Позиция фрг в ключевых операциях нато в 2004-2016 гг.

Правительство Германии вне зависимости от его партийного состава последовательно выступало против неограниченного боевого использования потенциала НАТО вдали от её зоны ответственности, в первую очередь на Ближнем Востоке. Так, во время иракских событий 2003 г. Германия отказалась как от военной, так и политической поддержки намерений США, а в ходе военнополитических кризисов вокруг Ливии (2011) и Сирии (2013) официальный Берлин стремился избежать боевого использования бундесвера, несмотря на ухудшение отношений с США. Рассмотрим пример позиции Германии по интервенции Ливии.

Волнения в Ливии - вооружённый конфликт между сторонниками и противниками лидера страны Муаммара Каддафи. Война началась с волнений в феврале 2011 года как реакция на революции в соседних Тунисе и Египте. Протестующие первоначально выступали против лидера страны Муаммара Каддафи, находящегося у власти с 1969 года, а также требовали немедленной отставки правительства премьер-министра Багдади Махмуди.

С течением времени, волнения переросли в гражданскую войну. Противники Каддафи, заняв ряд городов преимущественно на востоке страны, ведут ожесточённые бои со сторонниками Каддафи, в том числе с наёмниками из разных стран (преимущественно из стран Чёрной Африки — Чада, Гвинеи, Нигерии, Кот-д’Ивуара), под контролем которого находится Триполи, столица страны. Волнения в Ливии спровоцировал инцидент в городе Бенгази, произошедший 16 февраля. Агрессивно настроенная толпа, разозлённая арестом одного из правозащитников (им оказался позже отпущенный Фатхи Турбиль), собралась у здания местной администрации, требуя его освобождения. Затем люди направились к центру города, где и произошёл конфликт. В ходе демонстрации, в которой приняли участие около 600 человек, звучали призывы к отставке правительства. У протестующих были бутылки с зажигательной смесью. В ходе столкновений пострадали 38 человек. По одной из версий, демонстранты были родственниками заключённых тюрьмы «Абу Салим», погибших в результате подавления бунта 29 июня 1996 года, а арестованный правозащитник представлял их интересы. Впоследствии власти выпустили из тюрьмы «Абу Салим» 110 членов «Исламской группы ливийской борьбы».

Однако в преддверии выборов Берлин не хотел рисковать в вопросе интервенции в Ливии. Прежде всего, это касалось министра иностранных дел Германии Гидо Вестервелле, который также является лидером Свободной демократической партии (СДП), входящей вместе с ХДС в правящую коалицию. Появившиеся после голосования в ООН сообщения в немецких средствах массовой информации – от Frankfurter Allgemeine Zeitung до Spiegel – говорят о том, что Вестервелле хотел проголосовать против резолюции 1973, однако, посоветовавшись с Меркель, решил этого не делать. Выступающая на стороне бизнеса правоцентристская СДП за последний год потеряла много сторонников, дав согласие на оказание Германией помощи Греции и Ирландии, а также не сумев выполнить свое предвыборное обещание о снижении налогов. Она не смогла преодолеть пятипроцентный избирательный барьер на выборах в Рейнланде-Пфальце, и лишь с огромным трудом сделала это в Бадене-Вюртемберге. Такая неудача вызвала большое замешательство в партийных рядах СДП, поскольку в этих двух землях она традиционно пользуется мощной поддержкой.

Решение не участвовать в интервенции вызвало критику в адрес Меркель и внутри страны, и на международной арене. Однако трудно утверждать, что это навредило на земельных выборах. По данным различных опросов, от 56 до 65 процентов немцев поддержали решение Берлина отказаться от участия в интервенции. При этом большинство немцев (62%) в общем высказались за проведение интервенции. Это значит, что общественность Германии поддерживает военные акции в Ливии - но только если в них не участвует их страна. Решение Берлина полностью соответствует данным настроениям. Немецкие войска в Ливию не отправили, но Германия помогает войскам НАТО, действующим в Афганистане. Она предложила направить туда экипажи воздушной системы дальнего обнаружения и наведения, чтобы Запад мог выделить больше сил и средств на ливийский театр военных действий.

