Вторая интермедия: о сбруе и подковах

Здесь мнения разных авторов не по всем пунк­там сходятся, особенно в вопросе о седлах и подко­вах. Раньше всего человек научился пользоваться уздой. Примитивные удила из сыромятных ремней были уже в употреблении на прародине ариев, в южнорусских степях. Там же позднее появились и железные удила, или трензели.

Долго люди ездили, что называется, охлюпкой, без седла. Греческие и римские всадники накиды­вали на конские спины попоны и бодро выступали в бой или на цирковые ристалища. А германцы пре­зирали и попоны. По их понятиям, говорил Юлий Цезарь, нет ничего более постыдного и малодушного для всадника, чем сидеть на мягкой подстилке. На таких «трусов» они смело нападали, даже если и встречали их многочисленный отряд. И тем не менее именно германцы, разгромившие в IV веке Рим, сидели уже в седлах. Они укрепляли по бокам холки коня две плоские доски, так чтобы хребет лошади торчал между ними. Доски покрывали зве­риной шкурой.

К этому же времени относится и первое упоми­нание о седле в римских документах: была издана инструкция, приказывающая, чтобы самые тяже­лые седла были у почтовых лошадей.

Непонятно, почему западные народы не заим­ствовали у ассирийцев такое важное изобретение, как седло. В Ассирии уже в VIII веке до нашей эры были небольшие седла — попоны. Они крепились подпругами и нагрудными ремнями.

«В VII веке до нашей эры появляется неболь­шое треугольной формы мягкое седло, возможно, с передней и задней подпругой, положенное поверх большой попоны» (В. Б. Ковалевская).

Ассирийцы же (в VIII веке) изобрели и матингал — пристегнутый к передней подпруге ремень, идущий под грудь лошади и дальше, раздваиваясь, к одному и другому поводу. Он не дает лошади слиш­ком сильно задирать вверх голову.

Первые стремена (не железные, а петли из рем­ней) изображены на найденной при раскопках Чертомлынского кургана знаменитой античной амфоре для вина, украшенной сценами из скифской жизни. Изготовлена эта ваза, очевидно, в IV веке до нашей эры. Позднее у варваров были связанные из пало­чек стремена в виде треугольника.

«Также не были известны в древности и подко­вы. Ни один писатель не упоминает о них, ни одна раскопка не обнаруживает лошадей с подковами» (Ганс Бауэр).

Самая древняя форма подков — «башмаки» из лыка или конопли. У лошадей Чингисхана копыта были обмотаны кожей. Но на тысячу лет раньше употреблялись такие подковы: массивные, кованные из железа «башмаки», которые ремнями крепи­лись к лошадиной ноге.

Настоящего типа подковы (с гвоздями), возмож­но, были изобретены только в V веке. В рыцарские времена подковы имели символическое значение: они представляли достоинство коня и всадника. В наказание подковы снимались — одна, две, три или четыре. Ездить на «босой» лошади считалось боль­шим позором.

Шпоры появились в IV веке до нашей эры. Вна­чале это были просто деревянные острые колыш­ки, которые привязывали ремнями к пятке. Во времена расцвета Древнего Рима уже знали железные шпоры. Их форма и способ крепления к башмакам, а позднее — к сапогам менялись от века к веку.

Шоры на глазах были уже у лошадей Древнего Египта.

Дамское седло вошло в употребление в XII веке, но еще четыреста лет назад английская королева Елизавета ездила на прогулки, сидя по-мужски на крупе лошади позади своего шталмейстера.

И наконец, последнее изобретение — мундштук был придуман основателем высшей школы верхо­вой езды итальянцем Пиньятелли в XVII веке. С тех пор, кажется, значительных «рационализатор­ских предложений» по части конской сбруи не поступало.

ПОЧТА

Еще недавно, до тракторов, на лошадях пахали, боронили, впрягали их в жнейки, возили зерно и прочие сельскохозяйственные продукты и другую поклажу. Но во времена, о которых сейчас пойдет речь, в сельском хозяйстве лошадь не использова­ли. Пахали на быках, верблюдах и ослах, на них же перевозили всякие тяжести. Лошадей разводили и берегли главным образом для войны. В мирное время они не выполняли сельскохозяйственные работы, а перевозили почту и пассажиров.

