7. Макомат

Маком, макам, мугам, мукам, дастгях - так в языках Ближнего Востока, Средней Азии и Закавказья обозначается кано­ническая система высокой профессиональной импровизации. В араб­ском языке словом «макам» обозначали «местоположение», «пози­цию», в том числе позицию пальца на грифе струнного инструмента. В качестве универсального музыкально-теоретического термина «макам» впервые встречается в трудах Сафи Ад-Дина - арабского ученого и музыканта XIII века.

Теория макомата оформилась под воздействием древнегреческой идеи музыки. Один из вариантов предания о возникновении макама отсылает к Пифагору. «Философ Рума Фисагор (Пифагор), проходя как-то через рынок, где были расположены ремесленные мастерские, услышал равномерные удары, наносимые кузнецом по металлу на наковальне Это навеяло ему мысль о звуках. Придя домой, великий математик Пифагор по числу семи звезд изобрел семь макомов на семиструнном музыкальном инструменте»¹⁹.

В этом отрывке под «макомами» подразумеваются семь тонов: 1. «Нава» (ми) - Луна, 2. «Буселик» (фа) - Меркурий; 3. «Раст» (соль) -Венера, 4. «Ирак» (ля) - Солнце; 5.«Ушшак» (си) - Mapс; 6. «Зираф­кянд» (до) - Юпитер; 7. «Рахави» (ре) - Сатурн. (Названия звуков даны в азербайджанской версии.)

Но «маком» означал также лады. Их отличия определялись структу­рой тетрахордов, объединенных по два или три. Ладов в разных региональных версиях макомата было разное количество. В азербай­джанском мугаме (макоме) - 7; в уйгурском и туркменском мукаме -12; в узбекском и таджикском макоме - 91;

208

в арабском макаме (дастгяхе) - до 200. Лады различались главными звуками, в роли которых выступали реперкуссы (тоны, повторяемые наиболее часто) и финалисы (тоны, заключавшие импровизацию).

Формальному различению ладов соответствовало символическо-философское, этическое или лирико-психологическое. Восприятие ла­дов как возбудителей того или иного «этоса» заимствовано из древнег­реческой традиции. Наследием античности можно считать высказыва­ние 1945 года, принадлежавшее Узеиру Гаджибекову - композитору из Азербайджана, писавшему оперы и симфонические обработки в тради­ции импровизации: «По характеру своему... Раст (название лада- Т.Ч.) вызывает чувство мужества и бодрости, Шур - веселого лирического настроения, Сегях - чувство любви, Шюштер - чувство глубокой печали, Чаргях - чувство возбуждения и страстности, Баяти-шираз -чувство грусти, Хумаюн - глубокой, или, по сравнению с Шюштэр, -более глубокой печали.»²⁰

«Макам» (мугам, маком и т.д.) - это также определенная мелодия-модель, соответствующая данному ладу. Мелодия-модель задает схему импровизации. В ней так или иначе обыграны контуры лада, соотноше­ние его главных и второстепенных звуков. Импровизация постепенно прорисовывает эти контуры: главные звуки подаются через их опевание, их соотношение проявляется в мелодическом показе движения от одного к другому (касс. 14). Импровизация «одевает» мелодию-модель лада, как модельер - манекенщицу, «драпируя» мелодический «стан» все более изысканными и сложными складками, линиями, деталями, -с тем, чтобы абрис «фигуры» смотрелся самым неотразимым образом.

Это «одевание» происходит во времени, и определенный его поря­док - схема импровизационного процесса - также называется «макам».

Наконец, «макам» - это каждая отдельная импровизация, основан­ная на макамах-позициях пальцев при игре на инструменте, макамам-звуках, макамах-ладах, макамах-мелодиях-моделях и макамах-схемах процесса. Для европейского мышления, привыкшего к аналитическим дифференциациям, удивительно: все элементы и уровни целого и само целое обозначаются одним термином! Удивление резонно, но «однос­ловие» искусства макомата далеко не случайно. За ним стоит особое понимание музыки: она должна быть аналогом не событий и свойствен­ных событийному времени противоречий и контрастов, но стабильных состояний и соответствующего им медитативного строя мысли. Весь

209

маком-импровизация - это как бы один большой и долгий звук, одна «позиция», в которой находятся слух, душа и мысль.

