1.2. Казачьи организации и съезды накануне и в период Октября

Перед  Октябрем продолжал действовать Совет Союза казачьих войск. Во главе его стоял полковник, позднее, с сентября 1917 г., атаман Оренбургского казачьего войска Александр Ильич Дутов. Состав Совета Союза казачьих войск был избран на 2-м учредительном казачьем съезде в Петрограде, проходившем с 7 по 19 июня 1917 г., на котором были представлены,  прежде всего делегаты от офицерства и чиновников. Думается, здесь необходимо назвать  полный состав Совета Союза казачьих войск, поскольку  до сих пор это не делалось1 .

Товарищем председателя (так называли тогда заместителей государственных и выборных организаций) был есаул (по общевойсковому воинскому званию – майор) Аникеев А.И. – командир 3-й сотни Донского казачьего полка, старшим секретарем – сотник Калмыков П.П., начальник конно-пулеметной команды 23-го Донского казачьего полка,  членами совета:  Бардиж К.П. - хорунжий Кубанского войска, младший офицер 2-й кубанской батареи; сотник Поночевский; младший офицер 2-го Екатеринодарского  полка Кубанского казачьего воска, подъесаул Терского войска, командир 6-й сотни Мигузов; младший офицер Яицкого 5-го Уральского казачьего полка Мусатов Г.М.; сотник Герасимов; начальник пулеметной команды 7-го Сибирского казачьего полка, урядник Уссурийского казачьего войска Макриджин; Шамшин К.А. - сотенный фельдшер 3-го Волжского полка Терского войска; Зайцев В.Ф.-  урядник 1-го Кизлярского-Гребенского казачьего полка;  Соколов И.Е.-  казак 16-го Оренбургского казачьего полка, Тюменцев Ф.Г. – старший писарь 3-го Забайкальского казачьего полка; Сидоров А.Г. - вахмистр  3-го Семиреченского полка, Кологолов П.В. – приказной 2-го Астраханского полка, Ларионов С.Ф. – старший ветеринарный фельдшер Уссурийского казачьей дивизии2 . Как мы видим, из 16 членов Совета только один был рядовым казаком. Данная организация выпускала газету “Вестник Союза казачьих войск”, которая накануне октябрьских событий была переименована в газету “Вольность”.

Как свидетельствуют архивные документы и другие материалы, во всех казачьих полках, дивизиях при армии  и фронтах, существовали комитеты. Состав их был неоднозначен, не всегда во главе их стояли представители реакционного казачества. При ставке  действовал комиссар по казачьим делам Шапкин3 .

Кроме того, существовал Центральный Совет казаков из представителей левого казачества, издававший газету “Лист центрального Совета казаков”. Возглавлял его кубанский казак станицы Троицкой В.Ф. Костенецкий. Его заместителем был донской казак станицы Сломинской В.И. Ершов4 . В исполком этого совета входил В.Ф. Черный – позднее один из выдающихся большевиков Кубани. Редактором газеты был кубанский казак станицы Благовещенской Л.А. Коротов. Газета вскоре получила новое название – “Голос трудового казачества”5 , что четко определило основную суть, выражаемых ею интересов. Трудовое казачество все теснее сплачивалось вокруг Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. 12 июня 1917 года решением Центрального Исполнительного комитета Советов была создана его казачья секция. 14 июля председателем ее стал есаул 7-го Оренбургского казачьего полка Афанасий Григорьевич Нагаев. Тогда же телеграф передал предложение всем фронтовым, армейским комитетам и комитетам отдельных частей немедленно делегировать своих представителей в секцию. А при перевыборах исполкома Петросовета одно из мест было предоставлено делегату от трех донских казачьих полков, находившихся в столице. В августе - сентябре в состав Петросовета были избраны Иван Лагутин – 14-й Донской казачий полк, от этого же полка Иван Сысоев, от 4-го Донского полка И.В. Акимов и А.И. Лосев6 . Последнее, также служило сплочению трудового казачества вокруг Советов. 10 сентября 1917 г. из казачьей секции был организован соответствующий подотдел ЦИК из представителей фронтовых, армейских комитетов и казачьих правлений всех войск. Повышение статуса до уровня подотдела ЦИК имело существенное значение. Председателем подотдела опять стал А.Г. Нагаев. В состав подотдела (кроме председателя) входили: журналист А.А. Коробов - от станицы Благовещенской Кубанского казачьего войска, Ф.П. Степанов – казак Сибирского казачьего войска, М.Я. Макаров – казак станицы Алексеевской Донского войска, М.П. Мошкаров – связист 4-го Донского казачьего полка,  К. Чекунов – донской казак, И.С. Ружейников – врач, уральский казак, Д.М. Изюмский  - от Астраханского казачьего войска, И.Ф. Долгаев – донской казак, Говоров – донской казак, Касирский – народный судья г. Москвы, Ф.Т. Кузюбердин – оренбургский казак, Горбунов – оренбургский казак, Кайгородов – оренбургский казак, Ф. Свешников – оренбургский казак, В.И. Невский – один из руководителей солдатской секции ЦИК, И.И. Ульянов – иногородний Уральского казачьего войска7 .

