5.Капитал и накопление.

Теперь перейдем к тому, какая доля имущества всей промышленности, как цензовой, так и нецензовой, взятых вместе, принадлежит капиталистам, т. е. буржуазному производству с наемными рабочими и в форме капиталистически организованной домашней промышленности.

По вопросу об имуществе промышленности произведено обследо-вание Центральным статистическим управлением по материалам на 1 октября 1925 г. Более свежих материалов, представляющих собою учет всей цензовой и нецензовой промышленности, настолько подробных, насколько это надо для наших целей, не имеется. За последующие годы, т. е. за 1925/26 г. и за 1926/27 г. есть, с одной стороны, сведения о том, какую сумму составляет капитал, вложенный дополнительно в государственную и кооперативную промышленность, а с другой стороны—сведения о том, на сколько процентов возросла продукция частной промышленности, так что есть возможность сделать ориентировочную прикидку и для 1927 г.

Весь основной капитал цензовой промышленности и все имущество нецензовой промышленности, взятые вместе, в червонных рублях, с учетом износа (т. е. исключена из цены та часть, которая износилась и которая фактически не существует, хотя по книгам и числится), без цены строений в мелкой городской промышленности и с неполным учетом концессионного капитала (потому что о концессионном капитале у ЦСУ не было полных сведений),—вся эта сумма на 1 октября 1925 г. составляла 6830 млн. червонных рублей («Статистическое обозрение», N° 2, за 1927 г., стр. 72).

Эта сумма делится на две части. Первая часть—это имущество промышленности, производящей средства потребления. Вторая—это имущество промышленности, производящей средства производства. Частная промышленность сосредоточена главным образом в промышленности, производящей средства потребления. К имуществу промышленности, изготовляющей средства потребления, т. е. работающей для широкого рынка, из всей промышленности СССР (кооперативной, государственной и частной вместе, цензовой и нецензовой) относится около 55 % всего имущества промышленности (стр. 72).

Из валовой продукции всей промышленности СССР на промышленность, производящую средства потребления, приходится 47 % («Плановое хозяйство», № 3 за 1927 г., стр. 106, подсчет Госплана). Из всех занятых лиц на продукцию средств потребления приходится до 60%. Наконец, что касается городского и сельского населения, то для него промышленный рынок на все 100 % сводится к предметам потребления (одежда, посуда, мебель, всякая домохозяйственная утварь и т. д.). Остальная промышленность на широкий рынок не работает, и с ней население как покупатель непосредственно не сталкивается.

На имущество промышленности, изготовляющей средства потребления, по данным ЦСУ, приходится около 3800 млн. руб. В этой промышленности средств потребления и сосредоточен главным образом промышленный капитал, принадлежащий частным лицам. Если мы внесем в обследование ЦСУ ту же небольшую поправку на лжекооперативы, какую вносили везде, то на долю всей частной промышленности (не только капиталистической) приходится почти 20 % из всего имущества промышленности, производящей средства потребления. В некоторых отраслях еще больше. Так, например, в швейной промышленности частным лицам принадлежит 70 % всего капитала, в обувной промышленности частным лицам принадлежит также 70 % всего капитала, в пищевой промышленности частным лицам принадлежит 34 % капитала, в кожевенной—27 % деревообделочной—26%, в других—меньше (всюду имеется в виду цензовая и нецензовая промышленность вместе).

В целом ряде отраслей промышленности роль частной промышленности по принадлежащему ей капиталу, таким образом, весьма значительна. Этому соответствует и число занятых лиц. Например в той части металлической промышленности, которая работает на широкий рынок, по тем же данным ЦСУ занято было в частных предприятиях 235 тыс. чел., в мукомольно-крупяной промышленности в частных предприятиях—230 тыс. .чел., в производстве одежды и предметов туалета—585 тыс. чел., в производстве кожаной обуви—335 тыс. чел. Это главные, основные отрасли.

