Н.И. Ж и н к и н

Психология киновосприятия

(Жинкин Н.И. Психология киновосприятия // Кинематограф сегодня. – Сб. – Вып.2. – М.: Искусство, 1971. – С.214-254.)

Вопрос о том, как разные группы и категории людей воспринимают тот или другой фильм, несомненно пред­ставляет большой интерес для исследователя. Надежный, научный материал по этой проблеме способствовал бы не только развитию кинематографии, но и позволил бы сде­лать общие выводы о путях формирования интересов и вкусов в разные периоды и в разных слоях общества.

Однако наряду с этой проблемой, решаемой эмпириче­ски путем сбора материалов, отражающих оценки зрите­лей, и обработки результатов этого сбора, существует другая, аналитическая проблема — проблема механизма самого восприятия кинофильма. Восприятие — это непов­торимый конкретный процесс, зависящий всякий раз от воспринимаемого предмета и ситуации. Вариантов вос­приятия столько, сколько жизненных встреч в человече­ской деятельности. Очевидно, что особая специфическая группа возникает в том случае, когда объектом восприя­тия становится произведение искусства.

Восприятие в искусстве как бы возводится в квад­рат — в произведении искусства мы можем увидеть то и так, что и как видят люди, это вйдение самого видения. Степень можно увеличивать, так как мы смотрим не только своими глазами, глазами героев, но и глазами ав­торов. И хотя восприятие не единственный компонент искусства, искусство во всех его видах начинается с вос­приятия.

Для того чтобы решать проблему механизма восприя­тия в каком-либо из видов искусств, необходимо учесть конвенциональные условия, то есть условия и ограниче­ния, наложенные на каждый из этих видов выбором чувственного материала. Произведения живописи и гра­фики ограничены двухмерным пространством, в котором рукой художника наносятся пятна, читаемые в восприя­тии как статические фон и фигуры. Иллюзорно может быть введено и прочтено третье измерение и различные глубинные смещения пространства. Скульптура не огра­ничена двухмерностыо: вокруг изваяния образуется сфе­ра иллюзорного пространства определенной мощности, зависящей от найденного равновесия скульптуры и ан­самбля, в который она входит. И ограниченное статикой и материалом изваяние приобретает позу, жест и иллю­зорное движение в пределах образовавшегося простран­ства. Даже архитектура подчинена строгим правилам ан­самблевой зависимости. Строение, вынутое из ансамбля, теряет архитектурный смысл. Сформированный же архи­тектурный ансамбль управляет движением человека: уходящая вдаль улица или анфилада комнат зовет впе­ред, зал или площадь — останавливает, дверь приглаша­ет войти и т. п.

Наиболее сильные ограничения, по-видимому, нало­жены на словесные искусства и музыку. В обоих случаях материал восприятия сведен к минимуму. Перед чита­телем находятся правила словосложения. В музыке пе­ред слушающим развертываются последовательности ис­чезающих звуков. В этом случае воспринимать — это не просто следить за каждым элементом последовательности, а синтезировать их, удерживать и упреждать направле­ние развертывающегося музыкального движения. Надо научиться музыку слушать. Словесное и музыкальное искусство наиболее тесно соприкасаются в поэзии. И вме­сте с тем литература и музыка — два полюса. На одном полюсе — определенность словесных обозначений, па дру­гом— по-разному интерпретируемый узор звуковых кон­струкций. Существенно, что направляющиеся из этих полюсов потоки пронизывают все виды искусств. В жи­вописи и даже в беспредметном орнаменте содержится своя литература, то, что можно обозначить словами, а в способе членения пространства улавливается музыка. Ме­ра литературного и музыкального начала может возра­стать. Есть такие виды искусства, которые в своей технологии исходят из литературы пли музыки, или из того и другого, как в драматическом и оперном театре. На сце­не словесные реплики преобразуются в речевые поступ­ки. Аналогичное преобразование литературного либретто в музыкальное действие происходит и в опере.

Однако не нужно думать, что полярны лишь литера­тура и музыка. Каждое искусство можно представить как некоторую область сферы, от которой направляются потоки влияний на все другие области. Про кино принято говорить, что именно в нем осуществляется синтез ис­кусств. Но в определенной мере то же можно сказать и о любом другом искусстве. Страницы литературного про­изведения могут быть живописными, театральными, му­зыкальными, кинематографичными, монументальными и т.п. И музыка может быть живописной, театральной, ки­нематографичной и т. д.

Механизм искусства, по-видимому, состоит в том, что в процессе восприятия снимаются ограничения, наложен­ные на отбор чувственных средств выразительности при создании художественного произведения. Пусть худож­ник ограничен лишь карандашом и бумагой, но в воспри­ятии зрителя за карандашным штрихом возникает ил­люзорное, воображаемое пространство и время, вообра­жаемые лица, их воображаемые действия и т. д. Именно поэтому разные искусства и перекликаются друг с дру­гом по-разному, в зависимости от того, что дано в чув­ственной модальности (зрение, слух) и что в воображе­нии и в мысли, возбужденных воспринятым. Таким об­разом, произведение искусства управляет психикой зри- теля-слушателя. Исследование восприятия позволяет при­открыть некоторые механизмы этого управления.

Процесс восприятия произведений искусства может быть отнесен к классу односторонней коммуникации. Че­ловек видит окружающую действительность, но его ви­дение остается субъективным. Преобразование этого субъективного образа в чувственную наглядность через восприятие открывает двери для всякого другого челове­ка в область, которая до этого была ему недоступна. В ре­зультате субъективный образ объективизируется. Опыт одного воспринимающего сливается с опытом других.