5.3. Таможенная политика и таможенное дело в середине XVIII века

Экономическая и торговая политика Елизаветы Петровны. Период царствования императрицы Елизаветы Петровны был отмечен стремлением восстановить начала внутренней и внешней политики Петра I. При этом, однако, «законодательная деятельность шла за указаниями жизни, развивалась путем практики… Идеалом был петровский порядок, но его не всегда достигали и даже не всегда понимали» (С.Ф. Платонов). «Корыстолюбие влиятельных фаворитов вновь ухватилось под флагом патриотизма за петровские рецепты; в последних копировалась при этом самая буква, а не дух их». (В. Витчевский).

Усилившие свое влияние при дворе Елизаветы Петровны Воронцовы и Шуваловы совмещали землевладельческие и торгово-промышленные интересы. Это в немалой степени предопределяло направление экономической политики государства как своеобразный компромисс между дворянством и буржуазией (или «купечеством» в широком смысле). Проявлением такого курса было, в частности, учреждение в 1754 г. государственных заемных банков ‑ Дворянского (с конторами в Санкт-Петербурге и Москве) и Купеческого (в Санкт-Петербурге с конторами в Астрахани и Архангельске), предоставлявших кредиты на одинаковых льготных условиях (6%). Одним из внешних проявлений внимания к купечеству стало устройство при дворе, наряду с привычными увеселениями верхушки столичного дворянства, особых маскарадов «для российского и чужестранного купечества»; за двором следовали иностранные дипломаты, приглашавшие к себе в числе гостей и деловых людей.

Вместе с тем в экономической политике правительства обнаруживалась продворянская направленность, возможности «неблагородных» сословий заниматься торгово-промышленной деятельностью ограничивались. Для середины XVIII века был характерен взгляд на купечество как на малообразованное сословие, далекое от понимания современных нужд хозяйственного развития страны.

Торговая политика в царствование Елизаветы Петровны характеризовалась повышением таможенного тарифа, что было обусловлено, во-первых, ‑ распространением привилегированных производственных компаний, нуждающихся в охране внутреннего рынка от иностранной конкуренции, во-вторых, – фискальными интересами казны.

В руках близких к трону лиц вновь расцвели разного рода монополии; в области производства и торговли господствовали привилегированные лица, компании. Характерной фигурой в этом отношении был один из наиболее влиятельных деятелей Елизаветинской эпохи граф П.И. Шувалов (1710-1762), совмещавший государственно-реформаторскую и торгово-промышленную деятельность. Он был владельцем лучших в России Гороблагодатских железоделательных заводов, имел исключительное право на отпуск за границу сала, ворвани, леса, участвовал в табачных откупах, обладал монополией на рыбные и тюленьи промыслы на Белом и Каспийском морях, принимал участие в винных подрядах и поставлял крупные партии вина в Санкт-Петербург и т. п. С началом Семилетней войны, обнаружившей плачевное состояние русской казны, процесс «монополизации» усилился. Так, были учреждены компания Романцова-Мельгунова по монопольному вывозу соли из астраханских озер в Персию, монопольная компания астраханских купцов «под фирмою Воронцова по торговле с бухарцами, хивинцами и туркменцами через Мангышлак» и пр.

«Эта эпоха была вообще эпохой наибольшего развития «монополий» и «откупов»: в области производства господствовали привилегированные компании, в области собирания государственных доходов широко развилась откупная система. Тем не менее, между компанейщиками монополистами и откупщиками все же было крупное различие: как ни безобразна была откупная система, все-таки это был способ получения доходов казной, а монополии в области промышленности - это был способ прямого обирания казны и населения - специальный протекционизм в пользу немногих. Правда, иногда и этот протекционизм имел некоторое производственное значение; но, несомненно, главнейшим образом он был грандиозным орудием захвата производительных сил страны немногими лицами в интересах их личной наживы без малейшего экономического оправдания». (Струве П.Б. Торговая политика России. СПб.,1913. С. 79)

