Лжедмитрий I

Введение

Исходя из всего вышеперечисленного, из цели нашей работы, а именно раскрытии личности Лжедмитрия I, о его пути к власти, мы поставили перед собой следующие цели:

1. Рассказать о царствовании Бориса, о социальной и политической «подоплёке» смутного времени. 2. Выяснить, что произошло в мае 1591 года в Угличе, какие силы были заинтересованы в физическом устранении малолетнего сына Ивана IV. 3. Описать первые шаги самозванца в Польше. Охарактеризовать роль Речи Посполитой в разжигании русской смуты, а так же показать роль папской курии в этом неблаговидном деле. 4. Показать, и, как следствие, доказать, какие внутренние силы способствовали фантастическим успехам Лжедмитрия I 5. Описать рост национального самосознания и патриотического настроения в недолгий период правления его. 6. Опираясь на источники, дать образ внешне- и внутриполитической программы Лжедмитрия, показать невозможность её осуществления в конкретной исторической обстановке. 7. Особое внимание остановить на культурологическом аспекте проблемы; показать, что для массового русского национального самосознания Лжедмитрий I был неприемлем в роли Государя, что народ вскоре перестал идентифицировать его с законным Государем, носителем Божественной Вести, каковы были бытовые причины этого, мы подробно рассматриваем. в своём проекте.

Глава I

Сомнительно-политическое положение московского Государства на грани веков. Появление самозванца.

«На всех дорогах лежали люди, умершие от голода…» (1)

I.I. Предпосылки и причины смуты.

На рубеже XVI и XVII вв. Московское государство переживало тяжелый и сложный кризис, морально-политический и социально-экономический.

1. «Исторический архив», Пг, 1919, Книга 1 Положение двух основных классов мос ковского населения — служилых и «тяглых» людей — и раньше не было легким; но в конце XVI в. положение центральных областей государства значительно ухуд шилось. С открытием для русской колонизации обширных юго-восточных пространств среднего и нижнего Поволжья сюда устремился из центральных областей государства широкий поток крестьянского населения, стремившегося уйти от государства и помещичьего «тягла», и эта утечка рабочей силы повела к недостатку рабочих рук и к тяжелому экономическому кризису внутри государства. Чем больше уходило людей из центра, тем тяжелее давило государст венное и помещичье тягло на оставшихся. Рост поместного землевладения отдавал все большее количество крестьян под власть помещиков, а недостаток рабочих рук вынуж дал помещиков увеличивать крестьянские подати и по винности и стремиться всеми способами закрепить за собой наличное крестьянское население своих имений. Положение холопов «полных» и «кабальных», конеч но, всегда было достаточно тяжелым, а в конце XVI в. число кабальных холопов было увеличено указом, который предписывал обращать в кабальные холопы всех тех преж де вольных слуг и работников, которые прослужили у своих господ более половины года. Во 2-й половине XVI в. особые обстоятельства, внеш ние и внутренние, способствовали усилению кризиса и росту недовольства. Тяжелая Ливонская война (продол жавшаяся 25 лет и кончившаяся полной неудачей) потребовала от населения огромных жертв людьми и матери альными средствами. Татарское нашествие и разгром Мо сквы в 1571 г. значительно увеличили жертвы и потери. Опричнина царя Ивана, потрясшая и расшатавшая старый уклад жизни и привычные отношения (особенно в «оп ричных» областях), усиливала общий разлад и деморали зацию; в царствование Грозного «водворилась страшная привычка не уважать жизни, чести, имущества ближнего». (1) Пока на Московском престоле сидели государи старой привычной династии, прямые потомки Рюрика и Влади мира Святого и строители Московского государства, насе ление в огромном большинстве своем безропотно и бес прекословно подчинялось своим «природным государям». Но когда династия прекратилась и государство оказалось «ничьим», земля растерялась и пришла в брожение. Высший слой московского населения, боярство, эко номически ослабленной и морально приниженное полити кой Грозного, начало смуту борьбой за власть в стране, ставшей «безгосударной».

1. Пушкарёв С. Г. «Обзор русской истории», Ставрополь, 1993, стр. 164

I.II. Царь Борис Окаянный

Наследник Грозного Федор был не похож на отца - он был тих, робок, слаб здоровьем; походка у него была нетвердая, а на бледном лице постоян но бродила бессмысленная улыбка. Английский посол Флетчер прямо писал, что новый царь "слабоумен и мало способен к делам политическим"; Федор проводил время в мо литвах, ездил по монастырям и звонил в колокола - это было его любимой забавой. Действительным правителем государства дол жен был стать тот, кто сумеет подчинить себе слабовольного царя и стать его "первым министром" - на эту роль претендовали ко мандир дворовой охраны Вельский, шурин царя Борис Годунов и знатные бояре, Романов, Шуйский, Мстиславский.

