1 Что такое «Декамерон» (потрясный вопрос)))

Великим итальянским писателем раннего Возрождения был Джованни Боккаччо (1313-1375), друг Петрарки, автор знаменитого "Декамерона". Он родился во Флоренции. Он прирожденный рассказчик, увлеченный красочным многообразием мира. Во Флоренции Боккаччо написал и самое свое значительное произведение - книгу новелл "Декамерон" (1348-1351). Флоренция в "Декамероне" не условное место действия. Это доподлинная Флоренция XIV в., с ее социальным укладом, с ее людьми, среди которых встречаются известные мастера культуры, с событиями, оставившими по себе добрую и недобрую память. К числу таких событий относится эпидемия чумы, с описания которой Боккаччо начинает свою книгу. Миру страха, душевной опустошенности и нравственного распада Боккаччо противопоставил семерых молодых женщин и троих молодых людей, как-то встретившихся в чтимом храме Санта Мария Новелла. Желая сделать свой загородный досуг достойным и разумным, они решают на протяжении десяти дней рассказывать друг другу по одной новелле в день. Для поддержания естественного порядка они избирают ежедневно королеву или короля. Так возникает книга, состоящая из ста новелл, рассказанных на протяжении десяти дней. Отсюда и название "Декамерон" (греч.), что означает "Десятидневник". "Декамерон" уже всецело стоит на почве Возрождения. Он полностью принадлежит земле, миру человека. В нем все время громко звучит голос Природы. Не всегда здесь царят веселье и радость, звучат здесь и грустные ноты, но мажорное начало одерживает верх. Автор верит в человека. Добрая половина новелл первого дня содержит антиклерикальные мотивы, а ведь в этот день рассказчикам дано право толковать "о том, что каждому по душе". Впрочем, не только в новеллах первого дня появляются колоритные фигуры церковнослужителей. Для Боккаччо любовь едина. Поэтому у рассказчиков и рассказчиц "Декамерона" единый репертуар, включающий как самые откровенные чувственные анекдоты, так и повести о самоотверженной аристократической любви. Любовь в "Декамероне" - это не только буйство плоти, но и большое чувство, способное преобразить человека. О любви несчастной повествуют новеллы четвертого дня. Уже в ранних своих произведениях Боккаччо чисто человеческие достоинства ставил выше сословных преимуществ. В "Декамероне" он относится к последним с очевидным осуждением. Мир хитроумия в "Декамероне" обширен и многообразен. Находчивость и изобретательность - его характерные черты, вполне соответствовавшие духу нового времени, неудержимо пробивавшемуся сквозь толщу сословно-корпоративных ограничений.

2 Исторические хроники Шекспира ( и вообще периодизация творчества)