В итоге получается такой результат. Если взять имущество всей промышленности, цензовой и нецензовой вместе, то из него на долю всех частных лиц, по обследованию ЦСУ¹⁴

14)По данным ЦСУ, у обоих групп вместе 10,2% без лжекооперативов (стр. 47 № 4 Стат. Обозрения за 1937 г.).г,

придется около 11 %. Если взять в том числе отдельно промышленность, производящую средства потребления, то там имущество всех частных лиц составит почти 20 %. Отсюда надо выделить ту часть этого имущества, которая при-надлежит капиталистам. По данным ЦСУ мы можем выделить: капитал концессионный; капитал частных предпринимателей с наемными рабочими, имеющих собственные предприятия; капитал частных предпринимателей с наемными рабочими, имеющих арендованные предприятия. Вместе это дает около 220 млн. руб. Сюда надо прибавить около 60 млн. руб. капитала лжекооперативов, т.-е. 25 % промышленного кооперативного имущества (соответствует доле лжекооперативов в продукции кооперации), и несколько десятков миллионов, вложенных в раздаточные конторы в их различных формах (вероятно, до 70 млн. руб., имея в виду систему авансирования и объем продукции—все имущество кустарной промышленности, по ЦСУ, составляло 474 млн. руб.). Таким образом получаем величину до 350 млн. руб. на 1 октября 1925 г., имея в виду и основной и оборотный капитал вместе.

Из всего промышленного капитала СССР на долю частных капиталистов на 1 октября 1925 г. приходилось, таким образом, до 5 % а на долю частно-трудового производства—около 6 %. Мы имеем возможность сопоставить с этим расчетом две оценки: комиссии ВСНХ СССР по частному капиталу (статья т. Гинзбурга, стр. 4 сборника ВСНХ «Частный капитал», М., 1927 г.) и работника НКФ СССР т. Кутлера («Финансы и народное хозяйство» от 5 декабря 1926 г., стр. 8). Оба они относятся к тому же времени.

Тов. Кутлер разработал анкету НКФ о состоянии активов и пассивов на 1 октября 1925 г. нескольких сот предприятий. Выборку сведений производили фининспектора по предприятиям, считавшимся ими типичными. Сведения относятся только к оборотному капиталу. В конечном итоге величину собственного оборотного капитала частных промышленных предприятий (без заемных средств) анкета НКФ получает в 205 млн. руб. Принимая во внимание значительность основного капитала (оборудование, здания и т. д.), можно считать, что разработанная т. Кутлером анкета НКФ дает указание, пожалуй, на более значительный размер частного (основного и оборотного вместе) промышленного капитала, чем подсчитано мною для того же периода, исходя из материалов ЦСУ.

Вторая оценка—комиссии ВСНХ СССР—основана на экспертных оценках и отдельных материалах по 23 важнейшим в этом отношении отраслям промышленности. Данные эти относятся к 1924/25 хозяйственному году, и итоговая оценка (в вводной статье т. Гинзбурга) не охватывает частного капитала в лжекооперативах и раздаточных предприятиях. Она гласит: «Вряд ли можно принимать сумму капитала этих предприятий, считая основной и оборотный, меньше чем в 200—300 млн. руб.» (стр. 4). Если взять даже величину более близкую к 200 млн. руб. и прибавить средства капиталистов, вложенные в лжекооперативы и в раздаточную систему, то все же получится величина до 350 млн. руб. на 1 октября 1925 г., как определено мною. Если же взять оценку более близкую к 300 млн. руб. и присоединить капитал, вложенный в домашнюю систему капиталистической промышленности и в лжекооперативы, то получится значительно более принятых нами 350 млн. руб.

Таким образом наш подсчет частного промышленного капитала по данным ЦСУ на 1 октября 1925 г. косвенно подтверждается обоими другими имеющимися определениями: материалами НКФ по анкетному обследованию балансов и экспертными оценками органов ВСНХ, проработавших доклады по всем важнейшим отраслям промышленности, по каждой в отдельности. (Так, комиссия ВСНХ указывает, что в 1924/25 г. частный капитал в кожевенной промышленности составлял до 35 млн. руб., в рыбной промышленности также до 35 млн. руб., в лесной—около 28 млн. руб., по химической—7 млн. руб. и т. д. Стр. 2 сборника «Частный капитал».)

Впрочем, предпочтение надо отдать данным ЦСУ, как единственному массовому сплошному обследованию, а не только анкетному или экспертному. Но все это относится к 1 октября 1925 г.