Вельский попытался было овладеть царем и заперся с дворовыми стрель цами в Кремле - но бояре возбудили народ слухами, что это Вель ский "извел" царя Ивана, а теперь хочет извести его сына; толпы посадских людей и дворян осадили Кремль, и стрельцы сдались. Вельского отправили в ссылку, а дворовая охрана (прежние оп ричники) была расформирована - так закончилась знаменитая "опричнина". Через три месяца после смерти Грозного в Россию вернулось боярское правление; по примеру польского сейма бояре собрали Земской собор, утвердивший власть Боярской думы; сосланные Грозным князья и бояре - те немногие, кому посчастливилось выжить, - вернулись в Москву и получили назад свои вотчины. Потом, как полвека назад, бояре разбились на две партии и ста ли враждовать из-за доходных постов; партия Годунова боролась с партией Шуйских, Борис Годунов одержал победу, сослал Шуй ских и стал первым лицом в государстве, "правителем" России. Новый правитель когда-то был опричником и по ночам дежурил на постельничьем крыльце царского дворца; он по мере сил ста рался подражать Ивану IV и возобновил войну со Швецией, пы таясь снова открыть "окно в Европу". Однако Годунов не обла дал ни энергией, ни властью Грозного, и война кончилась ни чем, принеся народу лишь новые тяготы - в дополнение к тяго там еще не забытой Ливонской войны. I Хотя у народа осталась добрая память о Грозном. (1) Люди по мнили и о тяготах его правления, о военных налогах, которые он взвалил на плечи крестьян.

1. Костомаров Н. И. «Личность царя Ивана Васильевича Грозного», М, 1990, стр. 7 К концу Ливонской войны крестьяне были почти разорены; они толпами снимались с дедовских па шен и уходили на восток и на юг - туда, куда их манили плодо родные черноземы и где новые поселенцы имели льготы. Это был Великий Исход русского крестьянства из северных лесов, новгородские и вологодские места почти опустели, тысячи телег катились по степным дорогам к Воронежу, Тамбову, Самаре, Новоприбывшие устраивались под стенами крепостей в слободках, они распахивали целину и служили по "прибору" - в свой черед несли сторожевую службу и обороняли крепости. Многие из них называли себя казаками - так с древних времен именова лось все пограничное население; других называли "стрельцами", "сторожами", "ездоками". Те, что селились к северу от линии крепостей, должны были кроме того пахать "государеву пашню", поля, урожай с которых шел государству, - но были еще и воль ные казаки, которые шли дальше на юг и устраивались на "ни чьей" земле. Вольные казаки ставили укрепленные станицы-"юрты" и выбирали на "круге" своих атаманов; они жили сами по себе, пахали землю с саблей за поясом и сражались с кочевав шими в "Диком поле" татарами. Русское государство, продвигая на юг свои крепости, брало вольных казаков к себе на службу, а те, которые не хотели служить, уходили на юг - в 1580-х годах они добрались до места слияния Дона и Донца и основали здесь большую станицу Раздоры. Окруженные со всех сторон татар скими юртами, казаки Нижнего Дона не могли пахать землю и жили войной; они совершали набеги на татар, а когда не было добычи, нанимались на службу на Русь.

В 1579 году 500 казаков во главе с.атаманом Ермаком нанялись на службу к купцам Стро гановым, державшим соляные промыслы на Каме; через два года Строгановы послали Ермака в поход на Сибирское ханство; си бирские татары еще не видели пищалей и пушек и в страхе раз бежались перед казаками; Ермак взял столицу ханства Кашлык и три года правил таежными племенами - но, в конце концов, по пал в засаду и погиб. Вскоре после его гибели на Иртыш пришли царские воеводы и основали «крепость Тюмень - так началось освоение русскими Сибири. (1) Великий исход русских крестьян на окраины продолжался и после смерти Ивана Грозного: хотя война кончилась, Годунов не снизил налогов и бегство крестьян продолжалось. Крестьяне ухо дили от помещиков целыми деревнями, не платя "пожилого" и не дожидаясь Юрьева дня; большинство уходило на юг, но мно гие шли в монастырские поместья или к "старшим боярам", имев шим налоговые льготы. Оставшиеся в опустевших поместьях дво ряне были не в состоянии исполнять службу; чтобы прокормить ся, им приходилось вместе с домочадцами пахать землю или вслед за крестьянами идти в казаки. Боясь дворянского возмущения, Годунов стал вводить в отдельных областях "заповедные годы" -годы, в которые "выход" был запрещен; один "заповедный год" следовал за другим, и, в конце концов, появились грамоты, запрещавшие выход "до государева указу" - как оказалось, навсег да. Постепенно действие этих грамот было распространено на всю Россию, а в 1597 году вышел указ о сыске беглых - срок сыска устанавливался в пять лет.