Шекспировский канон включает 37 пьес; 18 появились при жизни Ш., 36 были напечатаны в первом собрании сочинений Ш. (1623, не вошёл "Перикл"). Попытки установить хронологию творчества Шекспира велись со 2-й половины 18 в. Ниже приводится перечень пьес Шекспира с датами их написания, с периодизацией творчества и принятыми в шекспировской критике жанровыми определениями. Первый период (1590-94). Ранние хроники: "Генрих VI", ч. 2 (1590); "Генрих VI", ч. 3 (1591); "Генрих VI", ч. 1 (1592); "Ричард III" (1593). Ранние комедии: "Комедия ошибок" (1592), "Укрощение строптивой" (1593). Ранняя трагедия: "Тит Андроник" (1594). Второй период (1595-1600). Хроники, близкие к трагедии: "Ричард II" (1595); "Король Джон" (1596). Романтические комедии: "Два веронца" (1594); "Бесплодные усилия любви" (1594); "Сон в летнюю ночь" (1596); "Венецианский купец" (1596). Первая зрелая трагедия: "Ромео и Джульетта" (1595). Хроники, близкие к комедии: "Генрих IV", ч. 1 (1597); "Генрих IV", ч. 2 (1598); "Генрих V" (1598). Вершинные создания Ш.-комедиографа: "Много шума из ничего" (1598); "Виндзорские проказницы" (1598); "Как вам это понравится" (1599); "Двенадцатая ночь" (1600). Третий период (1600- 08). Трагедии, обозначившие перелом в творчестве Шекспира: "Юлий Цезарь" (1599); "Гамлет" (1601). "Мрачные комедии" (или "проблемные пьесы"): "Троил и Крессида" (1602); "Конец - делу венец" (1603); "Мера за меру" (1604). Вершина трагизма Ш.: "Отелло" (1604); "Король Лир" (1605); "Макбет" (1606). Античные трагедии: "Антоний и Клеопатра" (1607): "Кориолан" (1607); "Тимон Афинский" (1608). Четвёртый период (1609-13). Романтические трагикомедии: "Перикл" (1609); "Цимбелин" (1610); "Зимняя сказка" (1611); "Буря" (1612). Поздняя хроника: "Генрих VIII" (1613; возможно, с участием Дж. Флетчера). Вне канона: "Эдуард III" (1594-95; авторство сомнительно); "Томас Мор" (1594-95; одна сцена); "Два знатных родича" (1613, совместно с Флетчером). Некоторые шекспироведы (в т. ч. советские - А. А. Смирнов) делят творчество Ш. на три периода, объединяя в один 1-й и 2-й (1590-1600). Творчество Шекспира впитало в себя все важнейшие излучения эпохи Возрождения - эстетические (синтезируя традиции и мотивы популярных романтических жанров, ренессансной поэзии и прозы, фольклора, гуманистические и народные драмы) и идеологические (демонстрируя весь идейный комплекс времени: традиционные представления о миропорядке, взгляды защитников феодально-патриархального уклада и политической централизации, мотивы христианской этики, ренессансные неоплатонизм и стоицизм, идеи сенсуализма и макиавеллизма и пр.). Эта синтетичность в сочетании с всесторонним охватом жизненных явлений и характеров обусловила жизненную полноту творений Шекспира. Но на разных этапах творческого пути Шекспира, действительность в его произведениях представала разными гранями и в различном освещении. Идеология гуманизма в соединении с идеалами и чаяниями народа всегда оставалась основой пьес Шекспира. Однако не случайно гений Шекспира полнее всего выразился в драматургии, по самой сути своей более других видов искусства способной передать драматизм жизни. Социально-экономические процессы, которые вызвали культурный переворот, именуемый эпохой Возрождения, в Англии начались позднее и шли быстрее, чем на континенте. Противоречия и контрасты эпохи выявлялись здесь резче и стремительней, а вехи развития гуманистической мысли (уверенность в близком торжестве гуманистических идеалов - и отказ от неё, пора надежд - и разочарований), разделённые, например в Италии, веками, в Англии уместились в сознании одного поколения. Шекспира острее других умел улавливать и обнажать противоречивость своего времени - отсюда динамика и драматизм его произведений, насыщенность борьбой, столкновениями, конфликтами. Глубокое постижение тенденций времени обусловило и динамичность его отношения к действительности, что наряду с ростом мастерства определяет эволюцию его творчества. Уже произведения 1-го периода свидетельствуют о том, что Шекспир остро чувствует комические и трагические