По «Контрольным цифрам» Госплана, с 1924/25 г. но нынешний 1926/27 г. происходит рост частного производства на 31 %, считая в червонных ценах (стр. 331 «Контрольных цифр»). Эти предположения Госплана оказываются, повидимому, отстающими от действительности. Так рост, например, продукции частной цензовой промышленности в червонных ценах за один только 1925/26г. составил на деле уже 52 % (стр. 22 сборника ВСНХ «Частный капитал»), т. е. больше, чем Госплан ожидал за два года. Кстати сказать, в предположительных построениях Госплана относительно частного капитала за минувшие годы все время наблюдалась готовность «закидать» частный капитал если не «шапками», то «контрольными цифрами». И неизменно действительность оказывалась хуже (это относится и к доле частника в товарообороте, как увидим). Сюда же относятся такие приемы «учета», как забвение о лжекооперативах или о домашней системе капиталистической промышленности. Со всеми такими страусовскими традициями, хотя и свидетельствующими о ненависти к капитализму (даже видеть его не хотят), пора распрощаться.

Таким образом предположенный Госпланом к настоящему времени рост частной промышленности против 1924/25 г. примерно на треть надо считать превзойденным. Во всяком случае-для капиталистической части этой частной промышленности, как о том свидетельствуют приведенные данные о цензовой ее части, а также о концессионной промышленности. Продукция концессионных предприятий, согласно данным ВСНХ, в 1924/25 г. составляла лишь до 20 млн. руб., а в текущем 1926/27 г.—уже до 70 млн. руб.; увеличение более чем втрое (сборник ВСНХ «Частный капитал», стр. 281). Если взять частную цензовую и концессионную промышленность вместе, то, по данным сборника, получается рост их продукции около 65 % за один только 1925/26 г.

Возможно, конечно, и даже вероятно, что зато гораздо более медленным темпом идет рост самостоятельного мелкого трудового промышленного производства (кустарь, не организованный капиталистом в систему домашней промышленности, не превращенный в фактического наемного рабочего у себя на дому, с которым только по форме—для обхода налогов и т.п.—капиталист расплачивается как с имеющим патент «самостоятельным производителем»).

Но нас интересует сейчас рост продукции именно капиталистической части частной промышленности как придержка для суждения о росте частного промышленного капитала за последние два года, а не рост имущества всей частной промышленности вообще (трудовой и капиталистической вместе).

Основной капитал государственной и кооперативной промышленности (сверх износа) за те же два года, 1925/26 и 1926/27, по «Контрольным цифрам» Госплана (стр. 315), увеличился на один миллиард червонных рублей. Сопоставляя этот рост с ростом продукции и предполагая для частной капиталистической промышленности соответственный рост капитала сравнительно с ростом продукции (для концессионной части имеются прямые данные), получаем, что теперь (июнь 1927 г.) весь собственный промышленный капитал частных капиталистов (основной и обо-ротный вместе) должен составлять величину, близкую к 450 млн. руб. (червонных). Увеличение за два года—на четверть.

Если взять по этим подсчетам распределение всего промышленного имущества страны между четырьмя группами владельцев, то процентные изменения по отношению к общему итогу оказываются незначительными.

	1 июня 1925 г. (в %%)	Июнь 1927 г. (в %%)
Капиталисты	5,1	5,6
Частное трудовое производство	5,9	5,8
Кооперация	2,7	3,0
Государство	86,3	85,6

Доля капиталистов в промышленном имуществе страны сама по себе поднялась за два года на одну десятую часть, но она вообще так невелика, что от этого прироста общие соотношения почти не изменились. Небольшие изменения в этом направлении за период нэпа совершенно неизбежны, поскольку для нас желательно появление некоторых концессионных предприятий и т. п., но вообще-то приведенные цифры говорят ясно: разлетелись впрах буржуазные надежды на торжество частного капитала в промышленности СССР. Эта песня пелась всего громче нашими врагами в 1921 г. при начале новой экономической политики: «Большевики допустили частное хозяйство—частное хозяйство их съест. Промышленное производство быстро перейдет в руки капиталистов—куда ж большевикам с ними конкурировать, раз вообще допущена конкуренция? И большевизм выдохнется естественным путем в несколько лет».

Разговоры и толки о будто бы происходящем быстром и широком переходе советской индустрии в частные руки были распространены тогда в Европе, как о чем-то несомненном, обеспеченном. Они заронили сомнение даже в коммунистические половы. Когда я в 1922 г. приехал в Берлин, некоторые руководители германской компартии, испытующе глядя в глаза, просили доверительно сообщить им, как велик процент фабрик и заводов, оставшихся и предназначенных остаться в руках государства.