Следует отметить, что когда большевики  покинули 7 октября 1917 г. предпарламент, казачья фракция Совета Российской республики осудила этот шаг, считая, что он ослабляет  демократические силы в совете. Казаков в Совете Республики (предпарламенте) было 22. В совете республики было: кадетов - 75, большевиков –58. В момент выхода из предпарламента к большевикам примкнуло пять левых эсеров8 .

Накануне Октября особое место в планах его противников стала занимать подготовка Временным правительством и казачьими верхами общефронтового съезда. Совещание председателей казачьих частей 3-й армии, созванное в связи с этим, потребовало переизбрания Совета Союза казачьих войск с тем, чтобы фронтовые казаки составляли в реорганизованном Совете, по крайней мере, пятьдесят процентов, и чтобы указанный Совет наладил связи с демократическими организациями9 .

Остро стоял вопрос о составе комиссии по организации общефронтового съезда. Было ясно, что он во многом определит и характер самого съезда. По предложению и настоянию Каледина в нее вошли десять членов Совета Союза казачьих войск. И только два места было представлено казачьему подотделу в ЦИК. Возмущенные этим представители подотдела настаивали на том, чтобы он получил хотя бы четыре места, однако добиться этого им не удалось.

Местом проведения съезда был определен г.Киев. Думается, заправилы Совета Союза казачьих войск выбрали данный город не случайно, они надеялись, что так можно будет избежать влияния пролетариата Петрограда и Москвы. Однако эти расчеты оправдались не полностью, поэтому с ноября работа съезда была перенесена его руководителями в столицу Донского казачества – г.Новочеркасск. Кстати,  до открытия съезда в Киеве казачий подотдел настаивал, чтобы съезд проходил в Питере.

Открытие съезда  намечалось на октябрь, потом срок его проведения уточнили на 20, открылся же он 21 октября 1917 г.

Съезд не оправдал с самого начала названия “общефронтового казачьего”, ибо в его составе должны были участвовать представители войсковых правительств и тыловых частей. В телеграмме походного атамана казачьих войск при Верховном главнокомандующем говорилось, что съезд проводится по разрешению Верховного главнокомандующего, что его созывает комиссия при Совете Союза казачьих войск, что на съезде должны быть представлены войсковые правительства и части тыла, фронтовые армейские комитеты действующих и запасных полков и батальонов, которым выделялось по два места на съезде, батареи и отдельные запасные сотни, полусотни и местные команды, которые получали по одному делегатскому месту. Предлагалось делегатов снабдить наказами, мандатами и прочими документами. Телеграмму о представительстве на съезд подписал как председатель Совета Союза казачьих войск А. Греков10 .

Съезд в г.Киеве 21 октября 1917 г. открыл и председательствовал на нем П.М. Агеев – член Донского войскового правительства, председатель общеказачьей фракции Временного Совета Российской республики, бывший социал-демократ.

26 октября 1917 г. (большинством голосов), заслушав сообщение о выступлении большевиков в Петрограде, съезд постановил: “Однажды заявив о признании коалиционного Временного правительства, казачество держит свое слово  твердо и не позволит темным силам играть судьбою России. Только Временное правительство, опирающееся на Временный Совет Российской республики, может довести  страну до Учредительного собрания. В грозные минуты для Отечества съезд призывает все казачьи части к оружию и защите Родины и свободы. Казачество готово все как один сложить свои головы, уверенное, что его кровь не прольется безрезультатно и решительными мерами раз навсегда будет положен конец посягательству… К тому же решению казачий съезд призывает и все здоровые элементы страны”11 .

Было бы неверно утверждать, что на общефронтовой съезд казаков, организация которого попала в руки корниловского Совета Союза казачьих войск, совсем не прошли представители левых партий. Они не только были здесь, но и пытались активно влиять на его решения. На съезде выступали  А.Г. Нагаев, И.С. Ружейников и другие.

