Лекция 8. Каноническая импровизация

1. Фольклор, менестрельство и культуры канонической импровизации • 2. Каноническая импровизация и письменная композиция • 3. Типологические винегреты джаза и рок-музыки • 4. Основные черты «большой» канонической импровизации • 5. Древнегреческая идея музыки и ее влияние на европейские, ближне- и средневосточные традиции • 6. Христианская монодия • 7. Макомат • 8. Рага.

1. Фольклор, менестрельство и культуры канонической импровизации

1. Фольклор, менестрельство и культуры канонической импрови­зации (церковный распев в Византии, на Руси, в Западной Европе, ближне- и средневосточный маком, мугам, дастгях и т п., индийская рага, китайская церемониально-придворная музыка, музыка японского театра но, индонезийский гамелан и др. виды неевропейской профес­сионально-импровизационной музыки) с формальной точки зрения трудно разделимы¹. В народной плясовой, в жонглерской баллате, в скоморошьей погудке импровизация управляется жесткой системой норм - каноном, так же, как в игре на цинь (традиционной китайской флейте) или в гимнотворчестве тибетских монахов. Однако различие есть. Оно состоит в мере и способе осознания канона импровизирую­щими музыкантами.

В фольклоре канон растворен в самой жизни, в которую вписана музыка Правила пения застольной существуют не сами по себе, а вместе с правилами организации застолья. Только теперь, когда грузинский хоровой ансамбль исполняет какую-нибудь гурийскую застольную в концерте, музыкальный канон как бы оторвался от житейского ритуала, от неторопливой и естественной жизни обычая, частью которой является и музицирование.

В менестрельстве, поскольку оно - род профессионального творчес­тва, предлагаемого слушателям в порядке концерта (на нынешнее менестрельство специально «ходят» - например, в спорткомплекс «Олимпийский» на «Встречи с Аллой Пугачевой»), канон уже выделен из жизненного обычая и осознан. Но осознание ограничивается праг­матической рецептурой и оценочным слэнгом. И понятно, почему: задачи увеселения не предполагают развернутой теории. Недаром же

188

до сих пор не существует руководства по сочинению анекдотов, а учебники по изготовлению шлягера появились уже в XX веке, т.е очень нескоро после того, как развлекательная музыка испытала искус подра­жания высокой письменной композиции.

Исчерпывающим образом канон осознается, когда детальные указа­ния, что нужно делать, что можно, что нельзя, как лучше, как хуже, обосновываются, причем фундаментально. Фундаментальным обосно­ванием служат отсылки к более широким (художественным и внехудо­жественным) нормам, в пределе - к постулатам теологии и философии, космологии и математики, к отвлеченным от прикладных условий законам искусства.

Ясно, что подобная глубина самоопределения нужна музыке, цели которой не сводятся к украшению обычая или к увеселению. Чтобы искать опору в пифагорейских спекуляциях или в богословских толко­ваниях, музыка должна чувствовать себя причастной предмету этих спекуляций или толкований - чем-то сакральным и всеобщим. И к законам искусства вообще может апеллировать только такая музыка, которой мало просто звучать, но желательно звучанием указывать на некую чистую сущность искусства Как раз этими сакральным призвани­ем и/или императивом сущностной художественности отличаются от фольклора и менестрельства высокие музыкальные традиции - как устно-импровизационная, внешне и формально с ними схожая, так и письменная, композиционная, непохожая на них еще и по другим критериям, которые отделяют ее от устной импровизации.