При столь негативной оценке «монопольно-откупной» системы следует заметить, что деятельность привилегированных компаний представляла собой не столько борьбу между купечеством и новой дворянской знатью, сколько соперничество отдельных предпринимательских группировок. Во многих случаях монополии и откупа действовали на купеческом капитале, знатные фамилии были «вывеской», а их обладатели - ходатаями интересов компаний за вознаграждение. Раздача монополий и откупов захватывала лишь часть казенных предприятий и далеко не всегда означала их переход в руки аристократов. Наконец, не следует преувеличивать «разрушительную» роль этих монополий; их неблагоприятное влияние на экономику было не столь велико - в рассматриваемый период в большинстве отраслей продолжался рост.

Отмена внутренних таможенных сборов. Тариф 1757 г. Крупной мерой по перестройке таможенной системы явилась отмена внутренних таможенных сборов и упразднение внутренних таможен, осуществленная по инициативе П. И. Шувалова. Указом Елизаветы Петровны «Об уничтожении внутренних таможенных и мелочных сборов» в 1754 г. рублевая пошлина и 17 других внутренних торговых сборов были отменены на основной территории страны, а в 1755 г. – и в Малороссии. К.Н. Лодыженский писал, что отмена таможенных пошлин была принята народом с большой радостью: «Со времени объявления Ништадтского мира ни одно событие не возбуждало такого восторга. Опубликование Манифеста 20 декабря 1753 г. сопровождалось великолепным фейерверком, иллюминацией и т. п.» Для компенсации соответствующих потерь в доходах казны (в среднем свыше 900 тыс. руб. ежегодно) пошлины в портовых и пограничных таможнях со всех ввозимых и вывозимых товаров были увеличены в среднем на 13% («новоположенная прибавочная» таможенная пошлина). Для Архангельского порта устанавливалась повышенная пошлина, обеспечивавшая сохранение преимуществ Петербургского порта над Беломорским. Отмена внутренних таможенных пошлин способствовала смягчению сословных регламентаций и ограничений в торговле, развитию общероссийских экономических связей, явилась важным шагом на пути формирования единого внутреннего рынка.

Следующим этапом таможенной реформы 1750-х гг. стал общий пересмотр либерального тарифа 1731 г., не соответствовавшего протекционистским настроениям эпохи Елизаветы Петровны и стремлению оказывать покровительство всему национальному. Кроме того, действующий тариф уже не отвечал реалиям российской торговли с точки зрения номенклатуры товаров и их ценности.

Новый таможенный тариф 1757 г., хотя и искаженный фискальными соображениями в связи с Семилетней войной, представлял собой попытку всеобъемлющего покровительства русской промышленности и торговле. Он предусматривал:

‑ облегченный ввоз сырья, материалов, оборудования для промышленности и вывоз готовых изделий, особенно выпускаемых теми же предприятиями;

‑ повышенное обложение привозных готовых изделий, которые производились на русских мануфактурах, а также экспортного сырья.

В основу тарифа была положена система взимания таможенных платежей, где основанием для назначения окладов пошлин служила ссылка на тариф 1724 г. Размер таможенного обложения ввозимых фабрично-заводских изделий устанавливался в зависимости от освоенности их производства в России; при этом пошлинная ставка повышалась одновременно с повышением степени обработки сырья. Обложение импорта вместе с прибавочной пошлиной, которая соотносилась с тарифной ефимочной пошлиной и варьировалась от 6 до 16%, составило в среднем 30–33% цены товара. В общую сумму таможенных платежей входили и мелочные сборы, большинство которых появилось уже в XVIII в. (огневые, ластовые, акциденции на жалование портовым и таможенным служителям и др.)

Сырье и полуфабрикаты для российских производств облагались низкими пошлинами (хлопок, хлопчатобумажная пряжа, шерсть, многие виды красок). Некоторые товары, которые производились в России в достаточном количестве, облагались пошлиной в размере 60-80% и выше от их цены (некоторые сорта железа, грубые полотна, шерстяные ткани и др.) Были восстановлены и другие меры покровительства крупной промышленности: выдача казенных ссуд, разрешения беспошлинного вывоза изделий, ввоза сырья и оборудования, приглашения иностранных специалистов и подготовка собственных за границей и т. п.