Макамы-импровизации в разных региональных версиях различны. Есть чисто инструментальные, есть вокально-инструментальные, а в уйгурской традиции в исполнение макама включался также танец. Но всегда за звучанием макама подразумевается классическая форма лирико-философской поэзии Востока, представленная Низами, Рудаки, Саади, Дехлеви, Физули, Фирдуоси.

В классических поэмах-месневи, например, в «Хосров и Ширин» Низами упоминается об исполнении мугамов: «И начал Накиса; внемля Луне, нечасто Он струны ударял: он пел в размере «Раста»... В лад «Раст» вводя лад сладостный «Ушшак», Барбед пропел газель. Она звучала так...». Как видно из приведенных цитат, поэма-месневи состоит из двустиший-бейтов, рифмуемых по схеме: аа, вв, сс... Каждый бейт тяготеет к тому, чтобы быть законченным образом; сюжетное время движется замедленно, постоянно «останавливаясь», чтобы «полюбо­ваться» красотой двустишия. От этой медлительно-разворачивающейся орнаментальности стиха макам, особенно вокально-инструменталь­ный, включавший распев классических Месневи, заимствовал установку на длительное обыгрывание одной и той же детали, на погружение в лирическое состояние, мерцающее разными гранями в опеваниях разных звуков лада, как в стихах оно мерцает через разные рифмы

Однако, если бы макам был только музыкальным пребыванием в неизменном эмоциональном состоянии, вряд ли слушатели выдержали бы часовую ( и более) импровизацию. В макаме есть и свое развитие, только находится оно не в той плоскости, в какой привыкли восприни­мать развитие европейцы.

Каждая часть макома отличается от другой «усулем», по-арабски, буквально, - «законом». Усулем называют повторяющуюся ритмическую формулу, исполняемую на мембранном ударном инструменте. Абд-ар-Рахман Джами (XV век) насчитывал до 120 усулей. В более поздних трудах их число доходит лишь до 37. Усули различаются продолжитель­ностью. Есть краткие, сопоставимые с ритмическим наполнением валь­сового такта. А есть такие, запись которых в европейской тактовой системе потребовала бы не менее 24 тактов (примерно столько длится целый раздел сонатной формы у Гайдна - главная партия, ход к побочной и сама побочная партия, а в макоме такой длиной обладает один ритмический элемент, к тому же повторяемый). Последователь-

210

ность усулей всегда ведет от кратких и простых к развернутым и прихотливым. Каждый следующий раздел импровизации, таким обра­зом, «считает время» более «долгими» и вместе с тем более дифферен­цированными единицами. Внутри стабильно-медитативного звуковы­сотного развертывания как бы нарастает глубинная волна, - лирико-философская эмоция делается все объемней, пока не «перерастает» человека и не превращается в «космическую» величину (касс. 14).

Поистине глобальных масштабов такая космизация лирического состояния достигает в узбекском и таджикском Шашмакоме («Шести макомах») - цикле, в котором каждый маком длится около часа и включает от 20 до 40 частей (соответственно от 20 до 40 все более развернутых усулей). По грандиозности (если измерять ее в часах звучания) Шашмаком оставляет далеко позади такой трудно выдержи­ваемый неподготовленной публикой европейский музыкальный мону­мент, как Девятая симфония Бетховена. Скорее сравнивать можно с тетралогией Р.Вагнера «Кольцо Нибелунга» или семью операми, входя­щими в (пока еще незаконченный) оперный цикл К.Штокхаузена «Свет». А ведь в источниках IX-XV веков упоминается и о цикле из 12 макомов (Дувоздах маком), которому приписывалось значение полно­ты свершения времени (число «12» не случайно: это число месяцев года, знаков Зодиака - символов круговращения жизни).

Искусство макомата, как и христианская монодия, но только на светской основе, служило способом символической коммуникации человека и вечности, человека и универсума. В отличие от церковного распева, в макомате соотносятся не аскетический дух и сакральная всеобщность, а лирическая душа и сакральная всеобщность.

Третий вариант диалога с мировым целым дает рага: в ней дорастает до вселенской широты то, что сегодняшние медики называют «психоматикой» - телесноэмоциональное самоощущение человека. Недаром в терминологический аппарат теории раги входят слова, означающие «страсть», «желание», «вкушение», и относящиеся к «телесному» ряду.