Социальный микрокосм: динамическое взаимодействие

Между участником группы и создаваемой группой средой разыгрывается тон- кая и насыщенная оттенками пьеса. Члены группы формируют свой собственный микрокосм, который, в свою очередь, провоцирует каждого участника на проявле- ние им характерных для него оборонительных моделей поведения. Чем спонтан- нее взаимодействие между участниками, тем быстрее разовьется социальный мик- рокосм и тем аутентичное он будет. А это, в свою очередь, повышает вероятность того, что центральные проблемные вопросы каждого из участников выйдут на поверхность и что им уделят должное внимание. Например, Нэнси, молодая пациентка, в пограничном состоянии, вступила в группу из-за обессиливающей депрессии, субъективного ощущения дезинтегра- ции и тенденции испытывать панику, оставаясь в одиночестве. Симптомы Нэнси усугублялись угрозой распада небольшой коммуны, в которой она жила. Уже очень давно у нее развилась повышенная чувствительность к распаду нуклеарных со- юзов; еще в детстве ей казалось, что ее задача - удерживать членов своей не- прочной семьи вместе. А теперь, повзрослев, она питала фантазию, что когда вый- дет замуж, то найдет способ навеки примирить многочисленные разногласия сво- их родственников. Как же динамика Нэнси проявлялась и прорабатывалась в социальном микро- косме группы? Медленно! Потребовалось время, чтобы эти ее тревоги вышли на поверхность. Сначала Нэнси чувствовала себя вполне комфортно, неделями рабо- тая над какими-то важными, однако мелкими конфликтными сферами. Но затем определенные события в группе раздували тлеющие искры ее главных проблем в тревожный пожар. Например, ее выводило из равновесия отсутствие кого-нибудь из членов группы. Уже гораздо позже, в ходе брифинга, который состоялся по окон- чании терапии, Нэнси заметила, что часто отсутствие кого-то из пациентов оказы- вало на нее настолько ошеломляющее воздействие, что она была неспособна уча- ствовать в событиях до самого конца сессии. Даже опоздания выводили ее из равновесия, и она выговаривала опоздавшим за непунктуальность. А когда кто-нибудь начинал задумываться, не покинуть ли ему группу, Нэнси принимала это очень близко к сердцу. На нее можно было полнос- тью полагаться в смысле оказания максимального давления на решившего уйти. Она добивалась, чтобы он остался, независимо от того, отвечает это его интересам или нет. Когда участники общались вне собраний, Нэнси начинала тревожиться из- за угрозы, нависшей над целостностью группы. Иногда люди чувствовали, что Нэн- си их душит. Они отстранялись и высказывали свои возражения по поводу ее звон- ков им домой с целью выяснить, почему они опоздали или пропустили собрание. Они настаивали на том, чтобы Нэнси смягчила свои требования, но это лишь усу- губляло ее тревогу, которая заставляла ее увеличивать свои защитные усилия. Она жаждала обрести в группе утешение и безопасность, а встретилась лишь с выбивающими из колеи превратностями и благодаря этому главные области ее внутреннего конфликта вышли на поверхность и влились в поток терапевтической работы.

Заслуга малой группы заключается не только в том, что она предоставляет своим участникам социальный микрокосм, в котором их неадаптивные модели поведения становятся ясно видными. Группа, кроме того, превращается в лабораторию, в которой демонстрируются, часто очень ясно и четко, смысл и динамика поведения участников. Терапевт видит не только поведение, но также и события, его запускающие, а иногда, что еще более важно, предполагаемые и фактические реакции окружающих.

Ведущий группы обязательно вступает на путь пожизненного самоисследования, путь, включающий в себя как индивидуальную, так и групповую терапию.

Все эти доводы ни в коем случае не подразумевают, что терапевты не должны относиться серьезно к ответной реакции всех пациентов, включая тех из них, кто страдает серьезными нарушениями. Даже самые преувеличенные, иррациональ- ные реакции содержат в себе зерно истины. Более того, порой пациент с серьезны- ми нарушениями может послужить ценным источником достоверной обратной связи (не бывает так, чтобы человек был высоко конфликтен во всех областях). И наконец, разумеется, характерная (идиосинкразическая) реакция многое гово- рит о самом респонденте. Последнее является базовой аксиомой ведущего группы. Нередки случаи, когда члены группы реагируют очень по-разному на один и тот же раздражитель. В ходе работы группы может иметь место инцидент, который каждый из семи-восьми чле- нов группы воспринимает, истолковывает и видит по-своему. Один инцидент и восемь различных реакций - как такое может быть? По-видимому, единственным удовлетворительным объяснением этому может служить тот факт, что существует восемь разных внутренних миров. Роскошно! В конце концов цель терапии в том и заключается, чтобы помочь пациентам понять и изменить их внутренние миры. Поэтому анализ этих отличающихся друг от друга реакций представляет собой столбовую дорогу - via regia - во внутренний мир участника группы. Например, задумайтесь над первой иллюстрацией, приведенной в этой главе, когда речь шла о Валери, вызывающе яркой, контролирующей других участнице группы. В соответствии с внутренним миром каждого, члены группы откликались на нее очень по-разному: от подобострастного согласия до похоти и от благодар- ности до бессильной ярости или эффективной конфронтации. Или, опять же, задумайтесь об определенных структурных аспектах встречи группы: участники заметно по-разному реагируют на необходимость делиться с окружающими вниманием группы или терапевта на самораскрытие, на то, чтобы просить о помощи или помогать другим. Нигде эти различия не проступают так выпукло, как в феномене переноса - реакциях участников группы на ведущего: один и тот же терапевт может воспри- ниматься разными членами группы как теплый, холодный, отвергающий, прини- мающий, компетентный или путаник.