несообразности жизни, но рисует их во многом традиционно: трагическое как ужасное, комическое как фарсовое и в обособлении друг от друга. Шекспир ещё учится, усваивая и национальную традицию ("кровавая трагедия" К. Марло), и общеевропейскую (ориентируясь на античные образцы - Плавт в "Комедии ошибок", Сенека в "Тите Андронике" - и на итальянскую гуманистическую комедию в "Укрощении строптивой"). Не вполне оформилась ещё и гуманистическая позиция Шекспира: положительные герои хроник тяготеют к старине, влияние патриархальной морали заметно в комедиях. Во 2-й период драматизм жизни по-прежнему является основой творчества Шекспира, однако общая тональность и финалы пьес говорят о вере Шекспира в гармоническое разрешение жизненных противоречий. Атмосферу произведений определяют те, кто утверждает гармонию в государстве, в общественных и личных отношениях (Ромео и Джульетта, Виола, Генрих V). Носители зла (Тибальд, Шейлок, Мальволио) - в одиночестве. Органическое слияние комического и трагического в пьесах этого периода, безоговорочное торжество принципов гуманизма, умение растворить идеи в ситуациях и сложных образах, стремление воплотить идеалы в полноценных характерах свидетельствуют о зрелости и самостоятельности мастерства Шекспира.. В 1590-е гг. в творчестве Шекспира преобладают пьесы-хроники и комедии. 8 хроник образуют 2 цикла, охватывающих историю Англии 1397-1485. Ранний цикл (3 части "Генриха VI" и "Ричард II") изображает войну Алой и Белой розы и падение династии Ланкастеров, показывает распад государства из-за феодального хищничества. Второй ("Ричард II", 2 части "Генриха IV" и "Генрих V") посвящены предыдущему периоду - возвышению Ланкастеров и успехам Англии в Столетней войне - и указывает путь от анархии к государственному единству. Стоящие отдельно "Король Джон" и "Генрих VIII" рисуют конфликты внутри страны в связи с борьбой английской монархии против римско-католической церкви. Магистральный сюжет хроник - судьба государства, взятая в исторической перспективе; главный конфликт строится на столкновении государственных и личных интересов и раскрывается в борьбе целых социальных групп, которые представлены отдельными персонажами, обрисованными более схематически в ранних хрониках и как живые индивидуальности - в зрелых (Хотспер, принц Гарри, Фальстаф). Основная идея хроник - правомерность победы централизованной власти (абсолютизма) над анархическим своеволием - отражает идеологию гуманистов. Гуманистические взгляды в сочетании с народными понятиями о дурных и добрых правителях сказываются и в том, как изображены идеальный король Генрих V и его антипод Ричард III. Впрочем, личности почти всех монархов в хрониках показывают, что Шекспир сознавал, насколько далеки от идеала реальные носители власти, и иллюзорность идеала абсолютистской монархии в целом. Если сфера хроник - человек и государство, то сфера комедий Шекспира в 1590-х гг.- человек и природа в том универсальном и оптимистическом значении, которое придавали природе гуманисты, видя в ней всеблагую и всемогущую силу и рассматривая человека и общество как часть её. В комедиях Шекспира. главенствует идеальное, тождественное природному. Отсюда родство комедий Шекспира с литературой романтического плана: сюжет насыщен фольклорными, авантюрными и пасторальными мотивами, основная тема - любовь и дружба, основная группа персонажей - лирические и романтические герои и героини. Движение жизни как движение раскованной природы во всей её полноте и изобилии - уникальный источник комического у Шекспира, объясняющий, почему его комедия, в отличие от всей последующей европейской комедии, не имеет выраженного сатирического характера. Поединки в остроумии, проделки шутов и забавность простаков (второй основной группы персонажей-комиков), элементы праздничности, восходящие к старинным обрядам и карнавалу,- вся эта игра свободного естества определяет атмосферу веселья и оптимизма в комедиях Шекспира. Мир предстаёт гармоничным и целостным, жизнь - радостным праздником, люди - по сути своей добрыми и благородными. Есть в