Cinzano, ночью, с соком

Cinzano, ночью с соком.

Твои губы жалят током,

Но, нежно как-то, с тактом.

Твое прошлое компактно.

От одиночества лекарство

На два дня в лету кануло.

То неведанное царство

В безвременных гранулах.

Цветение детских глаз,

Кокетливого взгляда стразы.

На лоскуты распластано

Сердце. Разрезано алмазами

Мимики, речи, взгляда.

Величества судьбы приказы.

Отъявленная нестерпимая жажда

В танце двух тел массы.

Хаотичные переплетения, трения,

Экстаза выпады, нокдауны.

Неизбежное тление времени

Залечит, залатает раны ли?

Болеть с тобою вправе мы,

А я обязан нежно рвать,

Раздирать вопреки правилам

Твое сердце – партера захват.

Покурить (Без тебя)

Харкну с подъезда дома тело.

Во мрак двора, чуть за полу ночь,

Чтоб никотином прогрело,

Смогом разбавило бы сумрак.

Щелчок, пламя, усилия во вздохах,

Лёгких конвульсии под час,

Через минуту в горле пересохнет

От дыма сладко-горьких Gauloises.

Маэстро-ветер ликуя в пируэтах

Поможет памяти тебя соткать,

А в подсознании царят запреты,

И выходы из тупиков, лишь мне искать.

Искать мне запах, что в кровати

Зажил в симфонии двух встреч.

Одну их них не променял бы на сто party.

Лишь бы ночное волшебство сберечь.

Дыма поток течёт в январь

Из уст безумевших в стихах.

В карманы отправляю утварь,

Обникотиненный

ставлю здоровью шах.

Антиобщественное

Мне б счахнуть взвесью под неба полотном,

Одержимым птице человеком в выси взмыть,

Где будет ярким бунтом геометрия окон

Струёю стиха-света и кричать и выть.

Громыхать дерзостью своей октавы,

Срубать коросты под чешуйных душ,

Дабы вытягивать Мать-Русь из ямы

Бездумного биения перед Ти Ви Баклуш.

Здесь слово паче стенобитного орудья

Будет применено по вашим головам,

Чтоб штукатурки пооблетала груда

И вытряхнулся из голов прочий бедлам.

Но штукатурка лиц не светский марафет –

Распределенье форм выдуманных масок,

Что фон малюют в очередной главе,

Преподнося мольберт вверенных им красок.

Пообрубать бы вилы-кисти вам с плеча,

Вдавить бы хорошенько с хрустом зенки.

Нет! Мне не надо в корне соли-калача,

Я буду собирать из смеси букв рифм пенки.

* * *

Шагами по цепям асфальта в никуда

Уходят обреченные подошвы.

Но держит ширь шагов гряда

И забавляет разум прошлым.

Время спустя во мне романтик дохнет,

Терпит тотальное внутри крушенье.

И двигатель под перебои глохнет,

Храня до срока свое пенье.

Кто-то умрёт, кто-то сопьётся

Кто-то умрёт, кто-то сопьётся,

Дряблого тела годами дождётся.

Призраки смерти, призраки-дети

Не видны, не страшны в круговерти.

Порывы дыхания, спёртые дымом,

Капли алко в крови необходимы.

Болезнь не в этом, болезнь в другом:

Патология душ, летаргический сон.

Кто-то умрёт, кто-то сопьётся,

С табурета упав, разобьётся.

Клиники дуются, общество чахнет.

То и другое разрушится, правда!

Всё не случайность, а предназначенье,

Каждому свои стимулы, как леченье.

Аргументированные или не очень

Дают людям взаймы некую прочность.