Архитектура модернизма второй половины XX в.

После второй мировой войны развитие архитектуры определялось необычайно высокими достижениями и изобретениями в области строительной техники, предоставляющими архитекторам возможность самых разнообразных и смелых конструктивных и тектонических решений, отличающихся легкостью, ажурностью, выразительностью архитектурно-художественных форм.

Особое значение в перекрытии огромных внутренних пространств приобретают криволинейные формы железобетонных оболочек в виде параболы, эллипса, гиперболы. Они дали возможность перекрывать без опор большие пространства. Висячие железобетонные оболочки нашли применение в спортивных и зрелищных сооружениях. Поиски наиболее рациональных пространственных конструкций привели к созданию так называемого геодезического купола сетчатой формы. Другим примером плодотворных инженерно-технических достижений в современном строительстве являются тонкие сводчатые оболочки двоякой кривизны, складчатые, ребристые перекрытия-скорлупы.

Развитие получают каркасно-металлические и железобетонные конструкции, в них опорой служит расположенный в центре ствол. Характерны также конструкции «висячих» многоэтажных домов, где наружные стены и перекрытия подвешены на стальных вантах (рамах с тросами) к балкам и консолям.

В архитектуре второй половины XX в. вновь устойчивые позиции приобретает функционализм. Благодаря созданной функционалистами системе регламентации, процесс проектирования стал базироваться на законодательной основе, дав потребителю объектов строительства гарантию компетентного решения функциональных и технических задач архитектуры.

Применение методов функционализма способствовало ускоренным темпам строительства, что являлось немаловажным фактором при восстановлении разрушений после второй мировой войны во всех странах, пострадавших в период войны.

Неофункционализм 1950-х гг

Неофункционализм - архитектурный стиль, базирующийся на новом витке рационалистических тенденций, подобный аналогичным в 1920-1930-е гг., носящий интернациональный характер с опорой на новые технические и научные достижения в строительстве.

Характерные черты и принципы неофункционализма:

1) опора на передовую строительную технику, конструкции, материалы

2) использование армоцемента

3) большепролетные конструкции

4) ассиметричное решение плана

5) простота архитектурных форм

6) связь конструкции с формой

7) принцип проектирования «изнутри-наружу»

8) стремление к стандартизации, индустриализации строительства

Главную линию архитектуры Западной Европы надолго определил «международный» стиль Л. Мис ван дер Роэ.

Роэ считал, что техника и архитектура должны быть гармоничны. Гармоничная форма должна подчинить себе любые жизненные процессы. Поэтому главная задача архитектуры – поиск универсальной формы.

Многообразие архитектурных задач Мис сводил к двум основным архитектурным темам:

1) «хрустальный ларец» - распластанный параллелепипед с каркасом, вынесенным за пределы нерасчлененного внутреннего пространства, и непрерывным стеклянным ограждением.

Дом Фарнсворт в Фокс-Ривер (1950-1951). Представляет собой простую структуру из восьми стоек. Между ними подвешены две одинаковые горизонтальные плоскости - пол и покрытие. Третья, меньшая по площади плоскость образует открытую террасу-крыльцо. Между двумя горизонтальными плоскостями заключено «универсальное пространство», не имеющее перегородок. Дом как будто парит в пространстве. Стеклянные стены отделены от несущих стоек, подчёркивая тем самым эфемерность конструкции. В доме нет внутренних перегородок, он состоит из единственной комнаты, полностью раскрытой в окружающий его пейзаж. Единственным замкнутым объёмом является стойка, содержащая санузел и подсобное помещение. Дом одновременно контрастирует и сливается в единое целое с природой.

