Теория социальных изменений петра штомпки.

Теория структурации Э. Гидденса в определенной мере послужила толчком для появления в 1990-х гг. работ авторитетного в современной социологической науке польского социолога, профессора Ягеллонского университета Петра Штомки (р. 1944 г.), посвященных комплексному и целостному анализу социального становления и социальных изменений.

Теория социальных изменений Штомпки органично вписывается в процесс формирования новейших социологических подходов, в основе которых два принципиальных момента:

1. переосмысление масштабов социологического пространства: признание устойчивой тенденции его глобализации;

2. перенос центра внимания на изучение динамических аспектов социальных структур, их взаимосвязей с социальными процессами и изменениями, с индивидуальными и коллективными действиями членов общества.

Теория социальных изменений представляет собой многоуровневую теоретическую конструкцию (наиболее полное изложение см.: Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996); Штомпка П. Социология: Учебник. М., 2005).

Первый ее уровень посвящен анализу места и роли социальных структур в формировании и функционировании социального пространства. Основными понятиями социологической модели Штомки являются четыре категории: «социальная структура», «деятели» («агенты»), «деятельность», «действие». При этом центральное, стержневое значение придается понятию «социальная структура». В общем смысле она определяется Штомкой как некая чистая конфигурация, форма разнонаправленных социальных отношений, независимо от того, между кем складываются эти отношения и чего они касаются. В более конкретизированном, динамическом смысле социальные структуры общества формируют те рамки, в которых разворачивается деятельность людей. В этой связи они оказывают существенное влияние на ход действий и характер взаимодействий «агентов» («деятелей»). Такая структурная детерминация имеет двоякий характер. С одной стороны, негативный – ограничительный в тех случаях, когда структуры создают барьеры, за которые действие не может выйти. С другой стороны, высвобождающий, стимулирующий действия определенного рода.

Штомпка особо акцентирует внимание на объективном характере социальной структуры. В частности, он выделяет и характеризует три формы независимой динамики структур, которые рассматриваются в виде трех принципов: инерции, момента и последовательности. Принцип инерции означает, что обычно предпочтительнее, чтобы функционирование структуры продолжалось в том же режиме, без радикальных поворотов (например, в странах «реального социализма» в течение долгого времени типичной реакцией на экономические трудности было скорее повышение цен и налогов, нежели переход от планируемой к рыночно-ориентированной экономике). Принцип момента состоит в том, что за определенной стадией чаще всего наступает следующая стадия (если, к примеру, сделаны инвестиции в какую-то сферу экономики, это влечет за собой и инвестиции в другие сферы, с ней связанные). Принцип последовательности состоит в то, что следующие одна за другой фазы не могут быть пропущены (например, экономику нельзя модернизировать без предварительного обучения рабочей силы).

Важным моментом рассуждений Штомпки относительно объективной, т.е. независимой от агентов (деятелей), природы социальных структур является тезис, согласно которому они не в состоянии существовать без субъектов деятельности. В свою очередь, сами агенты в реальности обязательно включены в структуры. Штомпка убежден в том, что невозможно найти хотя бы один пример в общественной жизни, в котором не было бы слияния структур и агентов, операций и действия. Нет бесструктурных агентов, и нет безагентных структур.

Второй уровень теории социальных изменений связан с обоснованием общего контекста, в котором развивается социальная жизнь. Данный контекст предстает в виде двуединой среды, включающей в себя природу и сознание. Природа определяет внешние условия, в которых действуют люди и оперируют структуры. Сознание (индивидуальное и коллективное) как вторая среда (среда мыслей, идей, верований) аналогично природе существенно определяет возможные и невозможные виды практики, доступные и недоступные средства, достижимые или недостижимые цели. Потенциальные возможности агентов в значительной степени зависят от того, что люди в данном обществе действительно думают и во что верят на уровне индивидуального и коллективного сознания, и от того, что их заставляют думать и во что верить идеологические структуры (идеологии, предписания, традиции, «встроенные» в социальное сознание). При этом сознание не только воздействует на практику, но и является «посредником» между природной средой и человеком (обществом).