В практическом отношении тариф оказался неудобным. Тарифные пошлины продолжали взиматься в ефимках, а прибавочная – в рублях. Подробность и многочисленность статей, по которым облагались однородные товары, затрудняли применение к ним тарифа, порождали споры при их таможенном оформлении и наложении пошлин. К тому же высокое обложение импорта стимулировало нелегальный ввоз.

В целом тариф 1757 г. имел фискально-протекционистский характер и высотой своих ставок существенно превосходил предшествующий тариф. В середине XVIII века при неизменно активном балансе внешней торговли неуклонно возрастал ежегодный таможенный доход: с 1,0 млн руб. в начале 1740-х гг. до 2,7 млн руб. в 1761 г.

М.В. Ломоносов о внешней торговле и таможенной политике. Одной из наиболее значительных фигур Елизаветинской эпохи был ученый-энциклопедист и мыслитель, поэт и художник, организатор науки и промышленности М.В. Ломоносов (1711-1765). В своих экономических взглядах Михаил Васильевич оставался на почве позднего меркантилизма. Развитие производства и накопление «избытков» он рассматривал в неразрывной связи с вопросами внутренней и внешней торговли, проблемами экономико-географического изучения России и освоения ее природных богатств. Этому он предполагал посвятить специальное сочинение «О лучших пользах купечества». Об интересе ученого к этой теме свидетельствуют документы по организации экономико-географического и статистического изучения России, относящиеся к периоду, когда ученый был управляющим Географическим департаментом Академии наук (1758-1765). На первый план он выдвигал вопросы торговли и связанного с ней мореплавания, отмечал, что география «ясно показует», «что полезнее есть человеческому роду к взаимному сообщению своих избытков».

М.В. Ломоносов высоко оценивал деятельность Петра I, направленную на развитие промышленности и торговли. «Петровою рукою» многие «бывшие неудобности» были устранены: «отворены пристани на Варяжском море при городах, совокуплены великие реки для удобнейшего проходу Российского купечества, сочинены пошлинные уставы, утверждены купеческие договоры с разными народами».

Обращаясь к России с пожеланием изобилия и процветания и сравнивая ее с другими странами, М.В. Ломоносов видел в торговле один из источников национального благосостояния: «Иные [страны] от пресечения купечества, от разрушения художеств, от попрания земледельства наготу и алчбу претерпевают, но в тебе купечеству пути открыты, отворены пристани, наполнены богатством торжища, возрастают науки и художества, и житницы твои преизобилуют».

Упразднение внутренних таможен М.В. Ломоносов считал одним из великих дел царствования Елизаветы Петровны, видел в нем важный шаг на пути формирования всероссийского рынка. «Свобода внутрь торгам» означала, по его мнению, «свободу внутрь обращаться купечеству, как в жилах крови здравого тела», а также ограждала торговцев от произвола корыстолюбивых таможенных чиновников, т. к. отныне «и алчны мытари внутрь торгу не смущают».

М.В. Ломоносов выступал сторонником активного торгового баланса, но не считал это главной целью экономической политики государства. Развитие отечественного производства - вот что обеспечивает реальное благосостояние общества и создает основу для вывозной торговли в виде избытка товаров: «Коль многие нужные вещи, которые прежде из дальних земель с трудом и за великую цену в Россию приходили, ныне внутрь государства производятся, и не токмо нас довольствуют, но избытком своим и другие земли снабдевают».

Как ученый-химик М. В. Ломоносов стремился к внедрению в производство результатов научных исследований. Желанием создать отечественное технологически новое производство и освободить страну от дорогостоящего импорта были в значительной мере обусловлены работы ученого, связанные с цветным стеклом, и «начинание опытов мозаичного художества». Он способствовал решению проблемы импортозамещения красящих веществ, оказывая помощь отечественным производителям как эксперт-технолог. Ученый занимался делами таможенными и как техник-изобретатель. В документах Петербургской портовой таможни обнаружены свидетельства работы ученого по изготовлению печатей, использовавшихся для «печатания» (клеймения) товаров при их таможенном оформлении. Как следует из документов, печати были изготовлены в мастерской Академии наук в 1748 г. «по указанию Ломоносова», предложившего, по-видимому, новый способ «печатания» товаров и технологию производства нового типа чеканных печатей (штемпелей).