Здание факультета архитектуры и промышленного проектирования Иллинойского технологического института - Кроун-холл (1955-1957). Мис ван дер Роэ оставил здесь лишь два материала: сталь и стекло. Вся сложная функциональная программа, включающая разнохарактерные учебные помещения двух факультетов, сведена в конечном счете к огромному единому объему, поставленному на цокольный этаж. Все курсы факультета должны одновременно проводить свои занятия в этом колоссальном зале, только в центре системой перегородок, не доходящих до потолка, создано относительно изолированное пространство для выставок студенческих работ. Впечатление единства интерьера усиливается решением пола, не расчлененного рисунком, общего для всего помещения потолка из акустических плит со встроенными светильниками и сплошным витражом. Его нижняя часть имеет стекло песочного цвета, верхняя - прозрачное с постоянно подвешенными пластинчатыми шторами, обеспечивающими рассеивание света. Мастер утверждает, что взамен отчужденности, характерной для обычного аудиторного метода обучения, здесь должно царить чувство простора и коллективизма, ощущение неразрывности всего учебного процесса, выработанного Мис ван дер Роэ именно для этого учебного заведения.

2) вертикальная призма, в прозрачную оболочку стеклянных стен которой упакована сумма функциональных ячеек.

Дома на Лейк Шор Драйв в Чикаго (1948-1951). Автор стремился выявить структуру, а не функцию здания. Два стеклянных параллелепипеда стоят со сдвижкой по отношению друг к другу. Самое значительное в проекте — это трактовка каркаса и плоскостей остекления фасадов. Основной прием членения фасадов — частый ритм стальных вертикалей-импостов, расположенных под углом друг к другу. Это скорее декоративный прием, нежели конструктивный. Ритм металлических ребер подчеркивает устремленность зданий вверх. Здания эмоционально стерильны, трудно представить, что это жилые дома. Концепция Л. Мис ван дер Роэ противоположна принципам, сформулированным ранее Ле Корбюзье для строительства многоэтажных зданий, которые должны были устанавливать максимальную связь со средой благодаря устройству лоджий, открытых галерей и т.д.

Здание фирмы «Сигрэм» в Нью-Йорке (1958). 38-этажное здание-пластина. Мис ван дер Роэ применил принцип «гибкой планировки этажей». На этажах выделяются лифтовые шахты и кабинки санузлов. Все пространство любого этажа меняет свою планировку с помощью раздвижных перегородок. Фасады здания — стеклянные, солнцезащитные (серовато-коричневый цвет оконных стекол) — расчленены стальными бронзированными вертикалями. Между ними — металлические переплеты окон и металлическая облицовка междуэтажных перекрытий. Верхние четыре этажа без остекления образуют венчающую часть. Здание Сигрэм — новый этап поиска архитектоники многоэтажного металлического каркаса. По гармоничности масс, благородству пропорций, совершенству элементов и деталей здание стало эталоном неофункционализма 1950-х годов.

В 50-е годы мода на «стиль Миса» стала международной. Однако содержание его символов и метафор игнорировалось, стиль использовался подчас вопреки условиям места и климата, а также возможностям строительной техники (как, например, в Москве). В окончательной оценке вклада Мис ван дер Роэ наиболее выпуклы две грани его творчества.

Первая - это метод, определяемый его афоризмом «большое - в малом», благодаря которому в условиям ограниченного выбора изобразительных средств путем настойчивой проработки деталей и тщательной отшлифовки пропорций он так неподражаемо учит добиваться максимальной художественной правды и красоты. У Миса ван дер Роэ была всегда особенное отношение к материалу. Он писал, что архитектура начинается с двух кирпичей, аккуратно сложенных, прилаженных друг к другу.

Вторая особенность его творчества заключается в генеральной направленности его творчества, обращенного к объективной реальности, которая определяется тотальным внедрением науки и техники в строительство, массовым притоком в него новых материалов и конструкций, заменой привычного строительного ремесла машинным производством.

Применяемый им металлический каркас с легкими стеклянными или комбинированными ограждающими конструкциями и трансформирующимися внутренними перегородками давал широкие возможности при проектировании самых различных типов зданий. Выразительность композиции достигалась пропорциональными соотношениями силуэта здания, выявлением каркаса и высоким эстетическим качеством конструкций. Внешний облик построек предельно лаконичен. Здание обычно имеет форму прямоугольного параллелепипеда, его наружными ограждениями служат плоская крыша и навесная стена, в своей большей части прозрачная. Однообразная стеклянная поверхность фасада оживлена наложенными на нее декоративными деталями в виде вертикальных прокатных профилей из нержавеющей стали. Видимая простота формы обманчива: тонко модулированные ритмы индивидуальны, дополнены нюансами деталей, элементарность очертаний и непрерывность стеклянных ограждений обеспечены сверхсложными техническими решениями, обуславливающими, например, компенсацию разных коэффициентов теплового расширения стеклянных панелей и металлического каркаса наружных стен при их абсолютной герметичности. Всё это достигается сверхсложностью технологии, сложными конструктивными решениями, использованием материалов повышенного качества, дорогостоящего инженерного оборудования. Строгая элегантность стеклянных небоскрёбов являлась воплощением эстетики техницизма. Предельный рационализм исключал любые человеческие эмоции при их восприятии.