Третий уровень концепции социальных изменений связан с включением системы взаимодействия природы и сознания с обществом во временное, историческое пространство. Все три фактора: природа, сознание, время неразрывно взаимосвязаны друг с другом в исторический процесс самопреобразования общества. Возможность процесса исторического развития обусловливается наличием четырех типов причинных узлов: структурных воздействий, способностей субъектов, «очеловеченной природы», видоизменяющегося сознания. Эти узлы в их взаимосвязи и взаимодействии составляют, по мнению Штомпки, механизм социальных изменений, социального развития. Сам исторический процесс непрерывен, ничем однозначно не детерминирован и потому имеет множество альтернативных путей развития. Рассматривая исторические изменения, польский социолог полагает, что они охватывают не только действия и практику, не только природу и сознание, но и связи между всеми ними, способы, которыми они объединяются и своими действиями порождают социальную динамику. Отсюда делается вывод: дело не только в том, что деятельность агентов (субъектов) изменяется в процессе их собственной практики, но и в том, что само социальное становление изменяет свой облик в ходе истории.

Концепция социологического воображения. Рассмотренные методологические аспекты теории социальных изменений получают свое развитие и логическое завершение в концепции «социологического воображения», основывающейся на идеях, сформулированных известным американским социологом Ч.Р. Миллсом (подробнее см.: Штомпка П. Теоретическая социология и социологическое воображение // Социологический журнал. 2001, № 1; Штомпка П. Формирование социологического воображения. Значение теории // Социологические исследования. 2005, № 10). Польский ученый выделяет пять главных характеристик социологического воображения или социологии как науки:

1. рассмотрение всех социальных явлений как результата деятельности социальных агентов (индивидов либо групп) и идентифицирование этих агентов. Это означает, что все социальные феномены являются результатом и последствием каких-либо действий, преднамеренных или непреднамеренных, результатом мгновенным или постепенным, «отложенным во времени», непосредственным или опосредованным. Во всех случаях речь идет об определенных предварительных действиях, о выборе, решениях, принимаемых действующими социальными субъектами. Таким образом, социологическое воображение противостоит фатализму, детерминизму, представлениям о роли Провидения;

2. способность видеть и понимать скрытые за поверхностью явлений структурные и культурные ресурсы и ограничения, влияющие на социальную жизнь, определяющие возможности и перспективы субъективных действий. Таким образом, социологическое воображение разрушает миф об абсолютной свободе человека и противостоит волюнтаризму;

3. изучение постоянного влияния предшествующей традиции, исторического прошлого на современные действия людей. Таким образом, социологическое воображение включает в себя историзм и противостоит так называемому презентизму;

4. представление об общественной жизни, включая и внешне кажущиеся прочными любые социальные институты, организации, политические режимы и экономические системы, как о постоянно меняющемся, непрерывно развивающемся процессе становления. Таким образом, социологическое воображение делает акцент на динамике и отказывается от статичных подходов;

5. признание огромное разнообразия и вариантов форм проявления общественной жизни. Тем самым социологическое воображение учит толерантности и направлено против догматизма и этноцентризма.

Исходя из заявленных принципов, Штомпка формулирует следующее определение: «Социологическое воображение – это вытекающая из признания разнообразия и множественности социальных установлений способность связать любое событие в обществе со структурным, культурным и историческим контекстом, а также с индивидуальными и коллективными действиями членов общества»

Таким образом, специфика социологического познания, согласно методологии социологического воображения Штомпки, заключается в способности обнаруживать и обосновывать структурную связь событий, определять их включенность в историю, связывающую прошлое и современность, видеть за, казалось бы, разрозненными и спонтанными действиями людей присутствие скрытой коллективности. При этом социологический анализ позволяет гармонично соединять макро- и микроуровни: в малом увидеть присутствие больших тенденций, а макроанализ оперативо редуцировать до микроуровня. Данный важнейший методологический аспект социологической теории Штомки позволяет «связать биографию отдельного человека, общество и историю» и тем самым в значительной мере преодолеть разрыв между макро- и микросоциологическим уровнями анализа.

