Специфика христианства и двойственность его роли в развитии науки.

Взаимоотношение науки и христианства.

Будем говорить а науке западной Европы, связанной с католичеством, латинским языком и остальными культурными явлениями, которые были характерны для этой территории.

Дело в том, что ситуация во взаимоотношениях двойственная. С одной стороны, можно сформулировать тезис о том, что христианство тормозило развитие науки и привести аргументы в поддержку. С другой стороны, как было выяснено в ходе исследования ряда историков науки 20ого века, парадоксальным образом, наука в том виде, в котором она возникнет в 17 веке, и в котором она будет активно развиваться в 18, 19 и 20ом веках, в своей основе имеет целый ряд предпосылок, которые появляются именно благодаря христианству. То есть можно сформулировать и другой тезис, что христианство явилось необходимой предпосылкой современной науки. Это не всегда видно и бросается в глаза но историко-культурные исследования это вскрывают. Эта двойственность связана с тем, что христианство несло в себе иное понимание бога мира и человека чем то понимание, которое имело место в греко-римской античности.

Вкратце:

• Тормозило науку то, что она была не нужна для простого христианина.

• Развивало науку то, что она была нужна священникам, чтобы толковать Библию.

Аргументы в пользу того, что христианство тормозило развитие науки

Что же поменялось?

Принципиально поменялось понимание бога. Бог оказался чем-то значительно более высоким, великим, содержательным, значимым и центральным чем это было в античной науке и философии.

Для античности:

основным и центральным является представление о космосе, о мире. Этот мир мыслится в античности как некое иерархически сложно устроенное целое, вообще говоря, вечное и неизменное в своей основной структуре. При этом, если речь идет о божественном или о богах, то они воспринимаются, как правило, как часть единой космической структуры. Да, это вершина или центр этой структуры, но тем не менее скорее ее часть.

Для христианства:

христианство ставит бога на неизмеримую высоту по сравнению с миром. Бог возвышается над этим миром, являясь чем-то вне-мирным, над-мирным, превосходящим этот мир. Более того, античный космос, который мыслился цельным и самодостаточным, утрачивает самодостаточность. Без бога мир является просто ничем и существовать не может. Он существует только потому, что бог пожелал, чтобы он существовал. В этом смысле статус мира понизился. Но тогда и статус науки, которая изучает этот мир, вроде бы тоже понизился. И в самом деле, наукой в средние века в точном смысле слова, то есть самым важным и достоверным знанием, конечно, было знание о боге, а не о мире, то есть теология. Источники знания о боге очень не похожи на источники знаний о космосе в античном понимании, потому что для христианской картины мира бог для человека непостижим. Бог постижим лишь в той мере, в какой он пожелает сам себя человеку открыть, то есть в той мере, в которой имеет место откровенное знание. Именно поэтому для христианской культуры столь важна библия. В этом смысле основным источником теологических знаний является авторитет некоторого откровенного знания. Ничего похожего мы не находим в античности. Ни один текст не получает такого статуса, какой в христианской культуре имеет священное писание.

Меняется представление о человеке.

Для античной картины мира:

человек является частью космоса, причем частью не самой совершенной. Человек разумен, но небесные тела более разумны, чем человек. Человек занимает свою нишу, не самую низкую, не самую высокую в мироздании. Главное его призвание – не высовываться из этой ячейки, соблюдать положенную ему меру. Тогда он будет прекрасен, счастлив и т.д. Конечно, это не единственный взгляд, в античности очень пестрое представление о человеке. Но даже если рассмотреть вдохновенную картину платоновского диалога “Тимей”, где действительно говорится о божественности душ, индивидуальные души – не самое совершенное, что есть. Сначала из смеси, которую приготавливает демиург, он создает душу мира, а потом из остатков уже индивидуальные души.

В христианстве картина принципиально меняется:

с одной стороны, человек – часть этого мира. Человек – часть творения, но совершенно особенная. Эта идея присутствует уже в иудаизме. Действительно, человек высшее, что есть в мире. Мир сотворен для человека. Именно сотворением человека завершается сотворение мира. Когда Бог приводит к Адаму всех живых существ, чтобы тот дал им имена. В ветхозаветной культуре имя дает господин и хозяин. Центральная мысль христианства – то, что бог становится человеком. Для философской теологии античности это невообразимо. В неоплатонизме была совершенно обратная ситуация. Да, все со всем связано, но человек может вернуться и приобщиться к божественному, только утратив самого себя, перестав быть индивидом. Тогда он поднимется на высшие онтологические этажи.

Бог становится человеком для людей, принимает на себя страдания, смерть для человека. Несмотря на то, что бог превосходит мир, человек настолько для него важен и ценен. Причем ценна не идея человека вообще, а каждый отдельный человек. Более того, если мы посмотрим в Евангелие, то мы увидим, что он призван быть также совершенен, как бог. Человек стремится к максимальному совершенству. В основной онтологической триаде бог-мир-человек, мир начинает играть второстепенную роль. Все, что происходит – отношения между богом и человеком. Мир – просто среда для этих отношений. Для средних веков характерно, отношение к миру природы как к системе символов, которые могут быть прочтены в контексте отношения бога и человека. В этой картине не остается места для естествознания. Зачем оно? Все центральные ключевые смыслы обходят вопросы античного естествознания.