Отчасти эти опасения питались публикацией разных неумеренных проектов отдельных товарищей, неправильно понявших нэп. За границей одни не умели отделить, а другие нарочно смешивали личные предложения отдельных подобных товарищей (перегибавших палку в сторону частного капитала) с линией партии, резко от этих предложений отличавшейся. Таково, например, известное интервью т. Сокольникова в первой половине 1922 г. о желательности преобразовать государственные тресты в смешанные акционерные общества частно-капиталистического типа с участием иностранного капитала, появившееся как раз в тот день, когда передовая статья органа Центрального комитета партии с особенной настойчивостью подчеркивала задачу развития советской промышленности именно как государственной.

Прошло шесть лет—рассеялась тревога друзей, исчезли надежды врагов. Всего лишь около 5 % промышленного капитала, менее 12 % валовой промышленной продукции, до 17 % занятых в промышленности годовых работников—приходится в 1927 г. на долю частного капитала. Притом значительная часть этой величины образуется из подчинения себе частным капиталом трудовых кустарей (через раздаточные конторы и домашнюю систему капиталистической промышленности). Увеличение государственных средств благодаря общему подъему хозяйства начинает достигать уже размеров, позволяющих нам отныне поставить задачей постепенное высвобождение этой части кустарей из-под власти капиталистов и собирание их в русло государственного хозяйства. Потому увеличение роста частного капитала в промышленности по этой, наиболее легкой для него линии, можно думать, отныне несколько затормозится.

Остается сказать еще о величине годового чистого накопления в настоящее время в частнокапиталистической промышленности. Единственный сплошной материал—это упомянутое уже общее обследование ЦСУ всей промышленности в 1925 г. Приэтом, что касается нецензовой промышленности, то само ЦСУ сомневается в полученных результатах подсчета прибыли, как полученных путем спорных вычислений. Я считаю эти результаты преувеличенными (равно и т. Струмилин) и потому в дальнейшем привожу данные ЦСУ о проценте прибыли только по цензовой промышленности. Данные эти относятся к проценту прибыли только на основной капитал (без оборотного). Для расчета о сумме чистой прибыли всей частнокапиталистической промышленности предполагаю, что прибыль капиталистов в нецензовых ее отраслях составляет примерно такой же процент на капитал, как и в цензовых. Затем беру сумму, основного капитала всей промышленности СССР (советской, кооперативной и частной вместе) без трудового частного производства и сравниваю с этим всю сумму чистой промышленной прибыли (также с исключением части, приходящейся на частное трудовое производство).

Исключение части прибыли, какую, следуя исчислениям ЦСУ, надо было бы отнести на долю частного трудового производства, производится мною по двум причинам. Вопервых, в силу недостоверности этой части данных, признаваемой самим ЦСУ, и их явной преувеличенности. Вовторых, для мелкого частного трудового производителя (одиночка без наемных рабочих) речь должна итти о заработке, а не о прибыли. Он занимается не эксплоатацией чужой рабочей силы при помощи своего капитала («прибыль»), а продажей заказчикам и потребителям изделий своих рук («заработок»). Приэтом сплошь и рядом вся сумма заработка такого самостоятельного трудового частного промышленного одиночки оказывается ниже, чем заработная плата наемного рабочего в соответственных отраслях мелкой же (нецензовой) частнокапиталистической промышленности.

По тому же обследованию ЦСУ 1925 г., вся «оплата труда в простом товарном производстве сельской мелкой нецензовой промышленности» по отношению к оплате наемного труда там же, в тех же отраслях нецензовой капиталистической промышленности составляла:

	Процент
Добыча и обработка камней, земель и глин (силикатная промышленность)	84,4
Обработка дерева	80,0
Пищевое производство (с напитками и табаком)	57,5
Шерстяная промышленность	54,3
Обработка хлопка	48,6

В среднем по всем производствам эта величина составляла 83 % (стр. 46 № 4 «Статистического обозрения» за 1927 г., статья т. М. Смит). При таких условиях мы считаем сугубо нецелесообразным делить эту оплату труда на две части: собственно «заработок» (в соответствии с каким-либо более или менее теоретически исчисленным «нормальным прожиточным минимумом») и затем еще «прибыль». Таким образом, мелкое трудовое частное производство не включено в приводимые ниже подсчеты ни по «основному капиталу), ни по «прибыли». Следовало бы и ЦСУ в будущей при обследованиях и при группировках данных иметь в виду, что у частных трудовых производителей есть не («капитал», а «имущество», вопервых, и «заработок», а не «прибыль», вовторых. Это имеет значение не только в отношении точности терминологии (наименования), но и для ясности понимания—чтобы не путать читателя в действительной картине и не путаться самим.