Достоинства небоскрёбов: малая площадь застройки при высоких ценах на землю; размещение на малой площади большого количества офисов, квартир; предотвращение «расползания» городов, сохранение площади сельскохозяйственных земель; престиж.

Недостатки небоскрёбов: плохая инсоляция поверхности земли при интенсивной застройке (освещение солнцем практически отсутствует, большая затенённость); «высотная болезнь» у людей (укачивание, недостаток кислорода); небоскрёбы мешают нормальной работе авиатехники, затрудняют прохождение теле- и радиосигналов; большие финансовые затраты на проектирование, возведение и эксплуатацию; инженерно-технические проблемы с подачей воды на верхние этажи; высокий расход электроэнергии; затруднительная эвакуация.

Односторонний подход к решению функциональных задач привел к сухости и монотонности геометрических форм прямолинейных очертаний. Преувеличение роли техники и инженерии вызвало в ряде случаев их фетишизацию, преклонение перед технизацией.

Здание ООН в Нью-Йорке

1947-1952 гг. Арх. У.Гаррисон, Ле Корбюзье, О.Нимейер, С.Маркелиус, И.Гавличек, М.Новицкий и др. Отражает дух «международного стиля». 39-этажное здание-пластина Секретариата противопоставлено протяженному горизонтальному объему зала Ассамблеи.

Здание фирмы «Левер» в Нью-Йорке

1951-1952 гг. Арх.Г.Баншафт. Геометрически четкий, как бы невесомый, сверкающий объем стоит обособленно, не вписываясь в окружающую застройку. Технически совершенное, безусловно красивое сооружение выражает бесстрастную дело­витость и воспринимается как символ бизнеса.

Комплекс технического центра компании «Дженерал моторс»

1950-1955 гг. Э. Сааринен. Генплан комплекса спроектирован на единой модульной сетке, а все здания были построены с применением стандартизированных строительных элементов. Основные здания выполнены в виде горизонтально лежащих стеклянных параллелепипедов. Внутри всех зданий инженерные коммуникации были убраны в цилиндрические трубы, которые были вынесены наружу и создавали своего рода «колоннаду» перед фасадами корпусов. Здесь были воплощены принципы гибкой, или свободной, планировки. Здания расположены вокруг искусственного водоема, имеющего техническое назначение и в то же время эстетически обыгранного как композиционный акцент. Крупные, лаконичные по своей форме здания с большими разрывами между ними рассчитаны на восприятие их из окна автомобиля. В архитектуре активно использован цвет: синее стекло и сверкающие полосы нержавеющей стали, облицовка стен специальным кирпичом насыщенных цветов. Формы зданий и сооружений подчеркнуто техничны.

В 1950-е годы деловые здания во многих странах мира напоминали стеклянные коробки Л.Мис ван дер Роэ. Но это явление скоро вызвало ответную негативную реакцию. Стал падать рекламный эффект одинаковой архитектуры. Возникшее утомление штампом тиражируемых стеклянных небоскребов привело к противостоянию геометрическому аскетизму школы Л.Мис ван дер Роэ. Реакция против массового тиража простых геометрических объемов со стеклянными поверхностями стен, расчлененными сеткой стандартных металлических переплетов, падение интереса заказчиков к штампам современной архитектуры привели к изменению характера развития архитектуры. Начались активные поиски пластической выразительности архитектуры.