комедиях и драматические осложнения (измены Протея в "Двух веронцах", козни Шейлока в "Венецианском купце"), но всё враждебное истинной человечности легко преодолевается и, как правило, не связано с социальными причинами. Конкретные социальные отношения комедию Ш. 1590-х гг. не интересуют; иная картина - в комедиях 1600-х гг. Здесь ставятся значительные общественные и нравственные вопросы (проблемы социального неравенства - "Конец - делу венец", закона и морали - "Мера за меру"); заметнее элементы сатиры и гротеска, действие близко к трагическому, благополучные развязки формальны, жизнерадостный тон исчезает. Мрачный колорит "проблемных комедий" отражает то умонастроение, которое возобладало у Шекспира в 3-й период и сделало господствующим жанром в эти годы трагедию. Противоречия буржуазного прогресса и всей переходной, на стыке феодализма и капитализма, стадии общественного развития воспринимаются теперь как трагически неразрешимые противоречия жизни в целом, как несоответствие гуманистическим идеалам всего прошлого, настоящего и ближайшего будущего человечества. Социальная основа у Шекспира. редко так обнажена, как в "Тимоне Афинском" (сущность денег) или в "Кориолане" (противоречия между народом и правящей верхушкой). Социальный конфликт обычно выступает как конфликт нравственный, семейный ("Гамлет", "Король Лир"), личный ("Отелло"), как борьба честолюбий ("Макбет", "Антоний и Клеопатра"). Основная тема трагедий Шекспира- человек и общество - раскрывается прежде всего в столкновении отдельных личностей. Но при этом конфликт охватывает всю цепь бытия: приобретая всемирный, даже космический характер, он одновременно проецируется в сознание героя. В "Короле Лире", "Кориолане" и "Тимоне Афинском" акцент на первом, в "Отелло", "Макбете" и "Антонии и Клеопатре" - на втором, в "Гамлете" акценты равнозначны. Независимо от этого суть трагического гуманизма Шекспира полнее всего раскрывается в образе главного героя. Герои трагедий титаничны и по мощи характеров, и по способности в личных бедах видеть беды общественные и всемирные. Наделив героев способностью к духовному росту, Шекспир первым в мировой литературе дал глубокое изображение характера в развитии, которое происходит в процессе постепенного осознания героем природы общества - и собственной природы. При этом одни герои сохраняют цельность натуры (Ричард III, Ромео, Джульетта, Кориолан), другие постигают двойственность самих себя и вообще природы человека (Брут, Гамлет, Макбет, Антоний); но познание реальности и самопознание для всех служит источником трагического страдания (часто усугубленного осознанием собственных роковых ошибок - Антоний, Макбет, особенно Отелло, Лир) и приводит к духовному изменению, иногда к полному преображению личности (Лир). Сама грандиозность достоинств - разума (Брут, Гамлет), чувства (Ромео, Отелло), силы характера (Макбет) - влечёт героя к гибели. Неотвратимо следуя из несовместимости героя и мира (хотя немалая роль случайностей, приводящих к трагической развязке, придаёт проявлению трагического привкус тайны), гибель героя, как и всё действие, утверждает величие человеческой личности и не оставляет безнадёжного чувства. В финале трагедий всегда есть возврат к некоему равновесию, существовавшему вначале. В этой композиционной особенности трагедий сказывается уверенность Шекспира-гуманиста в существовании некоей нормы, без которой жизнь невозможна. Связанное с углубляющимся кризисом гуманизма новое, более сложное видение мира выразилось у Шекспира в 4-й период в характерном для маньеризма и барокко жанре романтической трагикомедии. По-прежнему острое восприятие трагической стороны жизни воплощается здесь в трагических конфликтах и перипетиях, а вера в гуманистические идеалы - главным образом в благополучной развязке, впрочем, нескрываемо утопичной. Обилие фольклорных и фантастических элементов, неправдоподобие и запутанность сюжетов, упрощение характеров, подчёркнутая (особенно в финале) условность изображаемого - всё это создаёт нереальный, романтический колорит последних пьес Шекспира.