М.В. Ломоносов доказывал необходимость превращения России в ведущую торговую державу мира, способную «как в европейских купеческих пристанях утвердиться, так и в Японию, в Китай, в Индию и к западным берегам американским достигнуть». Немаловажно, по мысли ученого, то, что отечественное кораблестроение, достигнув определенного уровня развития, будет отправлять свои «избытки» за границу и таким образом «разглашать по всему свету российское богатство».

Организация таможенного дела. По указу Сената 1739 г. Камер-коллегия должна была иметь в своем ведении внутренние таможни за исключением внутренних таможен в портовых городах. Последние были соединены с портовыми и пограничными таможнями и с 1749 г. переданы в ведение Коммерц-коллегии.

Перестройка таможенной системы была закреплена Таможенным уставом 1755 г., положения которого отвечали не только текущим фискальным интересам, но и потребностям российской торговли в целом. Устав закрепил перенос сети внутренних таможен на государственную границу. В связи с недовольством купечества введением прибавочной 13% пошлины и проблемами с ее взиманием на границах Уставом предусматривалась годовая отсрочка уплаты пошлины при условии предоставления поручительств или товаров в залог на сумму пошлины с 20% надбавкой. В случае неуплаты пошлины в срок залоговые товары продавались с аукциона. Для торговых людей вводилась паспортная система. На ярмарках для урегулирования купеческих споров был введен суд, который разбирал дела «по справедливости» и защищал купцов «от обид и притеснений». Кредитные письма российских купцов должны были регистрироваться в таможнях (там, где не было магистрата или ратуши). Таможенный устав упорядочил таможенную службу и укрепил правовую основу таможенного дела.

В 1750-е гг. пересмотром тарифов и управлением таможенным делом занималась особая Комиссия о пошлинах, или Комиссия о портовых и внутренних таможнях, учрежденная при Правительствующем Сенате. В 1760 г. по предложению П.И. Шувалова вместо нее была образована Комиссия о коммерции во главе с обер-прокурором Сената гр. И.Г. Чернышёвым. Членами комиссии были президент Коммерц-коллегии Я. М. Евреинов, руководители канцелярий торгово-промышленного профиля, а также крупные купцы и фабриканты. Комиссия ведала практически всеми вопросами, касавшимися торговли и промышленности. В частности, в Комиссии впервые были собраны сведения о возможностях отечественных предприятий по производству экспортной продукции. Однако в политически нестабильной ситуации начала 1760-х гг. Комиссия о коммерции не смогла развернуть свою деятельность, как это планировалось, и в 1762 г. была включена в состав Коммерц-коллегии, а позднее распущена.

Управление Коммерц-коллегией было сосредоточено в руках дворянства. Некоторым чиновникам-дворянам удавалось сделать в таможнях и аппарате Коллегии хорошую служебную карьеру, поднимаясь по служебной лестнице до протоколиста, переводчика и секретаря, составлявших верхний слой канцелярской бюрократии. Так, например, складывалась карьера А.А. Навроцкого, начинавшего службу в 1708 г. в Москве подьячим на Суконном дворе. Много лет он служил в Петербургской портовой таможне подьячим, эркером и контролером, позднее – секретарем Ревизион-коллегии, Сената, Военной коллегии; в 1749 г. произведен в советники и назначен в Коммерц-коллегию; позднее возглавлял Архангельскую контору Коллегии. Карьера С.С. Меженинова так же началась с низших чинов в 1723 г. Местом его службы до 1740 г. была Петербургская портовая таможня, где он был канцеляристом, контролером, а потом директором; позднее служил асессором и советником Коммерц-коллегии. При участии С.С. Меженинова разработаны проект тарифа 1731 г. и новая инструкция Коммерц-коллегии, которая должна была заменить регламент 1724 г. В 1757 г. П.И. Шувалов рекомендовал его вместе с двумя директорами таможен как «знающих в коммерческих делах и надежных в сем деле людей» для составления таможенной инструкции. О компетентности и влиятельности С.С. Меженинова свидетельствует участие его в качестве депутата от Коммерц-коллегии в работе Уложенной комиссии 1767 г.