Возвращаясь к размеру прибыли в цензовой промышленности на 1 октября 1925 г. по отношению к основному капиталу, получаем такой результат. В государственных предприятиях прибыль, по данным ЦСУ (по таблице № 17 доклада, представленного ЦСУ комиссии РКИ), составляет 3,53 %, в кооперативных предприятиях—15,8 %, в частных предприятиях, находившихся в собственности капиталистических предпринимателей,—27,8 %, в концессионных предприятиях—45,8 % и в арендованных капиталистами предприятиях—64 %. Самыми выгодными оказывались в 1924/25 г. как будто бы арендованные предприятия, что понятно ввиду тех особых условий сдачи в аренду государственных предприятий, о которых я говорил в главе о хищнической аренде. Конечно, сведения об уровне прибыли в арендованных, частных и концессионных предприятиях не могут претендовать на такую же точность, как сведения о прибыли в государственных предприятиях, но все-таки дают некоторое представление о соотношении. Если взять всю капиталистическую цензовую промышленность в целом, т. е, если взять концессионную, арендную, частнособственническую и лжекооперативную;, то получится, что в среднем на весь основной капитал капиталисты имеют 32 %. Это примерно тот же самый уровень накопления, какой Наркомторг, как увидим, определил как всю сумму накопления для частного торгового капитала (Наркомторг определяет там эту величину около 30 %).

Предполагая тот же процент прибыльности и для нецензовой промышленности, можно, исходя из данных ЦСУ об основном капитале (имуществе) и о проценте прибыльности, дать приводимую ниже сводную таблицу. Она показывает распределение На 1 октября 1925 г. всего основного имущества промышленности (без оборотных средств) и всей промышленной прибыли между тремя основными владельцами: государством, кооперацией и частными капиталистами. Исключены из этого сопоставления, как оговорено выше, мелкие трудовые частные производители (о доле их в продукции и в промышленном имуществе вообще выше уже были приведены сведения). Результат получается следующий:

	Из основного имущества (в %%)	Из всего имущества(с оборотным) (в %%)	Из всей прибыли (в %%)
Капиталисты	3,6	5,4	20
Кооперация	3,4	2,9	10
Государство	93,0	91,7	70
	100	100	100

Процент основного капитала частных капиталистов в основном имуществе всей промышленности СССР ниже, чем процент всего их капитала (с оборотным) во всем имуществе промышленности (с оборотными средствами), ибо часть капиталистов действует при получении значительной части основного капитала в аренду или в концессию, и цену арендованных ими зданий, машин и т. п., разумеется, нельзя засчитывать в (их собственный капитал. Надо заметить еще, что распределение всей массы промышленной прибыли между отдельными владельцами (государство, кооперация, капиталисты), имевшее место в 1925 г., не может считаться характерным для текущего 1927 г. без значительных оговорок. В 1924/25, г. заметная часть государственной промышленности была еще убыточной, и это сильно влияло на всю картину. По нашему предварительному ориентировочному расчету, в текущем 1926/27 хозяйственном году положение представляется примерно таким.

	Все имущество (с оборотными средствами) (в %%)	Сумма прибыли (в %%)
Капиталисты	6,0	13,0
Кооперация	3,2	6,5
Государство	90,8	80,5
	100	100

Здесь также не принято во внимание частное трудовое производство, как и в приведенном выше расчете для 1924/25 г. Если считать и частное трудовое производство, то, как указывалось уже выше, доля капиталистов во всем промышленном имуществе СССР (основные и оборотные средства вместе) теперь, в 1927 г., составляет около 5,6 %.

Подходя наконец к вопросу об абсолютном размере чистой прибыли капиталистов в промышленности, можно для нынешнего, 1927 г. остановиться—как на наиболее правдоподобной—на величине около 75 млн. руб. в год. Всего капиталисты вложили в промышленность к настоящему времени, как мы видели, около 450 млн. руб., из которых около 250 млн. руб. приходятся на основной капитал. Принимая, согласно подсчетам ЦСУ о капиталистической промышленности; в 1925 г. (и подсчетам Наркомторга о частной торговле), чистую прибыль около 30 %, будем иметь за год до 75 млн. руб. По отношению ко всему промышленному капиталу частных капиталистов (с оборотными средствами) это составляет около 17 % в год.