Билет 20

Анализ 2-3 новелл Боккаччо(пока есть только 8 новелла)

БОККАЧЧО ДЖ. ДЕКАМЕРОН. День третий. Новелла 8. Ферондо выпивает сонный порошок, и его заживо хоронят; аббат, который между тем развлекается с его женой, переносит его из склепа в темницу, и Ферондо уверяют, что он в чистилище; воскреснув, Ферондо воспитывает сынка, которого его супруга успела прижить с аббатом. Анализ. В этом рассказе ясно видны по крайней мере две идейных линии: любви и веры. I. ВЕРА: 1. Монашество, духовенство: проблема святости 2. Истина – ложь: проблема доверия 3. Очищение, путь к нравственному идеалу 4. Роль Бога и судьбы в жизни человека II. ЛЮБОВЬ: 1. Супружеская верность 2. Муж и жена: права и обязанности I.1. Духовенство в рассказе представлено неким тосканским аббатом, «человеком во всех отношениях праведным, если не считать его пристрастия к женскому полу». Т.е. праведность монаха – это лишь уверенность окружающих в его святости. В этом смысле рассказ перекликается с 1-ым рассказом первого дня о мессере Чеппарелло. Но, если в отношении женщин аббат действительно чист в глазах прихожан, то в отношении к Ферондо ясно просматривается его вполне мирская сущность: хотя «строгость и святость его (аббата) жизни не вызывали сомнений», но он у всех на глазах потешается над простотою «неотесанного простофили» Ферондо, и это ни у кого не вызывает никакого протеста (подчеркнуто человеческое, сходство с людьми обычными: отчего не посмеяться над простофилей?). Более того, аббат не исключение из монашеской братии: не случайно во всех его проделках (и в организации «чистилища» для дурака Ферондо, и в походах к его жене) ему помогает другой монах. Т.е. в святость монахов Боккаччо явно не верит. Но вот что забавно: аббат в рассказе не осуждается (как, например, в предыдущем, 7-ом рассказе 3-его дня), тогда как можно уловить некое подобие презрения к Ферондо. Думается, это происходит от того, что главной нравственной ценностью в мире, описанном Бокккаччо, выступает ум. Аббат умен, и умеет обделать свои дела так, что и волки целы, и овцы сыты: ведя «душеспасительные беседы» с мирянами, не забывает и о телесной своей сущности. Это, собственно, разумный способ восстановить в мире равновесие и гармонию, столь важную для Возрождения: миряне не забывают, благодаря стараниям аббата (и примеру, который в нем видят), о душе, а аббат, благодаря своему «хитроумию», не пропустит случая совершить то, что «телу во здравие». Итого: святость монашества – фикция, но она не осуждается, если монах умен и использует свой ум не наперекор природе (аббат не призывает жену Ферондо к смирению, но дает ей разумный совет и воплощает его в жизнь с пользой и для себя, и для нее), но во имя ее. 2. Проблема доверия у в этом рассказе решается просто: человек доверчив по природе своей и склонен верить в то, что видит или хочет видеть. Так, жена Ферондо, желая верить в силу своей красоты (обладающей, по словам аббата, «волшебной силой»), с одной стороны, и избавиться от ревнивого мужа, с другой, легко соглашается на просьбу аббата, подкрепленную, к тому же обещанием «вкусить отраду» и «дивным кольцом». Материальное и мирское побеждает духовное, особенно если последнее идет вразрез с природой человека. В природе человека есть не только идеальное, но и приземленное, например, любовь к побрякушкам (или деньгам – как посмотреть) у жены Ферондо. Нравственно очищается в рассказе Ферондо, причем не через молитвы и покаяния, а через вполне реальные розги, подкрепленные верой в их божественное назначение благодаря хитрой выдумке аббата. Нравственное очищение у Боккаччо носит иной характер, нежели, скажем, у Данте: для Ферондо это избавление от ревности, т.е. он перестает подозревать жену во всех смертных грехах и она получает возможность вести нормальную жизнь, и благодаря этому «вновь становится ему верной женой». Т.о. ущемление человека в его естественных правах влечет за собой протест, выраженный здесь в отказе жены от мужа до его «излечения». В природе человека нет такого, что мешало бы жить другому. Ни Бога, ни судьбы: человек все решает сам, и успешность предприятия зависит всецело от ума решающего. Богом выступает умный, в Бога как в сверхъестественное верит дурак: в диалогах Ферондо с монахом в «чистилище» монах, упоминая «господь», имеет в виду аббата («Господь велел тебя пороть дважды в день»; на землю Ферондо вернется, когда на то будет «воля божья» и т.п.) Мир Возрождения антропоцентричен, и эта новелла тому подтверждение. II. 1, 2. Супружеская верность необязательна. По крайней мере, если супруг(а) хотят жить с кем-то, им этого не запретить. Но измена – тоже сугубо добровольное дело. Вскрывается проблема взаимоотношений в браке: жена не захочет изменять, если будет ощущать себя в браке человеком. Можно возразить – не человеком, а любимой. Можно, но не нужно: ведь Ферондо «очень ее (жену) любил, ночь напролет, бывало, лежал с ней в обнимку и все целовал, а когда припадала охота, то и еще кое-чем занимался». Т.е. случай жены Ферондо не тот же, что в ситуации молодой жены старого судьи Ричардо, замучившего жену воздержанием. Жена Ферондо изменяет мужу именно потому, что он не доверяет ей и «бешено ревнует, так, что мука мученическая». Этот вывод подтверждается и текстом: когда Ферондо возвращается из «чистилища» излеченным от ревности, она, «таковым обстоятельством удовлетворенная, вновь стала ему верной женой». Боккаччо провозглашает равные права женщины и мужчины в браке. ИТОГО: в рассмотренной новелле все микротемы подводят читателя к одному выводу: человек – это человек, и какую бы социальную роль он не играл, ничто человеческое ему не будет чуждо (аббат, жена Ферондо). Насилие над природой к хорошему не приведет (жена отказывается от мужа, т.к. он отказывает ей в элементарном покое и свободе). Кроме того, в рассказе есть элементы, раскрывающие уровень научных знаний о мире в эпоху Возрождения: «Дома он вновь вступил во владение своим имуществом и, как он себя сам уверил, обрюхатил свою жену, и по счастливой случайности она в определенный срок, в который свято веруют одни дураки, убежденные, что женщина должна носить ребенка не больше, не меньше, как 9 месяцев, родила младенца мужеского пола…»

