234 Лет (1228-1462) Северная Русь вынесла 90 внутренних усобиц и до 160

внешних войн при частых поветриях, неурожаях и неисчислимых пожарах. Вы-

росши среди внешних гроз и внутренних бед, быстро уничтожавших плоды

многолетней кропотливой работы, оно чувствовало потребность в политичес-

ком сосредоточении своих неустроенных сил, в твердом государственном по-

рядке, чтобы выйти из удельной неурядицы и татарского порабощения. Эта

потребность и была новой скрытой, но могущественной причиной успехов ве-

ликого князя московского, присоединившейся к первоначальным и основным,

какими были: экономические выгоды географического положения города Моск-

вы и Московского княжества, церковное значение, приобретенное Москвой

при содействии того же условия, и согласованный с обстоятельствами вре-

мени образ действий московских князей, внушенный их генеалогическим по-

ложением.

ЗНАЧЕНИЕ МОСКОВСКОЙ. УСОБИЦЫ. Той же потребностью объясняется неожи-

данный и чрезвычайно важный для Северной Руси исход московской усобицы.

Начав княжение чуть не ребенком, мягкий и благодушный Василий, казалось,

совсем не годился для боевой роли, какая ему была суждена. Не раз поби-

тый, ограбленный и заточенный, наконец, ослепленный, он, однако, вышел

из 19-летней борьбы с приобретениями, которые далеко оставили за собою

все, что заработали продолжительными усилиями его отец и дед.

ЛЕКЦИЯ ХХП

в. о. КЛЮЧЕВСКИЙ

- Когда ' он вступал на спорный великокняжеский стол, московская вот-

чина была разделена на целый десяток уделов, а когда он писал свою ду-

ховную, вся эта вотчина была в его руках, кроме половины одного из преж-

них уделов (верейская половина Можайского княжества). Сверх того, ему

принадлежало Суздальское княжество, вотчичи которого служили ему или бе-

гали по чужим странам, московские наместники сидели по рязанским горо-

дам, Новгород Великий и Вятка были во всей его воле. Наконец, он не

только благословил своего старшего сына великим княжением, что еще коле-

бался сделать его отец, но и прямо включил великокняжескую область в

состав своей наследственной вотчины. Такие успехи достались Темному по-

тому, что все влиятельное, мыслящее и благонамеренное в русском обществе

стало за него, за преемство великокняжеской власти в нисходящей линии.

Приверженцы Василия не давали покоя его соперникам, донимали их жалоба-

ми, протестами и происками, брали на свою душу его клятвы, пустили в де-

ло на его защиту все материальные и нравственные средства, какими распо-

лагали. Внук Донского попал в такое счастливое положение, не им создан-

ное, а им только унаследованное, в котором цели и способы действия были

достаточно выяснены, силы направлены, средства заготовлены, орудия прис-

пособлены и установлены, - и машина могла уже работать автоматически, не-

зависимо от главного механика"*. Как скоро население Северной Руси по-

чувствовало, что Москва способна стать политическим центром, около кото-

рого оно могло собрать свои силы для борьбы с внешними врагами, что мос-

ковский князь может быть народным вождем в этой борьбе, в умах и отноше-

ниях удельной Руси совершился перелом, решивший судьбу удельного поряд-

ка: все дотоле затаенные или дремавшие национальные и политические ожи-

дания и сочувствия великорусского племени, долго и безуспешно искавшие

себе надежного пункта прикрепления, тогда сошлись с династическими уси-

лиями московского великого князя и понесли его на высоту национального

государя Великорос-сии^. Так можно обозначить главные моменты политичес-

кого рос

та Московского княжества.

