Патарены Италии

Посредницей в такой передаче должна была стать северная часть Италии. Там почва для распространения ереси была подготовлена самой историей страны. Там когда-то жгли манихеев; там в начале VI века против них издавались указы остготского короля Теодориха; там боролся с ними Григорий Великий. Обитатели долин Ломбардии долго были арианами; католические римляне по привычке презирали их. А в десятом столетии, когда славяне почувствовали потребность поделиться своим катарством, духовенство Ломбардии находилось в весьма жалком положении. Оно большей частью было настолько невежественно в делах религии, что вряд ли могло ясно увидеть противоположность новых воззрений по отношению к ортодоксии. Большинство веронских клириков тогда не знало Символа Веры, а в Виченце иные священники простодушно представляли себе Бога с человеческими членами.

Новое учение было заманчиво: непонятное в Евангелиях оно проясняло самым простым образом, жизнью своих последователей оно внушало стремление к подражанию. Дуализм начал распространяться в Ломбардии и готовить проповедников для соседней Галлии. Нельзя измерить духовное движение точными цифрами, идея способна разноситься с особенной быстротой и притом в самых широких пределах. Оттого во Франции почувствовали присутствие болгарской системы почти в то же время, как в Италии, что объясняется сходством манихейских учений старых и новых. В Италии, и именно в северной, болгарское присутствие запечатлело свое движение даже географическими терминами. В округе Туринском еще ранее 1047 года одно место носило название Вulgaro. Замок того же имени существовал и в диоцезе Верчелли. Одна знатная фамилия в Турине именуется Булгарелло, еще прежде 1116 года; рода с фамилиями Вulgaro, Вulgarii жили в Болонье, Сиене и других городах [2_64].

Около первой четверти XI века дуализм заявляет себя решительнейшим образом. Тогда у него нашлось немало влиятельных приверженцев в среде ломбардской аристократии. Замок Монтефорте близ Турина, соименный домену будущего истребителя ереси[A_103], был местом убежища проповедников учения, между которыми выделялся Джерардо, пылкий энтузиаст, отличавшийся дарованием и успехами. Он разносил воззрения альбигойских дуалистов, хотя умел прикрывать их видимым сходством с христианской догматикой. Он твердил, что жизнь — это нескончаемое покаяние, что, чем оно суровее, тем более спасает человека. Рай открывается только ценой земных самоистязаний, подавлением плоти и крови. Не только всякое чувственное наслаждение губительно, но соучастие со святым Духом само по себе требует скорейшего разлучения души с телом, отчего мученическая смерть представлялась отрадным блаженством. Особенно сильно восставали последователи Джерардо против папства и соблазнов Римской Церкви.

Архиепископ Миланский Эриберто да Канту, ненавидимый в стране, поднял против еретиков окрестных баронов. Готовность, с какой последние спешили осадить замок, куда отовсюду стали сходиться еретики, объясняется тем, насколько новое учение стало популярно среди крестьян. Слова Козьмы о богомилах: «учат не повиноваться властителям своим, хулят богатых... и всякому рабу не велят работать на своего господина» — можно применить и к онтефортским еретикам. Против них были озлоблены именно феодалы, которые и разрушили замок. Монтефортцам предстояло или отречься от своей ереси, или умереть на костре. Почти все с радостью бросились в огонь[A_104][2_65]. Это были первые мученики, таким образом, пример прован-Пальцам был подан из Италии, дуалисты которой только кбдним именем «патаренов» отличались от альбигойцев [2_66]. Впрочем, они назывались разными именами: Gazari, Arnoldisti, Giuseppini, Insavattati, Leonisti, Bulgari, Circoncisi, Publicani, Comisti, di Bagnolo, Vanni, Tursci, Romulari, Ceruntani — так приводит их самоименования итальянский историк Канту.

Церковь патаренов имела постоянные сношения с Болгарией и Византией. Из Болгарии сюда был доставлен апокриф Евангелия святого Иоанна[2_67]. Известный еретический патриарх Никита посылал к патаренам епископов, таких как Марка, Иоанна Еврея. Часто архиереи богомильские сами появлялись в Ломбардии для проповеди. Постепенное усиление ереси показывает всю важность посредствующей роли Ломбардии в истории альбигойцев.

Например, Милан около середины XII века был скорее еретическим городом, чем католическим. Проповедники патаренов публично произносили речи на площадях столицы. Местный архиепископ напрасно боролся с торжеством ереси, за которую были все городские власти. Даже женщины, увлекаясь общим духом, делались проповедниками и главами ереси. Так, в Орвието властвовали Милита и Джульетта, своей чистой жизнью внушавшие уважение и удивление. Из Феррары пришлось удалять еретиков при помощи оружия. Короче, в конце XII века католики принуждены были сознаться, что города и замки наполнены лжепророками, что ересь стучит в ворота самого Рима, что «пора идти на помощь Богу». Райнер Саккони приводит список итальянских еретических Церквей, ему современных; вариации их учений были весьма разнообразны, число последователей постоянно росло.

Меньше всего было исповедников крайней ветви. Ветвь Конкорецо преобладала в Ломбардии. Баньольцы, признававшие сотворение человека прежде вселенной, имели храмы в Мантуе, Милане, по всей Романье и Тоскане. В свою очередь, провансальские дуалисты впоследствии посылали своих миссионеров в Ломбардию.

Кипучая жизнь Апеннинского полуострова, занятого исключительно экономическими и чисто гражданскими интересами, не дала возможности сосредоточиться ереси в виде отдельной плотной массы, как произошло в Лангедоке. В Италии слишком развита была индивидуальность, вообще частный интерес, так что религиозный вопрос часто растворялся в ряду других, это и делало из Ломбардии удобный посредствующий орган. Поэтому Италия считалась рассадником дуалистического учения во Франции и Фландрии, а Джерардо Монтефортский мог восклицать, что единомышленники его рассеяны по разным странам и что Дух Святой невидимо и ежедневно посещает их [2_68]. Неудержимо шла ересь по итальянской почве, только Океан мог остановить ее.