Самое очевидное объяснение столь сдержанного отношения германского общества к военной интервенции заключается в том, что Германия вообще с большой неохотой направляет свои войска за пределы страны. В мае 2010 года в отставку досрочно ушел президент Германии Хорст Келер (Horst Koehler). Сделал он это после критики в свой адрес по поводу его поездки в Афганистан, где Келер заявил: «В чрезвычайной ситуации военная интервенция необходима для отстаивания наших интересов, скажем, свободных торговых маршрутов; для предотвращения региональной нестабильности, которая может оказать негативное воздействие на наши возможности в сфере торговли, занятости и в вопросах доходов». Спустя неделю он покинул свой церемониальный в основном пост из-за мощной критики, авторы которой заявили, что президент приравнял участие Германии в афганской войне к войнам 19-го века за торговые пути и рынки. Однако заявление Келера вызвало широкую дискуссию об использовании немецких войск за рубежом в моменты, когда это соответствует национальным интересам страны. На сегодня Германия участвует в военных операциях в составе альянсов. Она направляла войска в Косово в 1999 году и принимает участие в войне в Афганистане, однако вопрос о том, соответствует ли это её интересам, остается весьма спорным. Решение отказаться от участия в ливийской интервенции накануне важных региональных выборов было не только попыткой угодить населению с его исторически сложившейся нелюбовью к военным действиям Германии. Для Германии здесь вступают в силу еще два важных фактора стратегического характера. Во-первых, у Британии, Франции и Италии в Ливии есть энергетические интересы, и они хотят их расширить. Это не значит, что у Германии там интересов нет (энергетическая компания Wintershall действует там весьма активно), но Ливия не столь важна для ее национальных интересов. Французы, кроме того, считают Средиземноморье своей сферой влияния. Прежде у них возникали с Германией разногласия по поводу того, насколько нужен Средиземноморский союз (предлагаемый к созданию блок стран бассейна Средиземного моря).

Однако Германия, по сути дела, является сухопутным государством без выхода к морю. Ее выходу в открытый океан мешает пролив Скагеррак и мощная военно-морская держава Британия. В связи с этим Германия на протяжении всей своей истории старалась избегать прямого соперничества за политическое влияние вне пределов евразийского континента, чтобы не навлечь на себя военно-морскую блокаду, которая могла нанести мощный удар по ее торговле. Вместо этого она всегда стремилась к расширению своей сферы влияния в Центральной и Восточной Европе, где ей воздействовать на события легче в силу географической близости и исторически сложившихся торговых отношений. В этом суть центральноевропейской концепции Германии, предусматривающей укрепление политической и экономической сферы влияния Берлина на его восточных рубежах. Во многих отношениях большая заинтересованность Германии во вступлении Польши и Чехии в зону евро является версией этой концепции в 21-м веке.

Но то, что у Германии нет существенных интересов в Ливии, никак не объясняет ее нежелание присоединиться к союзникам в этой операции. В конце концов, в Афганистане у Германии интересов также немного, однако Берлин участвует там в военных действиях. Следовательно, готовность пойти наперекор всем своим атлантическим союзникам, а также отсутствие национальных интересов представляет собой некую форму самоутверждения: Германия демонстрирует решимость поставить внутренние политические интересы выше своих обязательств перед союзниками, по крайне мере, что касается не самой важной военной интервенции. Главный вопрос сегодня состоит в следующем: отказалась бы Германия от участия в интервенции, не будь у нее выборов в шести землях? Если бы не выборы, Берлин мог принять решение послать в Ливию несколько боевых самолетов для обеспечения запрета на полеты авиации, как это сделали Норвегия, Дания, Бельгия и Нидерланды. Но есть подозрение, что Германия все равно могла бы выступить против Франции, дабы подорвать один из главных доводов Парижа в пользу интервенции – а именно, что Европа без милитаризованной Франции не дотягивает до статуса великой державы. Париж хочет, чтобы Германия услышала сигнал о том, что несмотря на ее ведущую экономическую и политическую роль в последние 12 месяцев финансового кризиса еврозоны, Франция по-прежнему является лидером во внешней политике и в военных делах. Но отказавшись от интервенции, а, следовательно, не пойдя за Парижем, Берлин, по сути дела, проигнорировал данный сигнал.

Решение Германии и России воздержаться при голосовании по резолюции ООН принято в момент, когда Берлин и Москва все больше сближаются в энергетических, коммерческих и даже в военных вопросах. Однако нет никаких свидетельств взаимодействия двух стран по Ливии. То, что Германия проголосовала заодно с Россией, в большей степени говорит о самостоятельности Берлина во внешнеполитических делах, нежели о схожести его позиций с позициями России. Как бы то ни было, а интересы России, воздержавшейся при голосовании, отличаются от германских интересов.