Особенности развития потребностно-мотивационной и смысловой сферы личности

В данной сфере личности у детей-сирот отмечаются одни из са­мых выраженных отклонений от возрастной нормы развития.

Даже в такой сфере, как витальные потребности, отмечается их примитивизм. Например, в пищевом поведении дети-сироты не отличаются вкусовой избирательностью и предпочтениями, как дети из полных семей. Они не понимают, что такое «угощение», за празднич­ным столом чаще игнорируют фрукты, сладкие третьи блюда; даже во втором блюде предпочитают гарнир. Распространённым было стрем­ление «запастись» едой впрок, однако для этого чаще всего использовался только хлеб. В отношении физического комфорта (в одежде, в обстановке в комнате проживания) дети-сироты совершенно не требовательны, кроме того, «чтобы не быть хуже других».

Аналогично и в сфере эстетических потребностей у детей-сирот не возникало самостоятельного стремления к украшению себя, своего места в жилой комнате. Большинство отказываются от предложения воспитателей ухаживать за цветами в комнате, а украшение её сводит­ся к расклеиванию фотографий любимых артистов и певцов.

Мотивы их поведения в основном сиюминутны, не рассчитаны на длительную перспективу. Дети не видят временную перспективу своего развития и не могут описать, что они будут делать завтра, после­завтра и т.д. При обсуждении вопросов о том, что должен делать че­ловек, чтобы быть успешным, они способны лишь формально пере­числить принятые в обществе признаки успешности, которые, однако, у них самих на практике отсутствуют. Главная особенность планов детей-сирот на будущее заключается в том, что дети не видят спосо­бов их достижения, не могут описать этапы приближения к желаемой цели. Всё, что они хотят, должно появиться у них как бы «само со­бой», без какой-либо деятельности с их стороны, а просто - со време­нем. Описанная картина во многом совпадает с приведенной Е.В. Не­красовой (1989).

Важно, что дети-сироты почти не используют такой инфантиль­ный способ психологической защиты, как уход в фантазии о «счаст­ливом» будущем; чаще в фантазиях они переносят себя в «иные ми­ры». Однако и в них представления детей-сирот о жизни остаются примитивными: дети в фантазиях всё также не деятели, а рассчитыва­ют, как и в детском доме, на чью-то поддержку и опеку.

Дети-сироты, выполняя задание на описание желаний («расскажи о первых твоих десяти желаниях» и т.п.), говорят о самых простых «бытовых» желаниях: вкусно поесть, «полакомиться», развлекаться, посмотреть «мультики» и т.п.

Неопределённые представления о своём будущем сочетаются у детей-сирот со столь же неопределёнными представлениями о собст­венном прошлом (первые воспоминания о нём относятся не к первым годам после «кризиса 3-х летнего возраста», а к более позднему до­школьному периоду или уже к начальной школе). Дети-сироты не мо­гут выделить и описать значимые события в их жизни (даже не пони­мают заданий на эту тему), а, вспомнив некоторые, не могут располо­жить во времени, установить взаимосвязи между ними и роль в разви­тии их личности и жизни. В описаниях детей-сирот прошлое не связано со значимыми взрослыми; дети-сироты просто не выделяют их в своем прошлом и не описывают событий, связанных с ними.

Дети-сироты, в отличие от контрольной группы, не описывают каких-либо значимых драматических событий в их жизни, в которых у них формировались бы новые мысли; можно сказать, что дети-сироты а свою жизнь ни разу не решали «задачи на смысл» (по А.Н. Леонть­еву) и не имеют такого жизненного опыта.

Дети-сироты не обнаруживают, даже только вербально, способно­сти согласовывать и соподчинять свои интересы и желания; даже во взрослой группе дети-сироты не могут вести беседы о смысле и целях жизни.

Подобная картина слабого развития мотивационно-смысловой сферы личности у детей-сирот тесно связана с нарушениями в разви­тии сферы деятельности.