«Купцы-чиновники» и лица недворянского происхождения в среде высшей бюрократии Коммерц-коллегии и на руководящих должностях в таможнях были редкими исключениями. Но их было значительно больше среди таможенников, имевших обер-офицерские ранги (9-14 классы), а также среди таможенных служителей на должностях, не входивших в Табель о рангах. Штаты портовых таможен, за исключением высших должностей обер-инспекторов и директоров, укомплектовывались лицами недворянского происхождения: купцами, отставными солдатами, матросами и другими разночинцами, иноземцами и даже крестьянами. В этом разнородном социальном составе преобладали представители купечества, составлявшие треть всех служителей пяти крупнейших портовых таможен. Из них в основном состояла самая многочисленная категория таможенников – досмотровщиков, обязанных от прибытия корабля в порт и до его убытия «бессходно» находиться на борту для наблюдения, «чтоб без платежа пошлин товары с кораблей не свозили». На должностях, требовавших знаний в области денежного счета, финансов, мерного дела и др. служило немало иноземцев.

Таким образом, в середине XVIII века осуществлялся переход к комплектованию таможен на основе добровольного найма на службу представителей разных сословий. Возросшие торговые обороты требовали большего числа грамотных и надежных таможенных служащих, особенно досмотрщиков. Так, в связи с увеличением количества приходящих в Петербургский порт торговых судов в 1743 г. потребовалось увеличить число досмотрщиков в портовой таможне до 112 человек, повысить жалование до 40 руб. в год (при пакгаузах ‑ до 60 руб.) Более строгим стал отбор претендентов на эти должности, на службу принимали только грамотных с представлением поручительств.

В 1754–1755 гг. пограничные таможни из Смоленска, Брянска, Курска и других городов были перенесены непосредственно на государственную границу. Всего по сухопутным границам Европейской России было образовано 27 пограничных таможен, внутренние таможенные границы между Россией, Малороссией и Областью войска Донского упразднялись. К тому времени насчитывалось также 15 портовых таможен. По указу Сената 1754 г. в каждой из четырех сибирских пограничных таможен должно было быть по директору, цолнеру (отсутствовал в Ямышевской таможне) и бухгалтеру, 1–2 канцеляристу и 2–4 копиистов, а также по 1 ларечному к 2–8 целовальникам. Часть таможен в середине XVIII века именовалась «малыми таможнями» или заставами. Четкого разграничения между таможнями и заставами не было, хотя заставы, как правило, были подведомственны таможням.

Таможенным служителям предписывалось действовать согласно действующему законодательству, но «препятствий торговле не чинить». Так, согласно документу Коммерц-коллегии в 1758 г. служителям Кизлярской пограничной таможни велено было «в смотрении тайного провозу неявленных товаров поступать в силу Таможенного устава и указов, и для того… разъезд иметь в пристойных местах между учрежденными от Кизляра форпостами и заставами». Тем же служителям «накрепко подтверждалось», чтобы они приезжающим торговым людям «отнюдь никаких напрасных обид, озлоблений и грубых поступков не чинили, а поступали с ними со всяким к размножению коммерции приласканием и удовольствием».

В таможенном делопроизводстве использовались введенная еще при Петре I документация европейского образца: ведомости о привозных и отпускных товарах, товарные ярлыки, ведомости о портовом и пограничном сборе, коносаменты, шкиперские декларации, накладные грузовые росписи, фактуры, грузовые таможенные паспорта, таможенные свидетельства и др.

