Глава 2 художественный анализ романа «мы»

2.1 Смысл названия «Мы»

И так, почему именно «Мы»? Почему не «Единое Государство», не «Скрижаль», а именно «Мы»? Это важно знать, поскольку от правильной трактовки названия произведения зависит многое, в том числе и понимание содержания. Ниже приводится пояснение, которое наиболее точно передает смысл наименования антиутопии Евгения Замятина:

«Говорилось, что автор разоблачал себя, назвав книгу «Мы» и тем самым подразумевает свершивший революцию народ, который показывается в кривом зеркале. Но это была лишь грубая передержка. У Замятина «мы» — не масса, а социальное качество. В Едином Государстве исключена какая бы то ни было индивидуальность. Подавляется самая возможность стать «я», тем или иным образом выделенным из «мы». Наличествует только обезличенная энтузиастическая толпа, которая легко поддается железной воле Благодетеля. Заветная идея сталинизма – не человек, но «винтик» в гигантском государственном механизме, который подчинен твердой руке машиниста, — у Замятина показана осуществленной. Одного этого было довольно, чтобы признать «Мы» действительно пророческой книгой ».

2.2 Тема произведения

Серьезнейшая ее книги тема возникает сразу, с первой же записи повествователя, в первом же абзаце. Там процитирована статья из Государственной Газеты (других, очевидно, не существует): «Вам предстоит благодетельному игу разума подчинить неведомые существа, обитающие на иных планетах – быть может, еще в диком состоянии свободы.

Если они не поймут, что мы несем им математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми».

Е.И. Замятин показал опасность превращения человека в «нормализованного работника», который все силы должен отдавать только коллективу и служению высшим целям – покорению вселенной с помощью науки и техники .В своем романе автор рассказывает о государстве будущего, «где решены все материальные запросы людские и где удалось выработать всеобщее математически выверенное счастье путем упразднения свободы, самой человеческой индивидуальности, права на самостоятельность воли и мысли.

Это общество прозрачных стен и проинтегрированной жизни всех и каждого, розовых талонов на любовь (по записи на любого нумера, с правом опустить комнате шторки), одинаковой нефтяной пищи, строжайшей, неукоснительной дисциплины, механической музыки и поэзии, имеющей одно предназначение – воспевать мудрость верховного правителя, Благодетеля. Счастье достигнуто – воздвигнут совершеннейший из муравейников. И вот уже строится космическая сверхмашина – Интеграл, долженствующая распространить это безусловное, принудительное счастье на всю Вселенную.

Это единое государство, где живет единый народ. Где каждый – это винтик одного великого механизма.

И, следуя «требованиям» антиутопии, это именно то общество, «в котором возобладали негативные тенденции развития».

Глава 3 победа человека или победа над человеком?

Государство ограничило человека, но оно ограничило и себя. Обратимся

к разговору Д-503 и I-330 в записи 30-й. Герой утверждает, что революция,

которая создала их общество, была последней и больше никаких революций

не может быть, потому что «все уже счастливы». Но героиня возражает: «— Положим… Ну хорошо: пусть даже так. А что дальше? — Смешно! Совершенно ребяческий вопрос. Расскажи что-нибудь детям — все до конца, а они все-таки непременно спросят: а дальше, а зачем?» Человек и общество остановились в своем развитии, перестав задавать вопрос «А что дальше?».

Рассматривая роман, мы убедились, что не убитая до конца личность

пытается вырваться из установленных рамок и, может быть, найдет себе место в просторах Вселенной. Но вспомним: сосед главного героя стремится

доказать, что Вселенная конечна. Единая Государственная Наука хочет и Вселенную огородить Зеленой Стеной. Вот тут-то и задает герой свой главный вопрос: «Слушайте, – дергал я соседа. – Да слушайте же, говорю вам! Вы должны, вы должны мне ответить: а там, где кончается ваша конечная Вселенная? Что там — дальше?» На протяжении всего романа герой мечется между человеческим чувством и долгом перед Единым Государством, между внутренней свободой

и счастьем несвободы. Любовь пробудила его душу, его фантазию. Фанатик

Единого Государства, он освободился от его оков, заглянул за грань дозволенного: «А что дальше?»

Роман замечателен не только тем, что автор уже в 1920 году сумел предсказать глобальные катастрофы XX века. Главный вопрос, который он

поставил в своем произведении: выстоит ли человек перед все усиливающимся насилием над его совестью, душой, волей?

