3. Северо-Восточная Русь и татаро-монгольское владычество (XIII – XIV вв.

Проблема монголо-татарского влияния всегда волновала русское общество. Две крайние точки зрения противостоят друг другу.

1. Монголо-татарское иго принесло разорение, гибель людей, задержало развитие, но существенно не повлияло на жизнь и быт русских людей и их государственность. И. Болтин в конце XVIII в. первым подчеркнул, что воздействие монголо-татар на покорённые страны, в том числе и на Русь, было незначительным. Эту точку зрения защищали знаменитые русские историки С. Соловьёв, В. Ключевский, С Платонов, М. Покровский. Для советской историографии она являлась традиционной на протяжении всего периода советской исторической науки. Главная идея заключается в том, что Россия начала отставать от стран Западной Европы из-за масштабных разрушений, человеческих потерь, необходимости платить тяжёлую дань в период монголо-татарского ига. Известный советский исследователь этого периода В. В. Каргалов писал об этом следующее: “Именно нашествие явилось причиной временной отсталости нашей страны от наиболее развитых государств Западной Европы”¹³.

2. Монголо-татары оказали большое влияние на общественную и социальную организацию русских, на формирование и развитие Московского государства. Впервые эту точку зрения высказал Н. М. Карамзин, а затем её развивали Н. И. Костомаров, Н. П. Загоскин и другие. А. Рихтер в 1822 г. высказал мысль, что татаро-монгольское влияние было настолько серьёзным, что русский народ вообще превратился в “народ азиатский”, “нравы ожесточились” под воздействием ордынского деспотизма. В ХХ в. евразийцы дали развёрнутое обоснование этой позиции. Они считали Московское государство в момент возникновения частью Великой Монгольской империи (одним из улусов), которое затем заняло его место. “Без татарщины” не было бы и России”, – восклицал П. Н. Савицкий¹⁴. Суть воззрений евразийцев выразил в 1927 г. Н. Трубецкой: “Национальным субстратом того государства, которое прежде называлось Российской империей, а теперь называется СССР, может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация и в качестве таковой обладающая особым национализмом. Эту нацию мы называем евразийской, её территорию – Евразией, её национализм – евразийством”¹⁵. По мнению евразийце Чингисхан выполнил историческую задачу объединения Евразии в рамках единой империи. В дальнейшем Русь, ставшая одним из улусов, переняла монгольскую государственную идею, хотя и получившую христианско-византийское обоснование. Русь взяла на себя дело возрождения единой Евразии, итогом чего стала замена ордынского хана московским царём с перенесением центра в Москву. Таким образом, Москва – не третий Рим, а второй Сарай. “Последним евразийцем” стал Л. Гумилёв, который считал монголо-татарское иго позднейшей выдумкой, появившейся с XVI в.

Однако после того как Северо-восточная Русь попала в зависимость от Золотой Орды, яса Чингисхана (правовой кодекс монголов) на территории Руси не действовала. На Руси действовали собственные правовые нормы, позднее нашедшие отражение в судебниках. Монголо-татары не устранили и русских князей, не создали своей династии на Руси. Не имели они и постоянного наместника. Баскаки назначались лишь в отдельные места и не имели функций управления, а главным образом наблюдали за сбором дани. Управление оставалось у русских князе, но право наследования власти было утрачено. Князей назначали ханы с помощью специальных грамот – ярлыков, соответственно требуя от них выполнения интересов орды. Для получения ярлыка – права на княжение, русские князья ездили в далёкую Монголию. Сношения с Ордой находились главным образом в руках великого князя, который до 60-х гг. XIII в. назначался в далёком Каракоруме, а затем в Золотой Орде.

Важнейшей обязанностью князей было обеспечение поступления дани и налогов. Чтобы никто в завоёванных землях не уклонился от уплаты дани, монголо-татары провели перепись населения. В русские земли в 1257 г. явились “численники”, которые переписали всё население.

Однако Русь сохранила свою духовную основу – православие. Следует отметить также, что между Золотой Ордой и Северо-восточной Русью существовала пограничная полоса, хотя она и не защищала от нашествий и была достаточно условной.

Все приведённые факты свидетельствуют о том, что нет оснований говорить о Северо-восточной Руси периода монголо-татарского нашествия как о составной части Золотой Орды. Речь может идти о её зависимости, которая была тяжёлой и не ограничивалась уплатой дани и подчинённым положением русских князей. Русь была обязана поставлять ратников для монголо-татарских войск. Получая однако большую дань с русских земель монголо-татары тем не менее неоднократно совершали сокрушительные набеги на русские земли. Их цель – обогащение за счёт грабежа и увода людей для продажи в рабство.

Монголо-татарское влияние сказывалось на процессе формирования русского народа и его государственности, причём оно было не прямое, а опосредованное. Постоянные контакты русской элиты с Золотой Ордой неизбежно приводили к восприятию ее опыта, повороту Руси к Востоку. По мнению отечественных историков, им мы обязаны Александру Невскому, который ещё в годы Батыева нашествия принял решение прекратить сопротивление и признать зависимость от золотой Орды.

А Я. Флиер утверждает, что это решение основывалось не только на военно-политических, но и в огромной степени на религиозных причинах. За союз с Европой и вовлечение её в антимонгольскую коалицию, безусловно, пришлось бы заплатить церковной унией с Римом, Александр Счёл ордынскую неволю меньшим злом. Это решение положило начало полосе антизападничества в истории России и её ориентации на Восток¹⁶.