Развитие торговли России со странами Востока по Волжско-Каспийскому торговому пути в 1740-е гг. связано с именем государственного деятеля и ученого В.Н. Татищева (1886-1750). Являясь в 1741-1745 гг. астраханским губернатором, Василий Никитич провел реорганизацию местной таможни (были созданы две таможни – внутренняя и портовая, построены таможенные склады и т. д.), предложил меры по упорядочению сбора таможенных пошлин и предотвращению контрабанды. Правительству он направил свои рассуждения о проекте тарифа для Астраханского порта, разработанные с участием местного купечества.

Большое значение для развития торговли на перспективном южном направлении имело учреждение таможни на Темернике, открывшей свои операции в 1750 г. и положившей начало городу Ростову-на-Дону. Исследователь истории Юга России А.А. Скальковский отмечал, что «место основания Темерницкого таможенного поста, казалось, самим Провидением избрано для большого и богатого города». За неимением у приезжавших из турецких областей купцов ефимков пошлину с привозимых товаров разрешено было «брать турецкими деньгами ‑ серебряными и золотыми, исчисляя оные против пробы и цены, для чего определен был пробный мастер, а для переводу – толмач». В Темерницком порту была создана монопольная «Российская в Константинополь торгующая компания», и через десять лет оборот таможни достиг 240 тыс. руб. До 1776 г. Темерницкая таможня была единственной, через которую велась торговля со странами Азово-Черноморского и Средиземноморского регионов.

Содержание таможенного управления на откупе. В поиске эффективных мер по наполнению казны и борьбы с контрабандой, а также полагая, что в таможенном деле надзор со стороны частного лица будет бдительнее и успешнее, чем надзор со стороны казенных чиновников, государство продолжало использовать откупной способ взимания пошлин. Так, в 1746 г. сбор пошлин в Севской, Брянской и Курской таможнях был отдан на откуп московским купцам во главе с И. Хилковым.

Нуждаясь в средствах и желая получать вперед без хлопот средние за последние три года таможенные сборы (и даже с надбавкой, определенной на нужды Московского университета), в 1758 г. правительство прибегло к «грандиозному откупу». Таможенное управление и таможенные сборы по сухопутным и морским границам (кроме остзейских провинций и азиатской границы) были переданы на откуп на шесть лет директору Темерниковской торговой компании Н.Т. Шемякину с предоставлением права взимать таможенные сборы «согласно с регламентом и тарифом, не притесняя купцов и не требуя с них лишнего». В 1759 г. этой же компании была предоставлена монополия на привоз в Россию с Востока шелка. Откупщики помимо сбора пошлин были обязаны вести таможенные книги и предоставлять в Коммерц-коллегию рапорты о привозе и вывозе товаров, содержать в исправности материальную часть таможен и выплачивать жалование всем таможенным служащим. Н.Т. Шемякин был произведен в чин обер-инспектора таможни и получил право производить кадровые назначения вплоть до замещения управляющих таможнями. Компания выплачивала государству около 2 млн руб. в год.

Император Петр III, принимая во внимание «немалое приращение казны» в период содержания таможенных сборов на откупе и отсутствие жалоб со стороны купцов, продлил компании Н.Т. Шемякина откуп еще на десять лет с правом взимания пошлин на остзейских границах, а также других сборов, прежде напрямую попадавших в казну. Однако в августе 1762 г. (вскоре после прихода к власти Екатерины II) вышел указ Сената «О принятии в казенное ведомство всех портовых таможенных сборов и об определении к оным смотрителя». Бывшему обер-инспектору, потерявшему в лице П.И. Шувалова влиятельного покровителя, были предъявлены обвинения в подлоге таможенной отчетности, присвоении казенных денег, а также «пропуске через таможни разных товаров за пошлину, гораздо менее высокую, чем какая была назначена в тарифе, от чего происходил подрыв внутренним фабрикам». Контракт с компанией Н.Т. Шемякина был досрочно расторгнут, управление таможнями передано в специально созданную Комиссию о таможнях, установившую, что долг откупщиков государству составляет свыше 700 тыс. руб. Н.Т. Шемякин был осужден на тюремное заключение, но позднее императрицей помилован. В 1763 г. Комиссия о коммерции (1763) пришла к заключению о нецелесообразности откупной системы в таможенном деле. Российский опыт передачи таможенного управления и таможенных сборов на откуп в середине XVIII в. оказался неудачным.