1. Иловайский А. И. «Краткие очерки русской истории», Пг, 1916, стр. 92 Прикрепление крестьян было роковым событием русской истории, повлекшим за собой много бед - и у народа осталась долгая память о "Борисе окаянном". "При царе Иване Васильевиче крестьяне имели выход вольный, - говорили приказные дьяки, - а царь Федор Иванович по наго вору Бориса Годунова, не слушая совета старших бояр, выход крестьянам заказал, и у кого колико крестьян где было, книги учинил". Книги были составлены по итогам переписи, закончив шейся в 1592 году, - и с тех пор крестьяне по тем книгам должны были быть помещиками "крепки" - они превратились в "кре постных". Само по себе прикрепление к земле было еще не так страшно для крестьян - если бы правители, как в старые време на, контролировали сбор податей и не давали помещикам брать лишнее. Но Годунов был слабым правителем, искавшим любви дворян, - и волей или неволей, он позволил дворянам делать все, что хотят. "Дворянству дана несправедливая и неограниченная свобода повелевать простым народом и угнетать его", - писал английский посол Флетчер. (1) Мелкопоместные дворяне, у которых осталось лишь по несколь ку крестьян, пытались взять с них, все, что можно и что нель зя - но крестьяне сопротивля лись старым испытанным спо собом: поскольку подати бра лись с пахоты, то они сокраща ли запашку; говоря про свое ос кудение и немощь, они пахали не 15, а 5 десятин - и помещик снова оставался внакладе; прав да, и у крестьян было теперь зерна только-только до следую щего урожая.

1. «Исторический вестник», СПб, 1887, Кн. III, ч. 2 Мысль о прикреплении крес тьян и об опоре на "шляхетст во" пришла к Годунову из Поль ши: он враждовал со "старши ми боярами", и ему не остава лось ничего иного, как потакать русской "шляхте". Султаны, которые имели больше власти, в ана логичных обстоятельствах попросту лишали дворян поместий и превращали их в стрельцов ("янычар") - тем более, что эпоха тяжелой кавалерии подходила к концу и на полях сражений гос подствовали не рыцари, а мушкетеры и артиллеристы. Но по пытка Грозного направить Россию по пути Турции не удалось - и после побед Стефана Батория Россия повернула на путь Поль ши; это означало, что "шляхта" получит "золотую вольность", а крестьяне в скором времени превратятся в рабов. Годунов пота кал "шляхте", чтобы закрепить за собой власть: царь Федор был бездетен, и в случае его смерти борьба за власть должна была вспыхнуть с новой силой. Правда, у Федора был брат, царевич Дмитрий, родившийся в 1583 году и живший со своей матерью в Угличе. В интересах Годунова было, чтобы царевич умер, - и в 1591 году царевич напоролся на нож, играя в «тычку».

I.III. Появление на территории Речи Посполитой самозванца

История самозванца, принявшего имя царевича Дмит рия, принадлежит к числу самых драматических эпи зодов своего времени. Избрание Бориса не положило конец боярским интри гам. Сначала знать пыталась противопоставить Годунову хана Симеона, позже — самозваного Дмитрия. Полузабытого царевича вспомнили на другой день после кончины царя Федора. Прокравшиеся в Смоленск литов ские лазутчики услышали о нем много удивительного. Одни толковали, будто Дмитрий жив и прислал им письмо, дру гие — будто Борис велел убить Дмитрия, а потом стал держать при себе его двойника с таким расчетом: если са мому не удастся завладеть троном, он выдвинет лжецаре вича, чтобы забрать корону его руками. Небылицы сочиняли враги Годунова. Они старательно чернили нового царя, а его противников, бояр Романовых, превозносили. Передавали, что старший из братьев Рома новых открыто обвинил Бориса в убийстве двух сыновей Грозного и пытался собственноручно покарать злодея. Всем этим толкам невозможно верить. Слишком мно го в них несообразностей. Но они помогают установить, кто оживил призрак Дмитрия. То были круги, близкие к Романовым. После коронации нового царя рассказы о самозванце заглохли сами собой. Но вскоре Борис тяжело заболел. Борьба за трон казалась неизбежной, и призрак Дмитрия воскрес вторично. Некоторое время спустя таинственная и неуловимая тень обрела плоть. В пределах Польско-Ли товского государства появился человек, назвавшийся име нем погибшего царевича. В России объявили, что под личиной Дмитрия скры вается беглый чернец Чудова монастыря Гришка Отрепь ев. Может быть, московские власти назвали первое попавшееся имя? Нет, это не так. Поначалу они именова ли самозванца безвестным вором и «баламутом», и лишь проведя тщательное расследование, установили его имя.