ХАРАКТЕР МОСКОВСКИХ КНЯЗЕЙ. Часто дают преобладающее значение в ходе

возвышения Московского княжества личным качествам его князей". Окончив

обзор политического роста Москвы, мы можем оценить и значение этих ка-

честв в ее

истории. Нет надобности преувеличивать это значение, считать полити-

ческое и национальное могущество Московского княжества исключительно де-

лом его князей, созданием их личного творчества, их талантов. Историчес-

кие памятники XIV и XV вв. не дают нам возможности живо воспроизвести

облик каждого из этих князей. Московские великие князья являются в этих

памятниках довольно бледными фигурами, преемственно сменявшимися на ве-

ликокняжеском столе под именами Ивана, Семена, другого Ивана, Димитрия,

Василия, другого Василия. Всматриваясь в них, легко заметить, что перед

нами проходят не своеобразные личности, а однообразные повторения одного

и того же фамильного типа. Все московские князья до Ивана III как две

капли воды похожи друг на друга, так что наблюдатель иногда затрудняется

решить, кто из них Иван и кто Василий. В их деятельности заметны некото-

рые индивидуальные особенности; но они объясняются различием возраста

князей или исключительными внешними обстоятельствами, в какие попадали

иные из них; эти особенности не идут далее того, насколько изменяется

деятельность одного и того же лица от таких условий. Следя за пре-

емственной сменой московских князей, можем уловить в их обликах только

типические фамильные черты. Наблюдателю они представляются не живыми ли-

цами, даже не портретами, а скорее манекенами; он рассматривает в каждом

его позу, его костюм, но лица их мало что говорят зрителю.

Прежде всего московские Даниловичи отличаются замечательно устойчивой

посредственностью-не выше и не ниже среднего уровня. Племя Всеволода

Большое Гнездо вообще не блистало избытком выдающихся талантов, за иск-

лючением разве одного Александра Невского. Московские Даниловичи даже

среди этого племени не шли в передовом ряду по личным качествам. Это

князья без всякого блеска, без признаков как героического, так и

нравственного величия. Во-первых, это очень мирные люди; они неохотно

вступают в битвы, а вступая в них, чаще проигрывают их; они умеют отси-

живаться от неприятеля за дубовыми, а с Димитрия Донского за каменными

стенами московского Кремля, но еще охотнее при нападении врага уезжают в

Переяславль или куда-нибудь подальше, на Волгу, собирать полки, оставляя

в Москве для ее защиты владыку митрополита да жену с детьми^. Не блистая

ни крупными талантами, ни яркими доблестями, эти князья равно не отлича-

лись и крупными пороками или страстями. Это делало их во многих отноше-

ниях образца-

ЛЕКЦИЯ ХХП

в. о. КЛЮЧЕВСКИЙ

ми умеренности и аккуратности; даже их наклонность выпить лишнее за

обедом не возвышалась до столь известной страсти древнерусского челове-

ка, высказанной устами Владимира Святого. Это средние люди Древней Руси,

как бы сказать, больше хронологические знаки, чем исторические лица.

Лучшей их фамильной характеристикой могут служить черты, какими характе-

ризует великого князя Семена Гордого один из позднейших летописных сво-

дов: "Великий князь Симеон был прозван Гордым, потому что не любил неп-

равды и крамолы и всех виновных сам наказывал, пил мед и вино, но не на-

пивался допьяна и терпеть не мог пьяных, не любил войны, но войско дер-

жал наготове". В^ шести поколениях один Димитрий Донской далеко выдался

вперед из строго выровненного ряда своих предшественников и преемников.