2. Робинзон и Гулливер

Прообразом Робинзона был реальный человек, матрос Александр Селькирк, шотландец, проведший на необитаемом острове четыре года. У Робинзона бодрый, оптимистический взгляд на вещи. Он не поддается отчаянию. Все его размышления, в сущности, сводятся к поискам выхода из всех трудных положений, в какие бросают его обстоятельства, и он всегда находит выход и обретает радость и спокойствие духа.

• «Я уже покончил с напрасными надеждами и все мои помыслы направил на то, чтобы по возможности облегчить свое существование»

«У нас всегда найдется какое-нибудь утешение»

«… по должности раздумье, я осознал свое положение… все мое горе как рукой сняло: я успокоился, начал работать для удовлетворения своих насущных потребностей и для сохранения своей жизни».

Робинзон много размышляет. Дефо великолепно нарисовал нравственный и интеллектуальный облик своего героя, через его же записи. Робинзон – человек скромный, непритязательный, искренний, средний горожанин Англии.

Мыслитель он неглубокий, но практически сметлив. Богобоязненный в силу своего воспитания, он однако, далек от религиозного рвения.

• «Я даже и не думал о боге и провидении, я действовал как неразумное животное, руководствуясь природным инстинктом, внимал лишь повелениям здравого смысла».

Робинзон порицает в себе это равнодушие к провидению, однако повсюду мы замечаем, что он больше полагается на здравый смысл и реальность вещей, чем на какие-либо сверхчувствительные и сверхъестественные явления. Он постоянно убеждается в том, что чудес нет, и все то, что он первоначально принимает за чудо, оказывается при здравом рассмотрении вещью естественной. - «Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все это произошло самым естественным путем, я должен сознаться, значительно поостыла и моя горячая благодарность провидения».

Дефо не случайно коснулся этого вопроса. Через несколько страниц, он снова вернется к этой мысли о чуде, провидении и естестве.

- «Прорастание зерна, как было уже отмечено в моем дневнике, оказало на меня благодетельное влияние, и до тех пор, пока я приписывал его чуду, серьезные благоговейные мысли не покидали меня; но как только мысль о чуде отпала, улетучилось и мое благоговейное настроение».

Словом, перед нами не случайная деталь повествования, а концептуальная мысль, очень важная для автора. Дефо вряд ли можно заподозрить в не религиозности, он, конечно, был искренним христианином, но и практическим человеком, который действовал по принципу: «На бога надейся , но сам не плошай!» Главное в его концепции, как и в мировоззрении всего его поколения, была идея волевой активности личности. Человек может и должен всего добиваться сам, побеждать, ломать все преграды, как в мире природы, так и в мире людей.

Дефо писал историю самоутверждения человека в природе, в обществе. Всюду он прославлял мужество и стойкость личности.

Гулливер. Гулливер смел, отважен. Он любознателен, умен и добродушен. Гулливер совершил четыре путешествия в самые необыкновенные страны. Увидел в них как живут люди и управляет ими государи, им же в свою очередь рассказывал о своем государстве и делал выводы, точнее выводы делал сам читатель этих путешествий.