Доказать тождество Гришки и лжецаревича с полной не опровержимостью власти, конечно, не могли. Но они со брали подробные сведения о похождениях реального Отрепьева, опираясь на показания его матери, дяди и про чих родственников-галичан. Дядя Григория, Смирной-Отреиьев, оказался самым толковым свидетелем, и царь Борис послал его в Польшу для обличения племянника. Мелкий галицкий дворянин Юрий Богданович Отре пьев, в монашестве инок Григорий, постригся в одном из русских монастырей, после чего сбежал в Литву. На этих решающих событиях его жизни царская канцелярия и со средоточила все свое внимание. Почему же ее высказыва ния насчет беглого монаха полны противоречий? Как объяснить многочисленные неувязки в официальных жиз неописаниях Отрепьева? Свою первую версию русские власти адресовали польскому двору. В Польше они заявили буквально сле дующее: «Юшка Отрепьев, як был в миру, и он но своему злодейству отца своего не слухал, впал в ересь, и воровал, крал, играл в зернью и бражничал и бегал от отца многаж ды и, заворовався, постригсе у чернцы». Автором назида тельной новеллы о беспутном дворянском сынке был, по-видимому, Смирной-Отрепьев, вернувшийся из Польши после неудачной попытки свидеться с племянником. Царские дипломаты толковали про Отрепьева не толь ко в Кракове, но и в Вене, столице австрийских Габсбур гов. Царь Борис направил императору личное послание. Оригинал его, до сих пор не опубликованный, хранится в Венском архиве. Нам удалось познакомиться с ним.

Вот что писал Борис по поводу беглого монаха: Юшка Отрепьев «был в холопех у дворянина нашего, у Михаила Романова, и, будучи у нево, учал воровати, и Михайло за его воровство велел его збити з двора, и тот страдник учал пуще прежнего воровать, и за то его воровство хотели его повесить, и он от тое смертные казни сбежал, постригся в дальних монастырех, а назвали его в чернецех Григори¬ем». В далекой Вене московские дипломаты проявили большую откровенность, чем в Кракове. Там они впервые назвали покровителя самозванца. Правда, связав воедино имена Отрепьева и Романова, дипломаты тут же попытались рассеять подозрение, будто авантюриста выдвинула влиятельная боярская партия. От поляков вообще утаили, что Отрепьев служил Романовым. Австрийцев постарались убедить, будто Романовы не были пособниками интриги, а сами прогнали самозванца. Сравнение двух официальных версий пострижения Гришки наводит на мысль о том, что царская канцелярия фальсифицировала этот эпизод из его биографии. Цель подобной фальсификации предельно ясна. Московские власти старались изобразить Отрепьева преступником уголовным, а не политическим и тем самым доказать, что за его спиной не стояло никакой влиятельной оппозиции. Разъяснения за рубежом были сделаны в то время, когда в самой России имя самозванца находилось под запретом. Все толки о чудесно спасшемся царевиче беспощадно пресекались. Но Лжедмитрий вторгся в страну, и молчать стало невозможно. Враг оказался значительно опаснее, чем думали в Москве, и, хотя он терпел поражение в открытом бою, никакая сила не могла изгнать его за пределы государства.

Попытки представить Отрепьева юным негодяем, которого пьянство и воровство довели до монастыря, больше никого не могли убедить. Ложь дипломатов рушилась сама собой. Тогда-то за обличение еретика взялась церковь. Патриарх объявил народу, что Отрепьев «жил у Романовых во дворе и заворовался, от смертные казни постригся в черньцы и был по многим монастырям», служил на патриаршем дворе, а потом сбежал в Литву. Чтобы уяснить, как современники восприняли откровения патриарха, надо знать, что в старину воровством называли чаще всего неповиновение властям, измену и прочие политические преступления. Дипломаты указывали на пьянство и воровство в качестве причины пострижения Гришки. Из патриаршей же грамоты следовало, что он постригся из-за преступлений, совершенных на службе у Романовых. Забегая вперед, надо сказать, что после гибели Годуновых и смерти Лжедмитрия I царь Василий Шуйский, вождь заговора против самозванца, нарядил новое следствие но делу Отрепьева. Он огласил историю Гришки с большими подробностями, чем Борис. В частности, Шуйский сообщил полякам, что Юшка Отрепьев «был в холопех у бояр Микитиных, детей Романовича, и у князя Бориса Черкаскова, и заворовався, постригся в чернцы». (1) Из новых официальных заявлений стало ясно, что Отрепьев был связан по крайней мере с двумя знатнейшими боярскими фамилиями — с Романовыми и Черкасскими. Шуйский предпочел обойти молчанием вопрос, почему Отрепьев перешел от Романовых к их родне Черкасскому. Царь Борис утверждал, будто переход был вынужденным.