Документ №4 Платон. Государство.

Постановка вопроса о справедливости.

Кто находит в своей жизни много несправедливых поступков, тот, подобно детям, внезапно разбуженный ото сна, пугается и в дальнейшем ожидает лишь плохого. А кто не знает за собой никаких несправедливых поступков, тому всегда сопутствует отрадная надежда, добрая "кормилица старости": к этому я добавлю, что обладать состоянием - это, конечно, очень хорошо, но не для всякого, а лишь для порядочного человека.

Справедливость, как воздаяние должного каждому человеку. (Но): во всех государствах справедливостью считается одно и то же, а именно то, что пригодно существующей власти. : Если бы государство состояло из одних только хороших людей, все бы, пожалуй, оспаривали друг у друга возможность устраниться от правления, как теперь оспаривают власть. Отсюда стало бы ясно, что по существу подлинный правитель имеет в виду не то, что пригодно ему, а то, что пригодно подвластному, так что всякий понимающий это человек вместо того, чтобы хлопотать о пользу другого, предпочел бы, чтобы другие позаботились о его пользе.

Справедливость и несправедливость. Справедливый человек схож с человеком мудрым и достойным, а несправедливый - невежда и недостойный: Справедливость - это добродетель и мудрость, а несправедливость - порочность и невежество. :Она и сильнее несправедливости, раз та не что иное, как невежество. :И богам несправедливый враждебен, а справедливый им - друг. Справедливый счастлив, а несправедливый - это жалкий человек. Несправедливость никогда не может быть выгоднее справедливости.

Говорят, что творить несправедливость обычно бывает хорошо, а терпеть ее плохо. Однако, когда терпишь несправедливость,

в этом гораздо больше плохого, чем бывает хорошего, когда ее творишь. Поэтому, когда люди отведали и того и другого, то есть и поступали несправедливо, и страдали от несправедливости, тогда они, раз уж нет сил избежать одной и придерживаться другой, нашли целесообразным договориться друг с другом, чтобы и не творить несправедливости, и не страдать от нее. Отсюда взяло свое начало законодательство и взаимный договор. Установления закона и получили имя законных и справедливых - вот каково происхождение и сущность справедливости.

Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства. Его создают наши потребности.

Модель идеального государства (утопия). Сейчас мы лепим в нашем воображении государство, как мы полагаем, счастливое, но не в отдельно взятой его части, не так, чтобы лишь кое-кто в нем был счастлив, но так, чтобы оно было счастливо все в целом. При росте и благоустройстве нашего государства надо предоставить всем сословиям возможность иметь свою долю в общем процветании, соответственно их природным данным.

Устранение богатства и бедности в идеальном государстве. Роль правильного воспитания, обучения и законов в идеальном государстве. Правильное воспитание и обучение пробуждает в человеке хорошие природные задатки, а у кого они уже были, те благодаря такому воспитанию становятся еще лучше. Даже игры наших детей должны как можно больше соответствовать законам, потому что, если они становятся беспорядочными и дети не соблюдают правил, невозможно вырастить из них серьезных законопослушных граждан.

Четыре добродетели идеального государства.

Ясно, что оно мудро, мужественно, рассудительно и справедливо. Действительно мудрым - ведь в нем осуществляются здравые решения. Эти-то здравые решения и суть какое-то знание; невежество здесь не поможет, надо уметь хорошо рассуждать. Государство, основанное согласно природе, всецело было бы мудрым благодаря совсем небольшой части населения, которая стоит во главе и управляет, ее знанию. :Здесь говорится о мужестве как о гражданском свойстве. Рассудительность:- это власть над определенными удовольствиями и вожделениями - так ведь утверждают, приводя выражение "преодолеть самого себя". (Она присуща) и правителям, и подвластным. :Мы еще в начале, когда основывали государство, установили, что делать это надо непременно во имя целого. Так вот это целое и есть справедливость или какая-то ее разновидность. :Государство мы признаем справедливым, когда имеющиеся в нем три различных по своей природе сословия1 делают каждое свое дело. А рассудительным, мужественным и мудрым мы признаем государство, вследствие соответствующего состояния и свойств представителей этих же самых сословий. :Значит:, мы точно так же будем расценивать и отдельного человека: в его душе имеются те же виды, что и в государстве.

Три начала человеческой души.