Вокзал Термини в Риме

1948-1950 г. Арх. Л.Калини, М. Кастелацци, Е.Монтуори. Композиция построена на гармоничном сочетании двух контрастных объёмов: остеклённого низкого объёма пространственной формы и служащего ему фоном высокого плоского многоэтажного прямоугольного объёма с ленточной разрезкой наружных стен. Пространственная форма фланкирующего низкого объёма достигнута за счёт нарочитого изгиба ригелей поперечного каркаса из железобетонных рам перекрытия (пролётом 33,75 м) этого объёма (кассового зала вокзала) и устройства наружного большого наклонного козырька, образованного консолями ригелей рам. Сплошной стеклянный витраж и большой вынос козырька (19 м) придают фланкирующему объёму крупный масштаб и богатую светотень. Для того, чтобы подчеркнуть крупный масштаб зального объёма, авторы зрительно уменьшают масштаб членений фонового административного корпуса, располагая узкие ленточные окна в двух уровнях по высоте этажа. Вокзал расположен в зоне исторической городской стены эпохи императора Сервия Тулия (IV в. н. э.). Авторы включили сохранившийся фрагмент этой стены в композицию вокзала: стена примыкает под углом к зданию с левого фланга главного фасада.

Комплекс сооружений ЮНЕСКО в Париже

1955-1958 гг. Арх.Б.Зерфюсс, П.Лу.Нерви и М.Брейер. Состоит из трех зданий - Секретариата, Пленарных заседаний и корпуса Постоянных представительств. Самым крупным и наиболее характерным для модернизма 1950-х гг. является здание Секретариата. Элементарная функционально-планировочная структура коридорного конторского здания здесь преобразована в трилистник, ветви которого имеют разную длину и сопрягаются у центрального узла коммуникаций по плавной кривой. Таким образом, авторы отступили и в этом объекте от эстетики прямого угла, создав индивидуальную пластичную объёмную форму сооружения. В то же время они применили ряд композиционных элементов модернизма – «дом на ножках» (в данном случае - поперечных однопролётных двухконсольных монолитных рамах-пилонах), плоскую эксплуатируемую крышу и т.п. Согласно канонам модернизма авторы не применили чисто декоративных элементов. Их композиционная роль передана функциональным элементам - поэтажным солнцезащитным козырькам и стенкам, наружной винтовой пожарной лестнице собранной из железобетонных элементов, и представляющей собой центр композиции одного из фасадов. А по главному фасаду - грандиозному по размерам монолитному железобетонному козырьку сложной пространственной формы, расположенному над главным входом в Секретариат. Комплекс расположен в центре Парижа и выходит главным фасадом на площадь Фонтенуа. Оставаясь в композиции здания Секретариата полностью в рамках архитектуры функционализма, авторы проекта не остались равнодушны к контексту исторической застройки. Они сохранили соответствующую окружающей застройке этажность и применили для фасада, выходящего на площадь, более крупный масштаб членений архитектурных форм.

Комплекс муниципалитета в г. Торонто

1958 г. Арх. В.Ревелл. Автор считал, что современное административное здание должно отличаться функциональной ясностью, значительностью. Композиция состоит из трех элементов: платформы, играющей роль площади перед зданием, объема зала для заседаний городского совета в виде круглой в плане линзы и двух административных корпусов разной высоты, огибающих вогнутыми фасадами зал. Функ­циональная ясность и пластическая простота композиции не снижают ее яр­кой выразительности; сооружение производит впечатление значительности, присущее лучшим произведениям мировой архитектуры. Проект продемонстрировал те тенденции в архитектуре, которые показывали нарастающие изменения в сторону монументальности, пластического разнообразия и появления элементов экспрессии.

Получили развитие большепролетные пространственные конструкции, что привело к возникновению архитектурных форм на их основе. Большепролётные сооружения связаны с творчеством инженера-конструктора П.Нерви, изобретателя армоцемента. Он создавал уникальные архитектурные сооружения на основе новых конструкций из железобетона и армоцемента и стал признанным новатором в области создания пространственных покрытий.

Комплекс Туринской промышленной выставки

1949 г. Арх. Пьер Луиджи Нерви. Павильон имеет сводчатое покрытие пролётом 94,85 м, собранное из тонкостенных (толщиной всего несколько сантиметров) волнообразных армоцементных листов.