Следует особо подчеркнуть стремление Штомки обосновать общегражданскую роль социологического знания, опирающегося на предлагаемую им методологию социологического воображения. Здесь он ссылается на суждение Ч.Р. Миллса, согласно которому, «социология позволяет нам проникнуть в суть явлений дальше и глубже по сравнению с тем, о чем пишут в газетах». Развивая данный тезис, Штомпка полагает, что социология существует не только для социологов, но и для просвещенных граждан. Она помогает и позволяет им рациональным способом найти смысл жизни, определить собственную идентичность, занять свое место в обществе, выявить возможные шансы и последствия своих действий. Социология вооружает нас картой того мира, в котором мы живем, помогает нам лучше ориентироваться в хаосе происходящих событий, способствует более рациональной интерпретации нами всего, что вокруг нас происходит. Потребность в социологическом знании особенно актуальна, согласно Штомпки, в демократическом обществе, в котором гражданские действия гораздо сильнее сказываются на судьбах всех вместе и каждого в отдельности. Демократия нуждается в просвещенных гражданах, способных к охвату широких общесоциальных проблем и вызовов, согласованию собственной жизни с историческим развитием своего общества и рассмотрению ее в сравнительном контексте с иными современными социальными системами.

Парадигма травмы. Актуальность социологической рационализации современной фазы исторического развития обусловливается вхождением современного мира в качественно новое состояние, характеризуемое крайней степенью изменчивости, неоднозначностью этих изменений, разрушающих традиционные представления о прогрессе и вызывающих к жизни идеи и концепции «социального кризиса».

Опираясь на методологию, сформулированную в теориях социальных изменений и социологического воображения, Штомпка анализирует противоречивое состояние и тенденции современного социо-культурного развития. Ученый выделяет в истории социологической науки три типа доминирующих парадигм, описывающих характер социальных изменений. В XIX в. господствовала парадигма прогресса. В середине ХХ в. наблюдается разложение идеи прогресса и рост влияния парадигмы кризиса, которая описывает негативные последствия, сопровождающие социальные изменения. В конце ХХ в. происходит формирование новой парадигмы – парадигмы травмы.

Штомпка полагает, что данная парадигма способна наиболее адекватно описать характер социальных изменений, происходящих в современном обществе. Он считает, что для обозначения и лучшего понимания негативных последствий социальных изменений как таковых, независимо от содержания этих изменений, в социологический анализ следует ввести понятие травмы. Не каждое социальное изменение становится источником травмы, хотя потенциально каждое может иметь такие последствия. Травматогенный характер имеют чаще всего следующие изменения:

1. резкие, быстрые изменения, происходящие в очень короткое время;

2. изменения, происходящие в широкой общественной сфере, охватывающие одновременно различные области общественной жизни;

3. глубокие, радикальные изменения, затрагивающие главные для данной группы ценности, правила или убеждения (укоренившиеся ценности подвергаются критике, ставятся под сомнение, пропагандируются или навязываются новые ценности и практики, противоречащие укоренившимся ценностям);

4. изменения такого рода должны быть неожиданными, шокирующими.

Названные типы социальных изменений, по мнению Штомки, чрезвычайно характерны для ХХ в., который называют «веком перемен». Социальные изменения в этом столетии оказались подверженными ускорению и глобализации в масштабе, прежде невиданном. Они происходят все быстрее и охватывают все более широкое пространство. Тем самым они увеличивают свой травматологический потенциал. Такой эффект имели негативные изменения: загрязнение окружающей среды, хаотическая урбанизация, эскалация войн и геноцида, массовые перемещения населения, рост преступности, революции, радикальные экономические реформы, проигранные войны, акты терроризма и насилия и т.п. Но травматический эффект оказывали также и позитивные изменения: информационная революция, развитие телекоммуникаций, всеобщая доступность благ, бывших ранее достоянием элиты, либерализация нравов, демократизация в политике, равноправие полов и т.п.