Одно из них, с помощью которого человек способен рассуждать, мы назовем разумным началом души, а второе, из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовем началом неразумным и вожделеющим, близким другом всякого рода удовлетворения и наслаждений. И: яростное начало. Как в государстве три рода начал, его составляющих: деловое, защитное, совещательное, так и в душе есть тоже третье начало - яростный дух. По природе своей оно служит защитником разумного начала, если не испорчено дурным воспитанием.

Итак, способности рассуждать подобает господствовать, потому что мудрость и попечение обо всей душе в целом - это как раз ее дело, начало же яростное должно ей подчиняться и быть ее союзником. Оба эти начала, воспитанные таким образом (с помощью искусства, хорового пения и гимнастики. - Сост.), обученные и подлинно понявшие свое назначение, будут управлять началом вожделеющим, а оно составляет большую часть души каждого человека и по своей природе жаждет богатства.

(Справедливый человек) не позволит ни одному из имеющихся в его душе начал выполнять чужие задачи или досаждать друг другу взаимным вмешательством: он правильно отводит каждому из этих начал действительно то, что им свойственно; он владеет собой, приводит себя в порядок и становится сам себе другом. Таков он и в своих действиях, касаются ли они приобретения имущества, ухода за своим телом, государственных дел или же частных соглашений.

О формах государства. Справедливое государство и справедливый человек ничем не отличаются. Сколько видов государственного устройства, столько же, пожалуй, существует и видов душевного склада.

Если среди правителей выделится кто-нибудь один, это можно назвать царской властью, или же правителей несколько, тогда это будет аристократия.

Хорошим и правильным я называю именно подобного рода государство и государственное устройство, да и отдельного человека тоже, а все остальные виды я считаю плохими: в них ошибочны и государственное правление, и душевный склад частных людей. Видов порочного государственного устройства четыре.

(Далее Платон рисует модель идеального государства как справедливое правление лучших и благородных, т. е. аристократии, где действуют хорошие законы, государство заботится и болеет за своих граждан, у стражей государства отсутствует собственность, вводится общность жен и детей - Сост.).

Когда один из граждан такого государства испытывает благо или зло, такое государство обязательно и все целиком будет вместе с этим гражданином либо радоваться, либо скорбеть. Если один гражданин ушиб палец - всему государству больно. Народ в идеальном государстве - граждане. Правители здесь называются спасителями и помощниками, между собой они - именуются "сотоварищами по страже". У граждан общие радости и горе: это - причина общности жен и детей у защитников государства. Кто выкажет способность охранять законы и обычаи государства, тех и надо назначать стражами. У стражей не должно быть ни собственных домов, ни земли, и вообще никакого имущества, они получают пропитание от остальных граждан как плату за свою сторожевую службу и сообща все потребляют, коль уж они должны быть подлинными стражами.

Философ на троне. Правителями государства должны быть философы. Пока в государствах не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино - государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди, - а их много, - которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор: государствам не избавиться от зол.

Философу присущи четыре основные добродетели идеального государства. Он: будет человеком, памятливым от природы, способным к познанию, великодушным, тонким и к тому же другом и сородичем истины, справедливости, мужества и рассудительности.

Идея (эйдос) блага. Идея блага - вот это самое важное знание; через нее становятся пригодными и полезными справедливость и все остальное. Идея блага - причина знания и познаваемости истины. Как ни прекрасно и то, и другое - познание и истина, но, если идею блага ты будешь считать чем-то еще более прекрасным, ты будешь прав.

Еще об отборе правителей и их воспитании. (Надо) отдавать предпочтение самым надежным, мужественным и по возможности самым благообразным. У них должна быть острая восприимчивость к наукам и быстрая сообразительность. Надо искать человека с хорошей памятью, несокрушимо твердого и во всех отношениях трудолюбивого. Это должно быть исключительно одаренная натура.

И в том, что касается истины, мы будем считать душу покалеченной точно так же, если она, несмотря на свое отвращение к намеренной лжи (этого она и у себя не выносит, и возмущается ложью других (людей), все же снисходительно станет допускать ложь нечаянную и не смущаться, когда ей укажут на невежество, в котором она легкомысленно выпачкалась не хуже свиньи.