Малый дворец спорта в Риме

1965 г. Арх. Пьер Луиджи Нерви. Был перекрыт легким куполом, имевшим разрезку из ромбовидных и треугольных армоцементных элементов. Вмещал 4 тыс. человек.

Дворец спорта в Риме

1958 г. Арх. Пьер Луиджи Нерви. Имел купольное покрытие диаметром 100 м. Толщина стенок сборных складчатых элементов составляла 25 мм. Вмещал 16 тыс. человек.

Арена в Роли

1952-1953 гг. Арх.М.Новицкий. Тонкая железобетонная оболочка седловидной формы была уложена по стальным вантам, растянутым между двумя наклонными пересекающимися арками параболического очертания.

Национальный центр промышленности и техники в Париже

1956-1958 гг. Арх. Б.Зерфюс, Р.Камелло, Ж. Де Майи. Огромный выставочный зал (площадь 100 тыс. м²) перекрыт гигантским, треугольным в плане, железобетонным сводом с размерами сторон 218 м. Свод опирается на три опоры и состоит из двух монолитных железобетонных оболочек, соединенных между собой поперечными мембранами. Перекрытия опираются на крупноразмерные сборные колонны. В сооружении нет декоративных элементов. Его архитектура определяется конструкцией гигантского свода. Линии стыков между сборными элементами перекрытий создают своеобразный рисунок, выявляющий работу конструкций.

Период 50-х гг. характеризуется массовым жилищным строительством. Разрабатываются планировки квартир, приемы структурной композиции зданий применительно к разным условиям местности и степени технической оснащенности строительства, а также с учетом демографических и социальных различий в категориях жильцов.

Дом-комплекс (Жилая единица) в Марселе

1947-1952 гг. Арх. Ле Корбюзье. Изначально Марсельский блок был задуман как экспериментальное жилище с идеей коллективного проживания (своего рода коммуна). Жилая единица соединяет систему индивидуальных квартир с элементами культурно-бытового обслуживания. В среднем этаже 17-этажного дома по обеим сторонам широкого внутреннего коридора («внутренней улицы») располагаются магазины, кафе-ресторан, библиотека, почта, парикмахерская, гостиница. На верхнем этаже находится детский сад на 150 мест. На уровне плоской кровли –, гимнастический зал, беговая дорожка, зал для концертов и собраний, площадка для отдыха, плескательный бассейн. Квартиры двухъярусные. Перепад высот создаёт возможность устройства одного коридора на 2 этажа (увеличение жилой площади). Корбюзье использовал в этом проекте стандартизированные квартиры «дуплекс» (в двух уровнях) с лоджиями, выходящими на обе стороны дома. В здании 337 квартир двадцати трех разных типов.

Корпус поднят над землей на мощных столбах. Впервые бетонные части здания были трактованы не бестелесными, а подчеркнуто осязаемыми, грубо мате­риальными, конструктивные элементы сделаны преувеличенно массивными, формам деталей приданы очертания не сухо геометрические, а скульптурно-пластичные, поверхности бетона не заглажены и не оштукатурены, а остав­лены необработанными. На ограждающих стенах лоджий впервые в таком масштабе применена раскраска в яркие чистые цвета — полихромия.

Жилой комплекс «Пруитт-Айгоу»

1951-1954 гг. Арх. Минору Ямасаки. Социальный жилой комплекс. Состоял из тридцати трёх 11-этажных жилых зданий. В комплексе было 2870 квартир, что делало его одним из самых больших в стране. Официальное открытие комплекса произошло в 1956 г. На строительство Казначейством США было выделено в общей сложности 36 млн долларов. Целью создания комплекса было решение проблемы жилья для молодых квартиросъёмщиков, относящихся к среднему классу. Первые этажи всех башен были отведены под совместные нужды жильцов; там были подвалы, хранилища велосипедов, прачечные и прочие службы. На каждом этаже имелась длинная и широкая галерея, которая, по мысли автора, должна была стать зоной для общения жильцов. Каждый ряд зданий отделялся полосой зелёных насаждений.