Группа оппозиции на съезде составляла около 150 человек. В ней выделялись: А.И. Артамонов, Н.М. Голубов, А.Г. Нагаев, П.О. Позднеев, И.Л. Сорокин12 .

Еще до отъезда в Киев для дискредитации Нагаева и казачьего подотдела ВЦИК Афанасия Григорьевича обвинили в большевизме, причем в данном вопросе налицо было единодушие А.Ф.Керенского  и корниловцев. В одном из документов Керенский говорил так: “Казачий отдел ЦИК не казачий, а… Смольный”13 .   Нагаев А.Г. вынужден был давать объяснение  о его отношении к большевизму. В открытом письме в печать он писал: “Я не большевик. Не смешивая идейный большевизм с отдельными агентами Германии и провокаторами, проникшими в его среду, я решительно осуждаю тактику большевизма, способную по моему мнению, привести и Родину и революцию к гибели. Я убежден, что лишь последним страшным усилием, наступлением на фронте, мощным ударом можно получить мир и спасти Родину от развала… Я являюсь выразителем интересов трудового революционного казачества. Так и прошу меня расценивать”. Данное заявление было сделано Афанасием Григорьевичем после того, как он выступил на Государственном совещании, заявив, что Каледин не выражает интересов трудового казачества, что вызвало возмущение корниловцев: полковника Сахарова и капитана Сверчинского, кричавших в адрес Нагаева: “Немецкие марки!”. Протест против обвинения А.Г.Нагаева в измене Родине выразило тогда совещание представителей фронтовых и армейских комитетов всех фронтов и Центрфлота, его подписал председатель совещания войсковых фракций действующей армии и флота – Печерский, а также председатель ВЦИК советов Р и СД Н. Чхеидзе14 .  Дискредитация  Нагаева понадобилась корниловцам для того, чтобы ослабить его позиции и казачьего подотдела и ЦИК Советов.

На общефронтовом съезде в Киеве, а затем в Новочеркасске (после перевода его сюда) звучало требование об отводе казачьих частей фронта на территорию  своих войск. И надо сказать, что к концу декабря 1917 г., как свидетельствуют документы, все казачьи части ушли с фронта в свои казачьи области15 .   

 1 ноября 1917 г. в телеграмме из Киева о переезде съезда в Новочеркасск уже подчеркивалась необходимость соблюдения нейтралитета16  (подчеркнуто -  Л.Ф.). Так резко изменилась теперь позиция.  Мысль о полном нейтралитете звучала теперь и в рассылаемых телеграммах комиссара казачьих войск при ставке Верховного командования Шапкина. В депеше от 2 ноября 1917г. он заявил: “Казаки не признают правительства, имеющего в своем составе большевиков, и требуют удаления в казачьи области и полностью устраняются от государственной жизни”17  (подчеркнуто мной – Л.Ф.).

Особенно усердствовал в непризнании решений 2-го Всероссийского съезда Советов Совет Союза казачьих войск. Не случайно 28 октября 1917 г. помещение Совета Союза казачьих войск было занято красногвардейцами18 .  Тогда этот шаг носил предварительный характер накануне выступления юнкеров в Питере. Позднее на совещаниях 11-го и 42-го донских казачьих полков и 5-й кубанской казачьей дивизии было принято решение о прекращении деятельности этой организации19 .

С 20 по 25 сентября 1917 г. в Екатеринограде состоялась конференция представителей от казачьего и горского населения. В ней участвовали от Яицкого войска – 3, от Астраханского –2, Донского – 4, Кубанского – 6, Оренбургского – 1, Терского – 4, были и представители от союза горских народов и от Совета Союза казачьих войск  они требовали образования соответствующего штата, входящего в состав России на основе федерации.

Конференция в своем решении заявила, что “в случае образования  Временного правительства, не опирающегося на все живые и национальные силы страны, а тем более составленного только из представителей отдельных классовых интересов, казачество и горцы снимают с себя всякую ответственность, оставляют за собой свободу решений”20 .

Чувствовалось, что усилившаяся после провала корниловщины большевизация Советов серьезно беспокоит эту небольшую (несколько более двадцати представителей) часть казачества, собравшуюся на конференцию без всякого обоснованного определения представительства. Так, от Оренбургского войска, численность которого была более 560 тысяч, был всего один делегат, от Астраханского 56 тыс. – 2 делегата и т.д. Не имея, таким образом, законных полномочий, “конференция”, рассмотрев вопрос о мятеже Корнилова, выразила ему явное сочувствие21 .  Это и определило всю сущность “конференции”.