Молодость (умер 39 лет), исключительные обстоятельства, с II лет поса-

дившие его на боевого коня, четырехсторонняя борьба с Тверью, Литвой,

Рязанью и Ордой, наполнившая шумом и тревогами его 30-летнее княжение, и

более всего великое побоище на Дону положили на него яркий отблеск Алек-

сандра Невского, и летопись с заметным подъемом духа говорит о нем, что

он был "крепок и мужествен и взором дивен зело". Биограф-современник от-

метил и другие, мирные качества Димитрия - набожность, семейные доброде-

тели, прибавив: "... аще книгам не учен сый добре, но духовные книги в

сердце своем имяше". При этом единственном исключении художнику высокого

стиля вообще мало дела с московскими князьями^. Но не блистая особыми

доблестями, эти князья совмещали в себе много менее дорогих, но более

доходных качеств, отличались обилием дарований, какими обыкновенно наде-

ляются недаровитые люди. Прежде всего эти князья дружно живут друг с

другом. Они крепко держатся завета отцов: "жиги за один". В продолжение

четырех поколений, со смерти Даниила до смерти Василия Димитриевича,

Московское княжество было, может быть, единственным в Северной Руси, не

страдавшим от усобиц собственных князей. Потом московские князья-очень

почтительные сыновья: они свято почитают память и завет своих родите

лей. Поэтому среди них рано складывается наследственный запас поня-

тий, привычек и приемов княжения, образуется фамильный обычай, отцовское

и дедовское предание, которое заменяло им личный разум, как нам школьная

выучка нередко заменяет самодеятельность мысли. Отсюда твердость поступи

у московских князей, ровность движения, последовательность действии;

они действуют более по памяти, по затверженному завету отцов, чем по

личному замыслу, и потому действуют наверняка, без капризных перерывов и

с постоянным успехом, как недаровитому ученику крепкая память позволяет

тверже отвечать урок сравнительно с бойким мальчиком, привыкшим говорить

своими словами. Работа у московских князей идет ровной и непрерывной

нитью, как шла пряжа в руках их жен, повинуясь движению веретена. Сын

цепко хватается за дело отца и по мере сил ведет его дальше. Уважение к

отцовскому завету в их холодных духовных грамотах порой согревается до

степени теплого набожного чувства. "А пишу вам ее слово, - так Семен Гор-

дый заканчивает свое завещание младшим братьям, - того для, чтобы не пе-

рестала память родителей наших и наша и свеча бы не погасла". В чем же

состояло это фамильное предание, эта наследственная политика московских

князей? Они хорошие хозяева-скопидомы по мелочам, понемногу. Недаром

первый из них, добившийся успеха в невзрачной с нравственной стороны

борьбе, перешел в память потомства с прозванием Калиты, денежного коше-

ля. Готовясь предстать пред престолом всевышнего судии и диктуя дьяку

духовную грамоту, как эти князья внимательны ко всем подробностям своего

хозяйства, как хорошо помнят всякую мелочь в нем! Не забудут ни шубки,

не стадца, ни пояса золотого, ни коробки сердоликовой, все запишут, все-

му найдут место и наследника. Сберечь отцовское стяжание и прибавить к

нему что-нибудь новое, новую шубку построить, новое сельцо прикупить-вот

на что, по-видимому, были обращены их правительственные помыслы, как они

обнаруживаются в их духовных грамотах. Эти свойства и помогли их полити-

ческим успехам.