И что касается рассудительности, мужества, великодушия, а также всех других частей добродетели, надо не меньше наблюдать, кто проявляет благородство, а кто - подлость. Не умеющий это различать - будь то частное лицо или государство, - сам того не замечая, привлечет для тех или иных надобностей - в качестве друзей ли или правителей - людей, хромающих на одну ногу и подлых. Если мы подберем людей здравых телом и духом и воспитаем их на возвышенных знаниях и усиленных упражнениях, то самой справедливости не в чем будет нас упрекнуть и мы сохраним в целости и государство, и его строй. Справедливость воспитывается в человеке с детства.

Четыре вида извращенного государственного устройства. Я говорю как раз о тех видах, которые пользуются известностью. Раз видов государств пять, то и у различных людей должно быть пять различных устройств души. Человека, соответствующего правлению лучших - аристократическому, мы уже: правильно признали его хорошим и справедливым.

Раз мы начали с рассмотрения государственных нравов, а не отдельных лиц, то и теперь возьмем сперва государственный строй, основывающийся на честолюбии, назовем его "тимократией" или "тимархией". Затем - олигархию и олигархического человека; далее бросим взгляд на демократию и понаблюдаем человека демократического; наконец, управляемое тиранически и тиранический склад души человека.

Тимократия. Каким способом из аристократического правления может получиться тимократическое? Может быть, это совсем просто, и изменения в государстве обязаны своим происхождением раздорам, возникающим внутри той его части, которая обладает властью? Если же в ней царит согласие, то, хотя бы она была и очень мала, строй остается незыблемым. Там побоятся ставить мудрых людей на государственные должности, потому что там уже нет подобного рода простосердечных и прямых людей. Это государство будет вечно воевать.

Олигархия. Это строй, основанный на имущественном цензе, у власти стоят там богатые, а бедняки не участвуют в правлении. Скопление золота в кладовых у частных лиц губит тимократию; они прежде всего выискивают, на что бы его употребить, и для этого перетолковывают законы, мало считаясь с ними; так поступают и сами богачи, и их жены. Чем больше они ценят дальнейшее продвижение по пути наживы, тем меньше почитают они добродетель. Раз в государстве почитают богатство и богачей, значит там меньше всего ценятся добродетель и ее обладатели.

Установление имущественного ценза становится законом и нормой олигархического строя: чем более этот строй олигархичен, тем выше ценз; чем менее олигархичен, тем ценз ниже.

Олигархия переходит в демократию примерно следующим образом: причина здесь в ненасытной погоне за предполагаемым благом, состоящим якобы в том, что надо быть как можно богаче.

Демократия. Демократия, на мой взгляд, осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, что при демократическом строе происходит большей частью по жребию. Так устанавливается демократия, происходит ли это силой оружия или же потому, что ее противники, устранившись, постепенно отступят. В государстве появится полная свобода и откровенная возможность делать что хочешь.

В демократическом государстве нет никакой надобности принимать участие в управлении, даже если ты к этому и способен; не обязательно и подчиняться, если ты не желаешь. При таком государственном строе люди, приговоренные к смерти или к изгнанию, тем не менее остаются и продолжают вращаться в обществе. Человеку оказывается почет, лишь бы он обнаружил свое расположение к толпе. Эти и подобные им свойства присущи демократическому строю, не имеющего должного управления, но приятному и разнообразному.

Тирания. Когда во главе государства, где демократический строй и жажда свободы, доведется встать дурным виночерпиям, государство это сверх должного опьяняется свободой в неразбавленном виде, а своих должностных лиц карает, если те недостаточно снисходительны и не предоставляют всем полной свободы. Граждан, послушным властям, там смешивают с грязью как ничего не стоящих добровольных рабов, зато правителей, похожих на подвластных, и подвластных, похожих на правителей, там восхваляют и почитают. А кончат они тем, что перестанут считаться даже с законами - писанными или неписанными. Ведь чрезмерная свобода, по-видимому, и для отдельного человека, и для государства оборачивается не чем иным, как чрезвычайным рабством. Так вот, тирания возникает: из демократии.

Три "части" демократического государства: трутни, богачи и народ.

Заключение: призыв соблюдать справедливость. :Всегда будем держаться вышнего пути и всячески соблюдать справедливость вместе с разумностью, чтобы, пока мы здесь, быть друзьями самим себе и богам.