В другой резолюции конференции по отношению к будущему государственному устройству России заявлялось, что она должна быть демократической республикой, построенной на строгих принципах федеративной организации с полным сохранением единства государства22 .  Так была сделана попытка создания Юго-восточного Союза, федерации (как говорилось в документе) области Дона, Кубани, Терека и Астраханской области23 .

О том, какие цели преследовались при этом, недвусмысленно говорит заявление данной “конференции” по отношению к казачьим организациям и представительству в Советах: “Ни одно из 12 казачьих войск не имело и не имеет своего представительства в Центральном исполнительном комитете, ни в Кавказском краевом совете, ни в других Советах солдатских и рабочих депутатов”. Стремление оторвать казачество от Советов здесь проступает недвусмысленно, а далее раскрывается подлинный смысл этого заявления: “Публичные выступления казаков вроде есаула Нагаева на Московском и Демократическом совещаниях есть выступления личные, случайные или отдельных воинских казачьих частей, или групп”. Боязнь того, что выступление А.Г. Нагаева может иметь широкий отклик в казачьей среде, здесь обнаруживается довольно ясно24 .

Материалы конференции свидетельствуют, что ее организаторы чувствовали свою нелегетимность и поэтому на 15 октября 1917 г. были намерены собрать вновь конференцию казачьих войск и горских народов Кавказа во Владикавказе со следующими представительством: Донское казачество – 3 делегата, Кубанское – 3 , Терское – 3, Астраханское – 3, Уральское –2, Оренбургское – 2. От горских народов Кавказа: Союз объединенных горцев Северного Кавказа – 2, Союз горских народов Кубани –2, от калмыков – 2 25 .

Один из документов свидетельствует о том, что яицкое казачье войско постановило войти в состав Юго-восточного Союза 1 ноября 1917 г.

Стремление к консолидации в самостоятельный союз Юго-восточных областей России здесь выглядит недвусмысленно, а подлинные устремления его проявляются в симпатии к Корнилову, в стремлении оторвать казачество от Советов и даже России.

Думается, нельзя не согласиться с мнением Р.Ш. Ганелина о том, что Юго-восточный Союз был довольно эфемерной организацией, в действительности лишь формально учрежденной. Это мнение подтверждается и иностранными дипломатами, находившимися в России26 .

2 ноября 1917 г. открылась Кубанская Рада, на которой была поставлена задача сформировать правительство и вручить ему всю полноту власти, вменив в обязанность оградить Кубань от движущихся на ее территорию фронтовых частей27 . В одном из документов конференции неприкрыто говорилось, что цель создания Союза в том, чтобы обеспечить “сильную власть”28 .   Очевидно, что речь шла о необходимости сплочения на случай, если революционные силы победят в центре страны, для создания ударного кулака. Эта линия после октября получила свое развитие в отзыве с фронта казачьих войск в соответствующие области.

В начале-середине октября прошли армейские и фронтовые казачьи съезды, как правило, протестовавшие против использования казачьих войск в полицейских целях. Состоявшийся тогда съезд казаков 3-й армии заявил: “относясь с отвращением к выполнению тяжелых полицейско-политических и карательных задач, казаки 3-й армии просят Временное правительство не применять их для этой цели”29 . Казаки пока еще просили Временное правительство избавить их от карательной службы, однако принятое казачьими частями целой армии решение, в котором говорилось о гнусности палаческой службы, было, безусловно, проявлением растущего гражданского сознания казачьих масс и демократических настроений.

В октябре 1917 г. на конференции казаков Юго-западного фронта было принято решение, в котором говорилось, что казаки фронта требуют: “1.Помочь в освобождении казаков от участия в реквизициях. 2. Освобождения казаков от службы по железной дороге. 3. Для борьбы с дезертирством и для  охраны порядка необходимо создать части не из казаков. Назначение казачьих частей на подавление беспорядков должно совершаться с ведома и согласия своих казачьих организаций, полковых и других командиров с уведомлением каждый раз армейских и фронтовых правлений казаков”30 .  Это привело к тому, что использование казачьих частей для подавления волнений солдат, крестьян и других выступлений трудящихся стало практически почти невозможным, на согласование необходимо было время, а подавление “беспорядков” требовало оперативности. Перепуганное начальство штаба фронта сообщило об этом Главнокомандующему Юго-Западным фронтом. 19 октября 1917 г.: “Во избежание серьезных осложнений, ходатайствую о спешном и точном определении порядка вызова казачьих частей для поддержания порядка, ибо отказы казаков, основанные на постановлении фронтового казачьего съезда, развращающе действуют на конные полки. Если каждый раз казачьи полки будут ожидать разрешения своего правления, тогда время всегда будет упущено” (подчеркнуто мной – Л.Ф.)31 .

