Место, на котором стоял завод Манташева, где в 1902 г. Товарищ Сталин организовал крупную забастовку, закончившуюся победой рабочих

убедившись, что силою ничего не поделаешь, пустилась на хитрость: арестованных освободили и стали просить рабочих возвратиться до­мой не через город, а через двор пересыльной части. Рабочие наивно доверились и пошли по указанию, а там в засаде их ждали две роты солдат, которые, напав на рабочих, загнали их в казармы без со­противления со стороны рабочих. На другой день к пересыльной части пошла толпа рабочих, около 400 чел. Дорогою к ним пристало много городской публики. Когда толпа подошла к зданию пересыль­ной части, произошло столкновение с солдатами. Из толпы, которая была ожесточена до глубины души поступком с их товарищами, по­летели в солдат камни и грязь. Тогда, по команде командира, солдаты сделали залп в безоружную толпу. Толпа рассеялась, но на месте остались один убитый рабочий и 19 раненых. Из них вскоре умерло еще 9 человек. А сколько еще помрут, ибо поранения тяжелые — в живот! Из Тифлиса вытребовали еще 4 роты пехоты, 2 сотни казаков и 2 сотни стражников (чафары). Завод охраняется солда­тами. После всего этого на всех заводах города и в Русском и в Российском обществе рабочие прекратили работу.

Их примеру последовали „дрогали“ (ломовые извозчики) и другие извозчики.

«Искра» № 20, 1 мая 1902 г.

★

Па заводах Манташева, Ротшильда, Акопова и др. с 5-го по 18 февраля продолжалась стачка 600—700 рабочих. Требовали улуч­шения условий труда, отмены штрафов, сокращения рабочего времени, приема уволенных товарищей. На заводе Манташева избили и пора­нили управляющего. Была стычка с полицией. Арестовали до 150 чел., но через несколько дней выпустили их по требованию рабочих. Стачка кончилась для рабочих победой.

В Батуме ликуют: по просьбе Ротшильда вызваны из деревень рабочие (1 500 чел.), высланные в феврале административным поряд­ком. Вернувшись в город, рабочие предъявили требования: освобо­ждение арестованных, обеспечение семейств убитых и раненых, уплата жалованья за 3 месяца, сокращение на полчаса рабочего дня, удаление шпионов и взяточников-приказчиков, увеличение заработной платы, сокращение детского труда до 6 час. и пр. Три недели вызнан­ные рабочие не соглашались приступить к работе. 22 июня требо­вания (почти все) удовлетворены. Началась стачка на заводе Хача­турова (300 чел.). Требования те же. Завод Манташева удовлетворил стачечников еще в марте. Батумская группа (соц.-дем.) выпустила с начала событий ряд листков на грузинском языке (печатных).

«Искра» № 24, 1 сентября 1902 г.

Батумский процесс

Нам доставлен обвинительный акт по делу 21 батумских рабочих, преданных Кутаисскому окружному суду но делу о бойне, произве­денной местными властями 9 марта 1902 года. Согласно обвини­тельному акту, поводом к беспорядкам в Батуме послужило уволь­нение 20 февраля 389 рабочих с завода Ротшильда. Общее число рабочих на заводе равнялось 900; увольнение столь значительной части рабочих объясняется „сокращением спроса на керосин в жестянках“. 27 февраля все рабочие завода бросили работу; «они тре­бовали, чтобы никого не увольняли, а если работы на всех нехватит, то чтобы завод установил их очередную смену, причем те, которые были бы заняты работами, получали бы полную рабочую плату, а внеочередные, остающиеся без работы, получали бы поло­вину этой платы».

