двигались блестящие полоски – освещенные ребра мехов громадной гармошки, снятой во весь экран. Своим движением и игрою взаимного расположения под разными углами они давали полное ощущение движения мелодии, вторящей самой сцене».

В «Стачке» Эйзенштейн неоднократно пользовался двойной экспозицией, панорамированием, либо дробил экран на несколько частей (например, когда показывал шпиков). Последовательность планов и монтажный ритм были чрезвычайно быстры. Актёр Максим Штраух вспоминал о постановке «Стачки»: «На Первой фабрике Госкино, которая помещалась в здании студии Ханжонкова, дореволюционное оборудование было столь же устаревшим, как и методы работы. Фильм снимался в течение одной недели. В эпизодах почти никогда не выделяли детали. Снимали обычно кусками на не разрезанной на части пленки. Монтаж был элементарный. После появления Эйзенштейна методы работы полностью изменились. Это касалось и монтажа, и съемочного процесса».

Фильм стал новым словом в киноискусстве того времени, даже в сравнении с работами Ве́ртова и Кулешо́ва. Впервые на экране возникла тема борьбы рабочих с буржуазией в предоктябрьские годы. Борьба эта показывалась не объективистски, а страстно, с революционных позиций. «Стачка» была заявкой на создание жанра больших эпических фильмов о важнейших социальных событиях века.

В фильме было и много недоработок: отсутствие нарастания развития действия; уведение некоторыми эпизодами действия в сторону; загромождение избыточными изобразительными метафорами; отсутствие индивидуальных образов. Поэтому широкий зритель принял «Стачку» холодно.

В декабре 1924 года произошел разрыв Эйзенштейна с Пролеткультом. Режиссер был приглашен ленинградским «Севзапкино» на экранизацию новелл И. Бабеля «Конармия». Однако этот сценарий так и не был осуществлен.

При этом Эйзенштейн продолжал мечтать реализовать замысел некогда задуманной широкой революционной эпопеи. Теперь этот замысел получил у него новое название – «От подполья к диктатуре», – и мыслился в 7 частях: «Женева – Россия»; «Подполье»; «1 мая»; «1905 год»; «Стачка»; «Тюрьмы, бунты, побеги»; «Октябрь».

Приняв «Стачку» благосклонно, правительство поручило режиссёру съёмки фильма «1905 год». Сценарий был написан совместно Эйзенштейном и Ниной Агаджановой-Шутко и включал в себя события революционного 1905 года: забастовки, русско-японскую войну, армяно-татарскую резню и т.д. Но обстоятельства, в том числе нехватка времени, вынудили режиссёра снять лишь изображение мятежа на корабле «Князь Потёмкин-Таврический» – фильм «Броненосец "Потёмкин"».