У каждого времени свои герои, ему подходящие, а XIII и XIV в. были

порой всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интере-

сов, мелких, ничтожных характеров. Среди внешних и внутренних бедствий

люди становились робки и малодушны, впадали в уныние, покидали высокие

помыслы и стремления; в летописи XIII-XIV вв. не услышим прежних речей о

Русской земле, о необходимости оберегать ее от поганых, о том, что не

сходило с языка южнорусских князей и летописцев XI-XII вв. Люди замыка-

лись в кругу своих частных интересов и выходили оттуда только для того,

чтобы попользоваться на счет других. Когда в обществе падают общие инте-

ресы и помыслы его руководителей замыкаются в сердоликовую коробку, по-

ложением дел обыкновенно

В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

овладевают те, кто энергичнее других действует во имя интересов лич-

ных, а такими чаще всего бывают не наиболее даровитые, а наиболее угро-

жаемые, те, кому наиболее грозит это падение общих интересов. Московские

князья были именно в таком положении: по своему генеалогическому значе-

нию это были наиболее бесправные, приниженные князья, а условия их эко-

номического положения давали им обильные средства действовать во имя

личной выгоды. Потому они лучше других умели приноровиться к характеру и

условиям своего времени и решительнее стали действовать ради личного ин-

тереса. С ними было то же, что бывает с промышленниками, у которых ре-

месло усиленно развивает сметливость и находчивость за счет других выс-

ших качеств и стремлений. Купец, чем энергичнее входит в свое купеческое

дело, забывая другие интересы, тем успешнее ведет его. Я хочу сказать,

что фамильный характер московских князей не принадлежал к числу коренных

условий их успехов, а был сам произведением тех же условий: их фамильные

свойства не создали политического и национального могущества Москвы, а

сами были делом исторических сил и условий, создавших это могуществе,

были^ такой же второстепенной, производной причиной возвышения Московс-

кого княжества, какою, например, было содействие плотного московского

боярства, привлеченного в Москву удобным ее географическим положени-

ем, - боярства, которое не раз и выручало своих князей в трудные минуты.

Условия жизни нередко складываются так своенравно, что крупные люди раз-

мениваются на мелкие дела, подобно князю Андрею Боголюбскому, а людям

некрупным приходится делать большие дела, подобно князьям московским^.

ЛЕКЦИЯ XXIII

вольныв ГОРОДСКИЕ ОБЩИНЫ. НОВГОРОД ВЕЛИКИЙ.

вго МЕСТОПОЛОЖЕНИВ; СТОРОНЫ и концы. ОБЛАСТЬ НОВГОРОДА: пятины и во-

лости. УСЛОВИЯ и РАЗВИТИЕ НОВГОРОДСКОЙ вольности. ДОГОВОРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

НОВГОРОДА к князьям. УПРАВЛЕНИЕ.

ВЕЧЕ И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К КНЯЗЬЯМ. ПОСАДНИК и чысяцкий. СУД. СОВЕТ гос-

под. ОБЛАСТНОЕ УПРАВЛЕНИЕ.

ПРИГОРОДЫ И ИХ ОТНОШЕНИЕ К ГЛАВНОМУ ГОРОДУ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы кончили изучение удельного порядка владения и того процесса, кото-

рым одно из удельных княжеств поднялось над другими и потом поглотило

все другие. Мы останавливаемся на половине XV в., на том моменте в исто-

рии Московского княжества, когда оно готовилось завершить этот процесс и

поглотить последние самостоятельные княжества, еще оставшиеся в Северной

Руси. Но Московское княжество, некогда одно из многих удельных и потом

вобравшее в себя все уделы, не было единственной политической формой на

Руси в' те века'. Рядом с ним существовали две другие формы, в которых

общественные элементы находились совсем в других сочетаниях. То были: 1)

казачество, 2) вольные городские общины. Казачество в XV в. еще только

завязывалось. Напротив, вольные городские общины тогда уже доживали свой

век. Для полноты изучения русского общества, строя Русской земли в

удельные века мы сделаем беглый обзор истории и устройства этих общин.

Их было три на Руси в удельное время: Новгород Великий, его "младший

брат" Псков и его колония Вятка, основанная в XII в. Не изучая истории

каждой из этих общин порознь, мы познакомимся с ними по судьбе старшей

из них. Новгородской, отметив только важнейшие особенности склада и быта

вольного Пскова. Новгород Великий был родоначальником и типическим

представителем остальных двух вольных городских общин.