Гулливер заявил себя решительным противником завоевательных войн, и здесь тоже выступал не от имени партии тори или вигов, которые обе, конечно, стояли за такие войны, а от имени республики гуманистов. Король великанов, сообщает Гулливер, «был поражен, слушая мои рассказы о столь обременительных и затяжных войнах, и вывел заключение, что или мы – народ сварливый, или же окружены дурными соседями и что наши генералы, наверное, богаче королей. Он спрашивал, что за дела могут быть у нас за пределами наших островов, кроме торговли, дипломатических сношений и защиты берегов с помощью нашего флота».

Король великанов, а за ним стоит сам Свифт, пришел в ужас, когда Гулливер рассказал ему о новейших изобретениях в области военной техники.

«Он был поражен, как может такое ничтожное и бессильное насекомое… не только питать бесчеловечные мысли, но и до того свыкнуться с ними, что его совершенно не трогают сцены кровопролития и опустошения и изображение действий этих разрушительных машин, изобретателем которых, сказал он, был, должно быть, какай-то злобный гений, враг рода человеческого».

Все эти заявления писателя звучат чрезвычайно актуально и в 21 веке, когда изобретены еще более ужасные орудия.

Непритязательный, покладистый, терпеливый Гулливер, как и надлежало быть англичанину, воспитанному в духе подобострастия перед сильными мира сего все-таки нашел в себе силы и смелость отказаться служить делу порабощения и угнетения народов.

«Я решительно заявил, что никогда не соглашусь быть орудием обращения в рабство храброго и свободного народа».

Однако весь текст книги Свифта свидетельствует о том, что он вообще был против всяких королей. Короли жестоки, жестоки беспредельно и при этом каждую свою жесткость прикрывают маской человеколюбия.

«Ничто так не устрашает народ, как панегирики императорскому милосердию, ибо горьким опытом установлено, что они пространнее и велеречивее, тем бесчеловечней наказание и невиннее жертва».

Когда на государственном совете лилипутов решали судьбу Гулливера, то некий министр, дружески к нему расположенный, предложил лишить его глаз, заявив при этом, что «такая мера… приведет в восхищение весь мир, который будет приветствовать столько же короткое милосердие монарха, сколь честность и великодушие лиц, имеющих честь быть его советниками», что слепота заставит Гулливера (народ) «смотреть на все глазами министров»

В первой книге («Путешествие в Лилипутию») ирония заключается уже в том, что народ, во всем похожий на все другие народы, с качествами, свойственными всем народам, с теми же общественными институтами, что и у всех людей, - народ этот – лилипуты. Поэтому все притязания, все учреждения, весь уклад – лилипутский, т.е. до смешного крохотный и жалкий.

Во второй книге, где Гулливер показан среди великанов, крохотным и жалким выглядит он сам. «Понятия великого и малого суть понятия относительные», - философствует автор. Но не ради этой сентенции предпринял он свое сатирическое повествование, а с целью избавить весь род человеческий от глупых притязаний на какие-то привилегии одних людей перед другими, на какие-то особые права и преимущества.

Свифт осмеивает пустые и глупые обряды, которые как дикие так и цивилизованные народы придают идиотски великое значение.

Книга разграничена как бы на два полюса – положительный (лошади) и отрицательный (люди). Иеху – отвратительные племя грязных и злобных существ, живущих в стране лошадей. Это выродившиеся люди: безнравственные, нечестные, злые, грязные людишки и по другому не назовешь.

Причины такой деградации рода – «общие болезни человечества»: внутренние распри общества ( дворянство борется «за власть; народ – за свободу, а король – за абсолютное господство»), войны между народами. Поводом их является честолюбие монархов, которым все бывает мало земель или людей, вовлекающих своих государей в войну, чтобы заглушить и отвлечь недовольство подданных их дурным управлением» и т.д.

Аллегорический смысл притчи о лошадях достаточно ясен – писатель зовет к прощению, к возврату на лоно природы, к отказу от цивилизации.

Два литературных жанра, возникшие еще во времена Ренессанса, послужили Свифту образцом для создания его знаменитого романа, как послужили они образцом и Даниелю Дефо, - жанр путешествий и жанр утопий.

• «В юности я с огромным наслаждением прочел немало путешествий, но… убедившись в несостоятельности множества басен… проникся отвращением к такого рода чтению.