Травма, как многие другие социальные состояния, - одновременно объективна и субъективна. Она обычно коренится в реальных феноменах. Могут быть травмы, не основанные на травматических ситуациях, а вызванные распространением представлений об этих событиях. Так, убеждение, что лидер совершил государственную измену, вызовет кризис легитимности, даже если он совершенно невиновен. Существенное значение в процессе определения и восприятия индивидами травматических значений (смыслов) тех или иных изменений (событий) имеет, по мнению Штомпки, культурный контекст. В конечном счете, состояние травмы имеет общую характеристику – нарушение нормативности как основополагающей характеристики культуры. Культурные корни травмы связаны с природой человека, которая тяготеет к порядку, привычке, повторяемости, продолжительности, стандартизации, предсказуемости. Этим удовлетворяется наше стремление к безопасности.

Важное место в характеристике социальных изменений как травмы Штомпка отводит определению логики травматической последовательности, включая ее в общие процессы социального изменения. Ход социального изменения повсеместен и непрерывен. В потоке социального изменения травматическая последовательность может проявляться двояко: как следствие других изменений и как стимулятор определенного вида изменений. Для иллюстрации этой двойственности Штомпка выстраивает следующее рассуждение.

1. Отправной точкой выступает возникновение внезапного, радикального и всеобъемлющего социального изменения (чаще всего революции);

2. Подобное изменение имеет определенный потенциал травматических событий и ситуаций. Люди используют доступный фонд культурных ресурсов для интерпретации этих событий, ситуаций. Некоторые интерпретации определяются как травмы;

3. Травматическое состояние – несоответствие, нарушение, противоречие – может действовать на сферу культуры. Возникает напряженность между прежними культурными предписаниями (ценностями, значениями, символами, идеями) и возникающей культурой, адекватной новым условиям социума. Вследствие культурной инерции наследие уже устаревшей культуры переживает разрушенную социальную систему и некоторое время сосуществует с новой, чуждой ей культурой. Состояние культурного раскола, противоречия – благоприятная почва для полномасштабной культурной травмы.

4. Реагируя, люди используют различные стратегии преодоления травматического состояния;

5. Социальные изменения развиваются независимо, в соответствии с их специфическим направлением и причинами (т.к. они прямо не зависят от последствий травм);

6. Возможны два альтернативных сценария дальнейших событий: один – порочный круг, связанный с попытками реанимации старой культуры, блокированием новых культурных процессов, что, в конечном счете, неизбежно ведет к общекультурной деградации, стагнации и распаду общества (примером может служить завершающая фаза истории великих империй). Другой - плодотворный круг культурной реконструкции, связанной с формированием цельной и органичной системы ценностей новой культуры, в которой будет закодирована новая традиция, предназначенная для передачи последующим поколениям.

Особое место Штомпка уделяет обсуждению типов противодействий, предпринимаемых при адаптации к травматической ситуации. Здесь польский социолог в целом разделяет позицию, Э. Гидденса, выделяя следующие типы поведения: 1) прагматическое деловое отношение, сосредоточенность на повседневных заданиях и сознательном подавлении беспокойства; 2) оптимизм, вера, что все как-то образуется, опасностей удастся избежать благодаря предусмотрительности или науке, технике, разуму; 3) циничный пессимизм, характеризующийся сиюминутностью и гедонизмом; 4) жесткая борьба против выявленных источников опасности в основном в рамках социальных движений, а также поиск и реализация альтернативных вариантов стратегии социальных изменений.

Именно последний тип адаптации, согласно Штомпки, конструктивен, позволяя людям преодолевать травматические воздействия современности. Однако, следует особо отметить, что понимание Штомпкой процесса преодоления травмы – это лишь завершающая фаза предыдущего или начало очередного качественно нового цикла травматической последовательности, встроенного в бесконечный ряд аналогичных циклов истории глобальных социальных изменений.

123