В Древней Греции, Индии, Египте и в Риме (пока его владения не распространились за Апен­нинский полуостров) почтовых лошадей не было. Всякого рода известия и письма разносили гонцы-скороходы. Первые почтовые лошади появились в Персии при царе Кире. Конные гонцы назывались у персов «ангары». Они были на содержании у правительства и развозили послания, имевшие государ­ственное значение. Греческий историк Геродот рас­сказывает о почтовой дороге длиной 2500 киломе­тров из Сард в Сузы, зимнюю резиденцию персид­ского царя. На дороге 111 станций, где всадник-гонец передавал, как эстафету, свои донесения дру­гому гонцу. Такая же дорога с переменными лошадьми и всадниками вела из Суз в Вавилон и, надо полагать, в другие города Персидского цар­ства.

Александр Македонский, покорив Персию, сохранил почтовые дороги и почтовых лошадей.

Примером персов воспользовался римский император Август. Он учредил так называемый Курсус публикус — «Общественное движение». Не каждый член римского общества мог пользоваться этой почтой, а только государственные чиновники.

Общественной» же она называлась потому, что все общины, через которые проходила дорога, несли почтовую службу. При станциях, где меняли лошадей, были конюхи, ветеринары, солдаты, которые несли охрану. На каждой станции было около сорока лошадей.

От названия этих станций «Стацио позита» произошло и слово «почта».

Огромные пространства — от Британии до Кав­каза, от устья Рейна до Ливийской пустыни — прео­долевались в сравнительно короткие сроки.

Цезарь, пользуясь переменными лошадьми, взя­тыми внаем у частных лиц, проезжал за сутки по 160 километров. А император Тиберий на лошадях государственной почты одолевал в день вдвое боль­шее расстояние.

Позднее в Азии у арабов тоже существовала хорошо поставленная почтовая служба. Но еще лучше у татар. Марко Поло, венецианский путешественник, который был в гостях у Кублай-хана, внука Чингисхана, писал, что по всей огромной империи монголов протянулись почтовые дороги (собственно говоря, не дороги, а протоптанные пути).

Если гонец вез особо важные донесения, ему выдавали «ярлык» — дощечку с изображением сокола, и тогда все встречные должны были оказывать ему помощь, а на станциях стояли готовые к выезду кони. Гонец еще издали извещал о своем прибытии — трубил в рог. Если его лошадь пала, гонец предъявлял свой «документ» и забирал коня у любого, кого встречал на пути.

Марко Поло пишет, что такой гонец проезжал будто бы в день 400 километров!

Чтобы сидеть прямо и не упасть, переутомившись в пути, ноги и тело особых гонцов туго пере­бинтовывались. Лучшие гонцы очень ценились. Чтобы они никуда не могли уйти, не соблазнились бы иным каким-нибудь делом, их изуверски калечи­ли: отрезали нос, уши, руку и обе коленные чашечки. Ни стоять, ни ходить изуродованный человек не мог, «зато ездил как черт».

В средние века в Европе существовала так назы­ваемая «почта мясников». Цехи мясников, членам которых при закупках скота приходилось много разъезжать по разным провинциям и странам, обя­зались развозить почту. За это цехи освобождали от разных других повинностей. Очень хорошо было поставлено почтовое сообщение у церквей и мона­стырей: здесь переписку между прелатами разных стран развозили странствующие монахи.

Регулярная почта, похожая на нашу, родилась в конце средневековья. Франческо де Таксис, италь­янский дворянин из Бергамо, предложил некоторым королям Европы наладить международную сеть почтовых сообщений и перевозку пассажиров за определенную плату.

Дело у Такрисов сразу пошло на лад. За заслуги в образцово поставленной почтовой службе роду Таксисов было даровано в Германии специально для них учрежденное звание генерал-почтмейсте­ров (это в 1595 году), а в 1686-м семья Таксисов была причислена к княжеским родам Германской империи.