В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

овладевают те, кто энергичнее других действует во имя интересов лич-

ных, а такими чаще всего бывают не наиболее даровитые, а наиболее угро-

жаемые, те, кому наиболее грозит это падение общих интересов. Московские

князья были именно в таком положении: по своему генеалогическому значе-

нию это были наиболее бесправные, приниженные князья, а условия их эко-

номического положения давали им обильные средства действовать во имя

личной выгоды. Потому они лучше других умели приноровиться к характеру и

условиям своего времени и решительнее стали действовать ради личного ин-

тереса. С ними было то же, что бывает с промышленниками, у которых ре-

месло усиленно развивает сметливость и находчивость за счет других выс-

ших качеств и стремлений. Купец, чем энергичнее входит в свое купеческое

дело, забывая другие интересы, тем успешнее ведет его. Я хочу сказать,

что фамильный характер московских князей не принадлежал к числу коренных

условий их успехов, а был сам произведением тех же условий: их фамильные

свойства не создали политического и национального могущества Москвы, а

сами были делом исторических сил и условий, создавших это могуществе,

были^ такой же второстепенной, производной причиной возвышения Московс-

кого княжества, какою, например, было содействие плотного московского

боярства, привлеченного в Москву удобным ее географическим положени-

ем, - боярства, которое не раз и выручало своих князей в трудные минуты.

Условия жизни нередко складываются так своенравно, что крупные люди раз-

мениваются на мелкие дела, подобно князю Андрею Боголюбскому, а людям

некрупным приходится делать большие дела, подобно князьям московским^.

ЛЕКЦИЯ XXIII

вольныв ГОРОДСКИЕ ОБЩИНЫ. НОВГОРОД ВЕЛИКИЙ.

вго МЕСТОПОЛОЖЕНИВ; СТОРОНЫ и концы. ОБЛАСТЬ НОВГОРОДА: пятины и во-

лости. УСЛОВИЯ и РАЗВИТИЕ НОВГОРОДСКОЙ вольности. ДОГОВОРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

НОВГОРОДА к князьям. УПРАВЛЕНИЕ.

ВЕЧЕ И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К КНЯЗЬЯМ. ПОСАДНИК и чысяцкий. СУД. СОВЕТ гос-

под. ОБЛАСТНОЕ УПРАВЛЕНИЕ.

ПРИГОРОДЫ И ИХ ОТНОШЕНИЕ К ГЛАВНОМУ ГОРОДУ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы кончили изучение удельного порядка владения и того процесса, кото-

рым одно из удельных княжеств поднялось над другими и потом поглотило

все другие. Мы останавливаемся на половине XV в., на том моменте в исто-

рии Московского княжества, когда оно готовилось завершить этот процесс и

поглотить последние самостоятельные княжества, еще оставшиеся в Северной

Руси. Но Московское княжество, некогда одно из многих удельных и потом

вобравшее в себя все уделы, не было единственной политической формой на

Руси в' те века'. Рядом с ним существовали две другие формы, в которых

общественные элементы находились совсем в других сочетаниях. То были: 1)

казачество, 2) вольные городские общины. Казачество в XV в. еще только

завязывалось. Напротив, вольные городские общины тогда уже доживали свой

век. Для полноты изучения русского общества, строя Русской земли в

удельные века мы сделаем беглый обзор истории и устройства этих общин.

Их было три на Руси в удельное время: Новгород Великий, его "младший

брат" Псков и его колония Вятка, основанная в XII в. Не изучая истории

каждой из этих общин порознь, мы познакомимся с ними по судьбе старшей

из них. Новгородской, отметив только важнейшие особенности склада и быта

вольного Пскова. Новгород Великий был родоначальником и типическим

представителем остальных двух вольных городских общин.

В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

ЛЕКЦИЯ XXIII

МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ НОВГОРОДА ВЕЛИКОГО. Политический строй Новгорода Вели-

кого, т.е. старшего города в своей земле, был тесно связан с местополо-

жением города. Он расположен по обеим сторонам реки Волхова, недалеко от

истока ее из озера Ильменя. Новгород составился из нескольких слобод или

поселков, которые сначала были самостоятельными обществами, а потом сое-

динились в одну большую городскую общину. Следы этого самостоятельного

существования составных частей Новгорода сохранялись и позднее в распре-

делении города на концы.