Далее, обвинительный акт сообщает, что прибывший в Батум кутаисский военный губернатор, собрав стачечников, пригрозил всем тем, которые не пойдут на работу, высылкой этапом на родину, и, когда увещания не возымели действия, полиция «по указанию администрации завода Ротшильда» арестовала в ночь на 8 марта 32 рабочих для высылки по этапу. 8 марта толпа человек в 400 явилась к полицейскому управлению, требуя «освобождения задержанных товарищей». От полицейского управления толпа направилась к зданию тюрьмы, куда прибывший за ней помощник военного губернатора полковник Дрягин вызвал роту 7-го кавказского стрел­кового батальона. Толпа требовала, чтобы или арестованных вы­пустили или арестовали всех. Полковник Дрягин исполнил послед­нее и, арестовав 348 человек, вместе с 32 заключенными ранее в тюрьме, увез всех в пересыльную тюрьму. На следующее утро, 9 марта, «в девятом часу к пересыльной части подошла огромная толпа рабочих с вожаками впереди, шествуя правильными рядами с песнями, шумом и свистом^». Вышедшему навстречу полковнику Дрягину стоявшие во главе толпы рабочие Мих. Хиримьянц и Теофил Гогиберидзе заявили от имени толпы то же самое требова­ние — или освободить заключенных или арестовать всех. На этот раз полковник ответил приказом расходиться. Ввиду отказа толпы испол­нить это приказание Дрягин вызвал в подкрепление к стоявшей здесь команде крепостного батальона роту 7-го кавказского стрелкового батальона. На попытку солдат очистить площадь от рабочих послед­ние ответили градом камней. Рабочие пытались отнять ружья у солдат, и слышны были крики: „Бей их, бери ружья, они не могут стрелять". К рабочим, бывшим на площади, присоединились за­ключенные в пересыльной части, бросавшие оттуда камни и под конец вырвавшиеся из тюремного двора. В заключение войска ста­ли стрелять и убили 14 рабочих и многих ранили. Задержан­ные в толпе и позднее—по указаниям полицейских—21 рабочий обвиняются в явном противодействии местной административной власти, с целью принудить ее освободить арестованных рабочих, причем Гогиберидзе (26 л.) и Хиримьянц (31 г.) „управляли дей­ствиями толпы", т. е. по 13-й, 264-й и I ч. 266-й ст. Улож. о наказ.

По поводу этого обвинительного акта наш корреспондент пишет:

„По показанию жандармского полковника Зейдлица, толпа, хлы­нувшая из ворот пересыльного пункта, оказалась между войсками и толпой, стоявшей на улице. Зейдлиц признал, что если бы вышедшие хотели бежать, то не могли бы этого сделать, так как выхода не было. Прокурор в обвинительном акте почему-то пред­почел показаниям полк. Зейдлица показания переводчика жанд. управ­ления Кякива, который, напротив, утверждал, что у толпы был выход направо от ворот.

В другом случае обвин. власть поступила как раз обратно. Никто из свидетелей, стоявших около губернатора, в том числе и Кякива, бывший рядом с Зейдлицем, не видел, что Гогиберидзе, разгова­ривавший с помощником губернатора, при приближении стрелков бросился к ним с криками навстречу, Это усмотрел только Зейдлиц, и только на основании его показаний Гогиберидзе привлечен как вожак толпы, будто бы призывавший ее к насилию.

Обвинительный акт совершенно игнорирует обстоятельство, уста­новленное большинством свидетелей — помощн. губерн. Дрягиным, жанд. полк. Зейдлицем, офицерами и приставами, что во время всех волнений между рабочими замечалась группа, настойчиво требовавшая от губернатора освобождения товарищей, но в то же время сдерживавшая толпу от всяких насилий. К числу этих лиц принадлежали Гогиберидзе и Хиримьянц, которые обвинитель­ным актом выставляются как руководители насильственного со­противления.

Наконец, нельзя не обратить внимания на в высшей степени странные приемы следственной власти для открытия виновных. Не говоря уже о пользовании агентурными сведениями, о которых ци­нично говорит сам обвинительный акт, надо представить себе обста­новку, при которой составлялся список обвиняемых. Когда 14 тру­пов и десятка четыре раненых были привезены с места побоища в военный госпиталь, туда явился судебный следователь Плетников,