- Признание делается, конечно, для того, чтобы убедить читателя в точности и правдивости своего рассказа: «…уж если у других много всяких врак и небылиц, то у меня, дорогой читатель, все досконально, я терпеть не могу небылиц…», как бы говорит автор путешествий и целые страницы посвящает всевозможным деловым подсчетам и расчетам, географическим справкам, указаниям на долготы и широты, насыщает описания географическими и корабельными терминами, подчеркивая всюду непритязательную точность и правдивость описаний, что мы видели и в романе Дефо «Робинзон Крузо». Здесь этот прием используется для создания иллюзии правдоподобия явно фантастического вымысла.

Ненасытное желание видеть чужие страны не давало мне покоя», - говорит о себе Гулливер. Такое признание могли сделать тысячи отважных мореплавателей и первопроходцев со времен Васко де Гама, Христофора Колумба, Магеллана. Средневековье уходило в прошлое. Люди отрешались от кропотливого домоводства, стародавнего уклада быта и стремились на поиски неизведанных земель, неведомых островов и континентов, гибли или возвращались, переполненный впечатлениями. Европа открывала мир.

Экзотические страны, экзотические народы, экзотические нравы, о которых рассказывали вернувшиеся путешественники, часто чудом уцелевшие, дивили читателей, возбуждая в них страсть к поискам новых земель, а литераторам и политическим мыслителям давали обширную пищу для социальных фантазий и утопий. Так возник побратим жанра путешествий – жанр утопий, началом которого послужила знаменитая книга Томаса Мора.

Книга Дефо, радостна, беспечна, занимательна и поучительна. В ней чувствуется оптимизм и вера в светлое будущее. Человек верит в свои силы, он подчиняет себе природу. И это следует понимать решительно: не обстоятельства владеют человеком, а человек обстоятельствами.

Книга Свифта, написанная через 7 лет после «Робинзона» и подведшая итоги буржуазной революции прямо противоположна тем чувствам и своим героем, «Робинзону».

И у Дефо и у Свифта есть разоблачения практики колониализма.

• «… буря несет шайку пиратов в неизвестном им направлении… они находят безобидное население, оказывающее им хороший прием, дают стране новое название, именем короля завладевают ею… Так возникает новая колония, приобретенная по божескому праву… туземцы либо изгоняются, либо истребляются… полная свобода для совершения любых бесчеловечных поступков, для любого распутства, земля обагряется кровью своих сынов И эта гнусная шайка мясников, выполняющая столь благочестивую миссию, образует современных колонистов, отправленных для обращения в христианство и насаждения цивилизации среди дикарей – идолопоклонников" / «Гулливер»/

В «Робинзоне» Пятница зовет своего учителя к себе в свой род, но Робинзон в недоумении «Что я там буду делать?» - « Много делать, хорошо делать: учить диких людей быть добрыми, кроткими, смирными; говорить им про бога, чтобы молились ему; делать им новую жизнь».

Но, увы, еще в 16 столетии Лас Касас рассказал о том, как испанские колонизаторы «делали новую жизнь» американским индейцам, о чудовищных актах против миролюбивых племен, об ужасах истребления.

Наставительные обличения Дефо были необходимым дополнением к самой этой практике: буржуазная цивилизация уравновесила свои дела нравственной риторикой. Дефо протестует против неприглядного осуществления идеалов нового времени; Свифт, презрительно оговорив эту неприглядность по ходу дела, перечеркивает всю эпоху с ее понятиями, замыслами, надеждами. Оптимист Дефо радостно обводит взглядом, склоняя ее героев и распространителей к благонравию. Свифт тычет раздетого догола современника носом в зеркало.

Французские просветители во времена Свифта прославляли разум, полагая, что он, выведет человечество на путь благоденствия и справедливости. Французы только еще готовились совершить буржуазную революцию, за которой, как полагали они, последует эра разума, счастья и добра. Англичане уже к тому времени совершили ее и вдоволь насмотрелись на «лага», ею принесенные. Их разочарование в результатах буржуазной революции, в буржуазном прогрессе, в буржуазных нравах отразилось в мрачном пессимизме Свифта, который своей книгой намеревался «совершенствовать умы» или говоря его словами, «предпринял нелепую затею реформировать породу иеху», но разуверился в возможности исправить мир и «навсегда распрощался с подобными химерическими планами».

Билет 21