СТОРОНЫ. Волхов делит Новгород на две половины, или стороны: на пра-

вую-по восточному берегу и левую-по западному; первая назы^ валась Тор-

говой, потому что здесь находился главный городской рынок-торг; вторая

носила название Софийской с той поры, как в конце Х в., по принятии

христианства Новгородом, на этой стороне построен был соборный храм св.

Софии. Обе стороны соединялись большим волховским мостом, находившимся

недалеко от торга и называвшимся в отличие от других великим. К торгу

примыкала площадь, называвшаяся Ярославовьш или Княжим двором, потому

что здесь некогда находилось подворье Ярослава, когда он княжил в Новго-

роде при жизни отца. На этой площади возвышалась степень - помост, с ко-

торого новгородские сановники обращались с речами к собиравшемуся на ве-

че народу^. Близ степени находилась вечевая башня, на которой висел ве-

чевой колокол, а внизу ее помещалась вечевая канцелярия. Торговая сторо-

на состояла из двух концов - Плотницкого севернее и Словенского южнее.

КОНЦЫ. Славенский конец получил свое название от древнейшего поселка,

вошедшего в состав Новгорода, Славна*', потому и вся Торговая сторона

называлась также Словенской. Городской торг и Ярославов двор находились

в Славенском конце. На Софийской. стороне, тотчас по переходе через вол-

ховский мост, находился детинец-обнесенное стеной место, где стоял со-

борный храм св. Софии. Софийская сторона делилась на три конца: Неревс-

кий к северу, Загородский к западу и Гончарский, или Людин, к югу, ближе

к озеру. Названия концов Гончарского и Плотницкого указывают на ремес-

ленный характер древних слобод, из которых образовались концы Новгорода.

Недаром киевляне в XI в.

обзывали новгородцев презрительной кличкой плотников. За^ валом и

рвом, опоясывавшими все пять концов, рассеяны были составлявшие продол-

жение города многочисленные посады и слободы монастырей, цепью окаймляв-

ших Новгород. О населенности Новгорода можно приблизительно судить по

тому, что в сгоревшей в 1211 г. части города числилось 4300 дворов^.

Новгород со своими пятью концами был политическим средоточием обшир-

ной территории, к нему тянувшейся. Эта территория состояла из частей

двух разрядов: из пятин и волостей; совокупность тех и других составляла

область, или землю, св. Софии.

ПЯТИНЫ. Пятины были следующие: на северо-запад от Новгорода, между

реками Волховом и Лугой, простиралась по направлению к Финскому заливу

пятина Вотьская, получившая свое название от обитавшего здесь финского

племени Води, или Воти; на северо-восток, справа от Волхова, шла далеко

к Белому морю по обе стороны Онежского озера пятина Обонежская; к

юго-востоку, между реками Метою и Ловатью, простиралась пятина Деревс-

кая; к юго-западу, между реками Ловатью и Лугой, по обе стороны реки Ше-

лони, шла Шелонская пятина; на отлете, за пятинами Обонежской и Деревс-

кой, простиралась далеко на восток и юго-восток пятина Бежецкая, полу-

чившая свое название от селения Бежичей, бывшего некогда одним из ее ад-

министративных средоточий (в нынешней Тверской губернии). Эта пятина

захватывала северную часть нынешней Тверской губернии, западную-Ярос-

лавской и юго-восточный угол Новгородской. Это^ пятинное деление Новго-

родской области появляется уже в актах московского времени, с конца XV

в., но неизвестно по памятникам вольного Новгорода. По этим памятникам

Новгородская область исстари делилась на округа, носившие одинаковые

названия с пятинами; только они звались не пятинами, а землями, в XII

в. - рядами: Вотьская земля, Обонеж-ский и Бежецкий ряд или просто Шелонь,

Дерева. Неясный след пятинного или соответственного ему деления лет за