Таксисы очень активно и успешно защищали свою монополию на почтовые и пассажирские пере­возки. Не только частные лица, но даже государ­ства должны были выкупать у них это право за немалые деньги. Так, например, сделала это Прус­сия в 1867 году, уплатив 3 миллиона талеров.

СКАЧКИ

Римский историк Светоний пишет:

«Он выступал много раз и возницею, в Олимпии он правил даже упряжкой в десять лошадей... Правда, он здесь был выброшен из колесницы; его вновь туда посадили, но продолжать скачку он уже не мог и сошел с арены, однако, несмотря на это, получил венок».

Вот как легко достаются лавры тиранам... Речь шла о Нероне, римском императоре.

С тех пор как лошадь стала домашней, скачки были всегда и у всех народов, имевших лошадей. Но нигде они не занимали в те времена столь почетного места, как у древних греков и римлян.

Начало Олимпийских игр таится во тьме минув­ших веков. Возможно, они возникли в IX веке до нашей эры. Первое документальное упоминание об Олимпийских играх относится к 776 году до нашей эры.

96 лет спустя, в 680 году, в программу XXV Олимпийских игр уже входили состязания колес­ниц. Затем в 648 году (XXXIII Олимпийские игры) начались скачки верховых всадников. Среди них царь Филипп, отец Александра Македонского, Кимон из Афин, отец Мильтиада, знаменитого пол­ководца, победителя при Марафоне. Лошади Кимона трижды подряд приходили первыми на Олимпийских играх. Когда лошади пали, их похоронили в могиле с богатым памятником напротив фамильного склепа. Самому Кимону эти победы принесли гибель: из зависти его убили сыновья афинского тирана Пейсистрата.

На одной из Олимпиад среди судей разгорелся горячий спор, присуждать первую премию или нет. Дело в том, что одна из лошадей, по кличке Аура, сбросила всадника перед самым стартом, без него проскакала всю дистанцию, обогнав всех лошадей, и спокойно остановилась перед судьями на финише. Первый приз ей все-таки присудили (в наши дни лошадь бы дисквалифицировали). На могиле, где похоронили эту лошадь, поставили памятник.

Позднее скачки колесниц и всадников стали самым любимым спортом римлян. Когда приходило время Олимпийских, Пифийских, Палатинских и других игр, вся огромная Римская империя, от Бри­тании до Египта, от Испании до Кавказских гор, приходила в великое возбуждение. Даже в сенате разговоры о государственных делах уступали место горячим спорам: кто победит — красные или зеле­ные, пурпурные или желтые.

Квадриги — четырехконные колесницы — и одежды возниц конно-спортивных клубов кра­сились в традиционные цвета: сначала их было четыре — белый, зеленый, красный и синий. Импе­ратор Домициан (I век нашей эры) прибавил еще два — желтый и пурпурный.

Император Калигула «болел» за зеленых, и так серьезно, что даже ел и спал в конюшнях.

«А вознице Евтиху, — пишет Светоний, — после какой-то пирушки дал в подарок два мил­лиона сестерциев».

Римский писатель Плиний Старший рассказал про римлянина Цецина из Вольтера, большого любителя конских скачек. Отправляясь на иппо­дром, он «имел обыкновение брать с собой ласто­чек, пойманных под крышами домов своих друзей». Если его лошади получали призы, Цецин красил птиц в цвет, под которым выступали его колесни­цы, отпускал ласточек на волю, «очень хорошо зная, что каждая вскоре вернется в свое гнездо».

От времен после падения Римской империи сохранилось мало известий о скачках. Они, очевид­но, проводились, но не в таких грандиозных мас­штабах, как в дни процветания Греции и Рима. Известно, что в XIII веке в Англии скачки были любимым народным развлечением. В Ньюмаркете, известном центре конного спорта и разведения чистокровных лошадей, регулярные скачки прово­дились с 1309 года.

Традиционные скачки в Аскоте ведут свое начало с 1711 года.

Знаменитая скачка «дерби» (названа так по фамилии графа Дерби, одного из лучших конноза­водчиков) впервые состоялась в 1780 году в Эпсоме.

На этих ипподромах проверялась резвость луч­ших в Англии лошадей, основателей самой быстро­ногой в мире скаковой породы — английской чисто­кровной.