Жилье предлагалось в аренду всем представителям среднего и малоимущего класса. Незадолго до этого в Миссури отменили закон о сегрегации и поэтому Пруитт-Айгоу тут же сделали символом единой Америки, социального благоденствия, братства и терпимости.

Лифты останавливались на 1, 4, 7 и 10 этажах. Эти этажи были оборудованы большими коридорами, комнатами для стирки, общественными комнатами и мусоропроводами.

К Рождеству 1956 года в 2870 квартир комплекса въехали тысячи людей из трущоб Сент-Луиса. После грязи городской окраины взору неискушенных людей предстали новые, чистые, светлые и просторные квартиры. Арендная плата была низкой, за коммунальные услуги жильцы платили со значительной скидкой.

Бальзак в свое время написал: «Бедность заразна», однако эти слова были неизвестны авторам амбициозного социального проекта. Традиционное американское общество уже тогда было наполнено левыми идеями. Многие образованные американцы предполагали: бедный человека является жертвой беспринципного мира капитализма.

Оказалось, что далеко не все современные бедняки являются жертвами обстоятельств. В большинстве случаев – это маргиналы, нежелающие работать и соблюдать правила приличия, уважать права других людей. Живя рассредоточено, среди более-менее успешных людей, бедняки нехотя, но подстраиваются под окружающую действительность, соблюдают законы, иногда даже приносят определенную социальную пользу. Но оказавшись в обществе себе подобных, они полностью утратили голову.

В ходе незапланированного социального эксперимента подтвердилась банальная истина — люди не очень дорожат тем, что досталось им без усилий. Матери-одиночки, потерявшие работу главы семейств, отчисленные студенты, пьющие старики — контингент, населявший Прюитт-Айгоу, довольно быстро перенес суровые законы улицы и трущоб в красивые многоэтажки. И теперь, чтобы выжить, этим законам были вынуждены подчиняться все.

Стычки между белым и черным населением, средним классом и безработными возникали постоянно. К середине 60-ых район представлял собой классическое гетто — со своими законами, вожаками и укладом. Ограбления, драки, порча имущества, неоплата счетов — все это быстро вошло в моду обитателей Прюитт-Айгоу. Те, кто зарабатывал хоть какие-то деньги, предпочли уехать из неблагополучного места. Белые покинули свои квартиры в течение первых же лет. Вскоре население микрорайона на 99% составляли чернокожие. При этом образованные и работающие афроамериканцы тоже предпочли не оставаться в новом месте.

Особенно неудачной оказалась идея с лифтами, курсировавшими с большой паузой между этажами. Тесные кабинки, в которых постоянно были разбиты лампочки, стали ареной драк, изнасилований и грабежей.

Закрылись две районные школы — учить «детей улиц» было невозможно. Подростки промышляли рэкетом, разбоем, торговлей наркотиками и иными преступлениями. Автомобили коммунальных служб, приезжавшие убирать мусор, забрасывали камнями, в них стреляли из огнестрельного оружия и не давали проехать. В районе вспыхивали пожары от незатушенных сигарет и поджогов, но и пожарных не пускали в гетто. Полицейские машины были несколько раз обстреляны и перестали ездить в Прюитт-Айгоу. Район стал изолированным притоном.

Из-за неоплаты услуг (на пятый год взносы платили только 15% жителей, на десятый — всего 2%) были отключены электричество, отопление и водоснабжение. Жильцы пытались греться и добывать воду своими силами. Коммуникации разрушались, вода хлестала по лестницам, затапливая комнаты и подъезды. В квартирах и галереях были разбиты стекла — в бессильной злобе против правительства, которое «не обеспечило» должный уровень социальных благ. Чистый и новый район за десяток с небольшим лет превратился в те же трущобы, из которых большая часть его обитателей была отселена когда-то.

В 1970 г. городские власти объявили квартал зоной бедствия. Не найдя средств для ремонта местной инфраструктуры, власти решили начать отселение жильцов. После многочисленных безуспешных попыток улучшить криминогенную ситуацию в жилом комплексе, 16 марта 1972 г. по решению Федерального правительства было взорвано первое здание, затем, в течение двух лет — и все остальные. Полностью территория была расчищена в 1976 г.