Итак, казачьи съезды даже целых армий и фронтов  стали выступать против использования их частей в карательных целях, что приводило даже к отказам других родов войск от данных функций. Это было большим шагом в демократизации казачьих частей, в росте гражданственности фронтового казачества.

Анализ документов съездов казачьих войск, прошедших на местах, свидетельствует  о том, что они в целом оставались более консервативными, чем те, которые проходили весной и летом.

Верховодившие на казачьих съездах офицеры и чиновники занимали более жесткую позицию, чем прежде, а оппозиционное казачество, прежде всего трудовые его слои, все больше сплачивались вокруг Советов.

 

 

 

1 Об этом и других казачьих съездах с февраля по июнь 1917 г. см. Л. Футорянский. Борьба за массы  трудового казачества в период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую. – Оренбург, 1972. – с.49-75. Кроме того, об общеказачьих съездах см. наши статьи в энциклопедии “Политические деятели России”, 1917 (М., 1998. – с.370-371, 377).

2 Российский государственный военно-исторический архив. Ф.2007, оп.1, д.80, л.180-181.

3 Там же. Ф.2007, оп.1, д.88, л.216.

4 Дело народа (орган партии эсеров). – 1917.  –  23 апр.

5 Л.И. Футорянский. Борьба за массы трудового казачества в период перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую (март – октябрь 1917 г.). – с.156.

6 Н.Першин. Первый совет пролетарской диктатуры. – Л.,  1966. – с.126.

7 Рабочий путь. – 1917. – 5 окт. (22 сент.). – Государственный архив Российской Федерации. Ф.1235. оп.81, д.2, л.1. Краткий очерк и опыт казачьего отдела ВЦИК по октябрь 1919 г. – с.13.

8 Дело народа. – 1917. – 10 окт.

 9 Там же. – 22 окт.

10 РГВИА. Ф.2007, оп.1, д88, л.137, 147. См. также Ю.К. Кириенко. Революция и донское казачество. – РГУ: Ростов-на-Дону, 1988. – с.195-207.

 11 РГВИА. Ф.2007, оп.1, д.88, л.17.

 12 Вольный Дон. – 1917. № 180.Думается, этот орган Войскового правительства нельзя заподозрить в том, что он приводит преувеличенные данные о левой группе делегатов.

 13 РГВИА. Ф.366, оп.2, д.28, л.225.

 14 Государственное совещание. – М.-Л., 1930. – с.336-367.

 15 РГВИА. Ф.2007, оп.1, д.81, л.160.

 16 Там же. Ф.2067, оп.1, д.3832г., л.76.

 17 Там же. Ф.2826,  оп.1, д.3832, л.136.

 18 Рабочая газета.  – 1917. – 29 окт.

 19 М.И. Корчин. Донское казачество. – Ростов-на-Дону, 1945. – с.81.

 20 Краснодарский государственный краевой архив. Ф.р.6с, оп.2, д.3, л.1-2.

 21 Там же. – Л.3 об-4.

 22 Там же. – Л.6.

 23 Там же. – Л.6 об.

 24 Там же. – Л.7.

 25 Там же. – Л.33.

 26 Р.Ш. Ганелин. Советско-американские отношения в конце 1917 г. – начало 1918 г. – Л., 1975. – с.82.

 27 Даже ярый сторонник интервенции, превозносивший шансы Южной контрреволюции, Смит назвал “Юго-восточный союз” скорее предположительным и поведал о дрязгах между его членами. Там же. – с.87.

 28 Государственный архив Краснодарского края. Ф.6 с, оп.1, д.15, л.75.

 29 РГВИА. Ф.366, оп.2, д.28, л.277 (подчеркнуто мной – Л.Ф.).

 30 Е.И.Демешина, В.А.Золотов, К.А.Хмелевский. Вчитываясь в ленинские строки. – Ростов-на-Дону, 1969. – с.98.

 31 РГВИА. Ф.2067, оп.1, д.2969, л.65.