Противодействие контрабанде. Перед таможенным ведомством ставилась задача борьбы с контрабандой. Торговые суда, доставлявшие товары из Западной Европы в Санкт-Петербург, в акватории Балтийского моря и Финского залива пограничными и таможенными службами России не контролировались и принимали на борт досмотрщиков лишь в Кронштадтской портовой таможне. В 1746 г. Коммерц-коллегия доносила Сенату, что «по такой свободности корабельщики и по согласию с ними разных чинов люди могут, не доходя до Кронштадта, всякие товары и вещи с тех кораблей снимая свозить, куда им потребно, отчего в пошлинном сборе… может воспоследовать немалый ущерб». Сенат постановил снарядить при Кронштадтском порте таможенную яхту, на которой в период навигации должны были находиться помимо экипажа гаванмейстер с досмотрщиками и солдатами. Организовывалось наблюдение за судами на маршруте их движения к Кронштадту, досмотр судов, работа с агентурой из числа местных жителей, а также задержание нарушителей. В 1747 г. таможенная яхта начала крейсирование в Финском заливе, став первым в России кораблем, несшим регулярную пограничную службу.

На западной сухопутной границе учреждался институт пограничных таможенных объездчиков (1754), которые набирались, как правило, из обедневших купцов, хорошо знакомых с приемами контрабандного промысла. (Ранее в портовых таможнях существовала похожая должность страндрейсера, в обязанности которого входил периодический объезд участка вблизи порта с целью пресечения несанкционированной доставки с моря и разгрузки товаров). На таможенных объездчиков возлагался объезд «участков границы и поимка проносителей контрабанды». Для организации и контроля их деятельности при Коммерц-коллегии была учреждена должность главного таможенного надзирателя.

С целью предотвращения участившегося провоза мелких партий контрабанды в багаже частными лицами впервые определялся порядок перемещения таким способом через границу ряда предметов и ценностей (1755). В Таможенном уставе появилась глава «О доносах про утайку от пошлин товаров и как с оными поступать». Поощрялось доносительство людей «всякого чина» об утаенных от пошлин и без таможенного клейма товарах. Доносителям причиталась половина конфискованных по доносу контрабандных товаров, другая половина отходила к казне. Всем лицам, включая крестьян, разрешалось задерживать купцов, пытающихся провезти товары без таможенного оформления и платежей. Конфискованная контрабанда после уплаты пошлин в качестве вознаграждения передавалась задержателям.

О случаях провоза контрабанды следовало сообщать в Коммерц-коллегию с указанием мест совершения правонарушений. Таможенные служащие этих застав и таможен штрафовались. Таможенных управляющих и чиновников магистратов, незаконно возвращавших конфискованные товары владельцам, следовало штрафовать в размере удвоенной стоимости конфискованных товаров. Российских купцов за попытку провезти под своим именем товары иностранных купцов взимали штраф в размере стоимости товаров и наказывали кнутом.

Инструкцией по улучшению деятельности пограничных таможен предусматривалось на второстепенных дорогах вместо традиционных засек и рогаток выкопать глубокие рвы. Передвижение вдоль границ разрешалось только по официально определенным большим («указным») дорогам, которые предписывалось удалить от границы на 20-30 верст. Таможенные объездчики должны были следить, чтобы никто не пытался проехать к границе по «неуказным дорогам». Купцы, задержанные в 20-30-верстной зоне вблизи границы, считались нарушителями, их товар подлежал конфискации как «неявленный и утаенный».

Для выезда за указанную пограничную дорогу необходимо было иметь паспорт, выданный в присутственном месте с указанием цели поездки и точного места отбытия и прибытия. Отсутствие у задержанного лица паспорта являлось серьезным правонарушением и подлежало наказанию (для дворян – денежный штраф, для остальных – битье плетьми).