6.3. Ответственность за долги по наследству

Долги не были составной частью наследства и в результате не участвовали в его разделе. Это не становилось препятствием для ответственности за них наследников, по крайней мере, по законам XII Таблиц. В случае множества наследников они отвечали при делимых долгах в пропорции к своей наследственной доле. При неделимых долгах обязывала солидарность пассивная, т. е. солидарная ответственность всех наследников вместе.

Специфически римским было жесткое правило неограниченной ответственности за долги, неизвестное другим античным государствам. Наследник отвечал даже тогда, когда размер долгов превышал наследство. Ответственность распространялась и на его собственное имущество.

Избежать этого можно было в случае воздержания sui heredes от наследства либо непринятия наследства extranei heredes (наследниками из числа посторонних). Ограничение ответственности за наследственные долги появилось в классическом праве лишь в порядке исключения, но равно в интересах (некоторых) наследников, как и (прежде всего) наследственных кредиторов.

Первый случай относился к рабу, установленному как necessarius heres (необходимый наследник) с одновременным освобождением, без предоставления ius abstinendi. Претор предоставлял ему separatio bonorum (отделение имуществ), ограничивающее его ответственность в пределах наследства. Вероятно, эта beneficium separandi (separationis) исчезла в западноримском постклассическом праве. Ограничению ответственности могло служить также соглашение (с утверждением властями) между наследником пассивного наследства и наследственными кредиторами.

Второй случай касался кредиторов наследства, а позднее (хотя, возможно, лишь при Юстиниане) также наследника и его личных кредиторов.

Если наследник подозревался (heres suspectus) в чрезмерной задолженности своего личного имущества, претор causa cognita (пo выяснении дела) принуждал его к предоставлению обеспечения (cauto) под угрозой venditio bonorum. Юристы распространили это положение на легатариев.

Если исполнение уже началось, то претор по предложению наследственных кредиторов предоставлял им separatio bonorum, в результате чего наследство становилось отключенным от исполнения, и удовлетворение своих требований они получали только из наследственного имущества, а личные кредиторы наследника – лишь из его собственного имущества.

С целью предотвращения ответственности наследника своим собственным имуществом за долги наследства Юстиниан ввел beneficium inventarii (благодеяние описи), обстоятельно урегулировав относящийся к этому процесс. Если наследник не испрашивал separatio bonorum и избрал beneficium inventarii , то он должен был в течении 30 дней с момента, когда он узнал об открытиии ему наследства, приступить к составлению описи и оценке всего наследственного имущества (инвентаризации). К составлению этой описи должны быть привлечены нотариус и сведущие оценщики, а также кредиторы наследства и легатарии (при их отсутствии – три свидетеля). Инвентаризацию следовало закончить в течение следующих 60 дней. После составления инвентаря наследник должен был его подписать и принести присягу в том, что ничего не утаил.

Во время инвентаризации наследник не мог быть вызван в качестве ответчика кредиторами наследства и отказополучателями.

Результатом beneficium inventarii было прежде всего ограничение ответственности до размеров самого наследства. Неясно, однако, относилось ли это к так называемой ответственности cum viribis hereditatis (наследственными предметами) или pro viribis hereditatis (т. е. оценочно, в пределах стоимости полученного наследства, с обращением взыскания и на имущество наследника). Наиболее вероятной представляется первая возможность, как наиболее согласованная с более ранними случаями отделения имуществ.

Наследник обязан был удовлетворить наследственных кредиторов и легатариев в соответствии с очередностью их заявлений, но не пропорционально размеру их притязаний (требований).

Уже в период республики наследство подлежало конкурсному процессу. Прибегали к нему также во время, когда оно (наследство) подлежало государственной казне, которая, по всей вероятности, не принимала участия в практике пассивных наследств.