Рассмотрим, чем заканчиваются в романе попытки противостоять этому

насилию. Бунт не удался, I-330 попадает в Газовый Колокол, Д-503 подвергается Великой Операции и хладнокровно наблюдает за гибелью бывшей возлюбленной. Финал романа трагичен (хотя в соответствии с обратной логикой Единого Государства звучит оптимистически). Но означает ли это, что писатель не оставляет нам надежды? Заметим: I-330 не сдается до самого конца, Д-503 прооперирован, но насильно, О-90 уходит за Зеленую Стену, чтобы родить собственного ребенка, а не государственного нумера; туда же, в пролом стены, устремляются еще «с полсотни громких, веселых, крепкозубых». Но, по мысли Замятина, противостояние злу в эпоху крушения гуманизма противостояние.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы отметили, что утопия и антиутопия – есть соотношение жанра и антижанра; именно это лежит в основе жанровой характеристики утопии и антиутопии. Обратившись к анализу утопического сознания в России, мы отметили, что оно органично соединяло народные представления, связанные с языческими верованиями, и христианское учение. Нами выделено несколько мотивов: поиск благодатной земли (миф о стране с молочными реками и кисельными берегами и христианское повествование об утерянном рае); поиск идеального правителя (народные представления о царе «от нищеты» и христианское учение о царе – наместнике божьем).

Двадцатый век принес надежду на воплощение утопической мечты в реальности: новая власть может оказаться искомым долгие века идеальным правителем. Да и возникновение желанной страны – райского места – возможно на земле, так как человек достиг такого научного совершенства, что решил переустроить землю по своему усмотрению, желанию. Мечта о благословенной земле несколько трансформировалась по сравнению с 5 веком. В 20 веке утопическая мечта включает в себя идею создания второй природы – машинного рая – через тотальное разрушение прежнего миропорядка.

Чем может обернуться возможность воцарения «идеального правителя», воплощающего народную мечту, и реализация в реальности машинного рая – вот вопрос, тревоживший Е. Замятина.

Эта тема находит своё выражение уже в раннем творчестве Е. Замятина, где он анализирует особенности русского патриархального сознания («Уездное», «Алатырь»). Техника, цивилизация интересует его пока лишь как реальность западного мира («Островитяне», «Ловец человеков»). Но после приезда в Россию, он видит предвещание подобного и на родине.

Роман «Мы» — отражение тревоги Е. Замятина перед возможным будущим России. «Предупреждением о двойной опасности, грозящей человечеству: гипертрофированной власти машин и гипертрофированной власти государства» назвал свой роман Е. Замятина. Век 20 создает свой утопический миф, который порождает новое искусство, новую этику, новое отношение к миру. Наука меняет самого человека, его сознание. Всеобщее равенство и безграничная вера в разум, науку, технику в силах поработить человека и, что самое страшное, изменить его природу, убить человеческое в человеке. Человек поверил в себя, решил, что с помощью технического прогресса ему будут подвластны любые высоты. Опасно то, что, принимая на себя функции Бога, он способен разрушить общество, человека, жизнь в целом.

Об этих опасностях и пишет Е. Замятин. Ему важно показать, что в условиях Единого Государства человеческое существование невозможно: он либо уходит в леса, отдаваясь во власть инстинктов, либо техника уничтожает в нем все человеческое. Культура в подобном государстве может существовать только в качестве рудимента, отголоска былого могущества, памятника созидающей культуры прошлого. В Едином Государстве культура подменена культом разума, гармония заменена числом. Математический подход применяется к этическим категориям: человеческая смерть рассматривается как ничтожно малая часть огромного государства.

Опасность засилия техники, изменения человеческих ценностей существовала и в 19 веке, но только со времени ошеломляющего роста техники этот вопрос становится актуальным. Культура 20 века дала заказ на антиутопию, пародирующую технические утопии эпохи. Вспомним М. Булгакова и «Роковые яйца», «Собачье сердце»; А. Толстого и «Гиперболоид инженера Гарина», А. Платонова с «Чевенгуром».

Подводя итоги, отметим, что Е. Замятин во многом опередил время, предсказав возможное ужасное будущее, которое в той или иной степени стало реальностью. Е. Замятин был одним из первых, но не единственным, в результате чего можно сделать вывод о возможном дальнейшем изучении поставленной темы в новых ракурсах, подходах, в ином контексте.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ

Учебная литература

1. Журнал «Литература в школе», 1998 г.,

2. Журнал «Литература в школе», 1998 г.,

3. Компакт – диск «Русская литература 20 века»

4. Учебник «Русская литература 20 века. Часть 1», 1994 г.

5. Учебник «Русская литература 20 века. Часть 1», 1998 г.

6. Статья Олега Михайлова «Гроссмейстер литературы».

7. Свои собственные силы и мысли

15