XI и XII вв. В руках князей и бояр заметно присутствие значительных де-

нежных средств, больших капиталов. Нужно было иметь в распоряжении много

свободных богатств, чтобы построить из такого дорогого материала и с та-

кой художественной роскошью храм, подобный киевскому Софийскому собору

Ярослава. В половине XII в. смоленский князь получал со

своего княжества только дани, не считая других доходов, 3 тысячи гри-

вен кун, что при тогдашней рыночной стоимости серебра представляло сумму

не менее 150 тысяч рублей. Владимир Мономах однажды поднес отцу обеден-

ный подарок в 300 гривен золота, а Владимирко. князь галицкий. дал вели-

кому князю Всеволоду в 1144 г. 1200 гривен серебра, чтобы склонить его к

миру. Встречаем указания на большие денежные средства и у частных лиц.

Сын богатого выезжего варяга Шимона, служивший тысяцким у Юрия Долгору-

кого, пожелав оковать гроб преподобного Феодосия, пожертвовал на это 500

фунтов серебра и 50 фунтов золота. Церковный устав Ярослава находил воз-

можным назначить большому боярину за самовольный развод с женой пеню: ей

"за сором", за обиду 300 гривен кун, а в пользу митрополита 5 гривен зо-

лота. Кроме денег есть еще известия об изобильных хозяйственных статьях

и запасах в частных имениях князей, где работали сотни челяди, о табунах

в тысячи голов кобыл и коней, о тысячах пудов меду, о десятках корчаг

вина; в сельце у князя Игоря Ольговича, убитого в Киеве в 1147 г., стоя-

ло на гумне 900 стогов хлеба.

КУЛЬТУРНЫЕ УСПЕХИ. Пользуясь приливом туземных и заморских богатств в

Киев и в другие торговые и административные центры, господствующий класс

создал себе привольную жизнь, нарядно оделся и просторно обстроился в

городах. Целые века помнили на Руси о воскресных пирах киевского князя,

и доселе память о них звучит в богатырской былине, какую поет олонецкий

или архангельский крестьянин. Материальное довольство выражалось в успе-

хах искусств, книжного образования. Богатства привлекали заморского ху-

дожника и заморские украшения жизни. За столом киевского князя XI в.

гостей забавляли музыкой. До сих пор в старинных могилах и кладах южной

Руси находят относящиеся к тем векам вещи золотые и серебряные часто

весьма художественной работы. Уцелевшие остатки построек XI и XII вв. в

старинных городах Киевской Руси. храмов с их фресками и мозаиками пора-

жают своим мастерством того, чей художественный глаз воспитался на архи-

тектуре и живописи московского Кремля. Вместе с богатствами и искусства-

ми из Византии притекали на Русь также гражданские и нравственные поня-

тия; оттуда в Х в. принесено христианство с его книгами, законами, с его

духовенством и богослужением, с иконописью, вокальной музыкой и церков-

ною проповедью. Артерией, по которой текли на

ЛЕКЦИЯ XVI

Русь к Киеву эти материальные и нравственные богатства, был Днепр,

тот "батюшка Днепр Словутич", о котором поет русская песня, донесшаяся

от тех веков. Известия XI и XII вв. говорят о знакомстве тогдашних русс-

ких князей с иностранными языками, об их любви собирать и читать книги,

о ревности к распространению просвещения, о заведении ими училищ даже с

греческим и латинским языком, о внимании, какое они оказывали ученым лю-

дям, приходившим из Греции и Западной Европы. Эти известия говорят не о

редких, единичных случаях или исключительных явлениях, не оказавших ни-

какого действия на общий уровень просвещения: сохранились очевидные пло-

ды этих просветительных забот и усилий. С помощью переводной письменнос-

ти выработался книжный русский язык, образовалась литературная школа,

развилась оригинальная литература, и русская летопись XII в. по мас-

терству изложения не уступает лучшим анналам тогдашнего Запада^.

РАБОВЛАДЕНИЕ. Но все это составляло лицевую сторону жизни, которая

имела свою изнанку, какою является быт общественного низа, низших клас-

сов общества. Экономическое благосостояние Киевской Руси XI и XII вв.

держалось на рабовладении. К половине XII в. рабовладение достигло там

громадных размеров. Уже в Х-XI вв. челядь составляла главную статью

русского вывоза на черноморские и волжско-каспийские рынки ". Русский

купец того времени всюду неизменно являлся с главным своим товаром, с

челядью. Восточные писатели Х в. в живой картине рисуют нам русского

купца, торгующего челядью на Волге; выгрузившись, он расставлял на

волжских базарах, в городах Болгаре или Итиле, свои скамьи, лавки, на

которых рассаживал живой товар-рабынь. С тем же товаром являлся он и в

Константинополь. Когда греку, обывателю Царьграда, нужно было купить ра-

ба, он ехал на рынок, где "русские купцы приходяще челядь продают - так

читаем в одном посмертном чуде Николая-чудотворца, относящемся к полови-

не XI в. Рабовладение было одним из главнейших предметов, на который об-

ращено внимание древнейшего русского законодательства, сколько можно су-

дить о том по Русской Правде: статьи о рабовладении составляют один из

самых крупных и обработанных отделов в ее составе. Рабовладение было,

по-видимому, и первоначальным юридическим и экономическим источником

русского землевладения. До конца Х в. господствующий класс русского об-

щества остается городским по месту и характеру жизни.

Управление и торговля давали ему столько житейских выгод, что он еще

не думал о землевладении. Но, прочно усевшись в большом днепровском го-

роде, он обратил внимание и на этот экономический источник. Военные по-

ходы скопляли в его руках множество челяди. Наполнив ими свои городские

подворья, он сбывал излишек за море: с Х в. челядь, как мы знаем, наряду

с мехами была главной статьей русского вывоза. Теперь люди из высшего

общества стали сажать челядь на землю, применять рабовладение к землев-

ладению. Признаки частной земельной собственности на Руси появляются не

раньше XI в* В XII столетии мы встречаем несколько указаний на частных

земельных собственников. Такими собственниками являются: 1) князья и

члены их семейств, 2) княжие мужи, 3) церковные учреждения, монастыри и

епископские кафедры. Но во всех известиях о частном землевладении XII в.

земельная собственность является с одним отличительным признаком: она

населялась и эксплуатировалась рабами; это - села с челядью". Челядь сос-

тавляла, по-видимому, необходимую хозяйственную принадлежность частного

землевладения, светского и церковного, крупного и мелкого. Отсюда можно

заключить, что самая идея о праве собственности на землю, о возможности

владеть землею, как всякою другою вещью, вытекла из рабовладения, была

развитием мысли о праве собственности на холопа. Это земля моя, потому

что мои люди, ее обрабатывающие - таков был, кажется, диалектический про-

цесс, с которым сложилась у нас юридическая идея о праве земельной

собственности. Холоп-земледелец, "страдник", как он назывался на хо-

зяйственном языке древней Руси, служил проводником этой идеи от хозяина

на землю, юридической связью между ними, как тот же холоп был для хозяи-

на орудием эксплуатации его земли. Так" возникла древнерусская боярская

вотчина: привилегированный купец-огнищанин и витязь-княж муж Х в. прев-

ратился в боярина, как называется на языке Русской Правды привилегиро-

ванный землевладелец^. Вследствие того что в XI и XII вв. раба стали са-

жать на землю, он поднялся в цене. Мы знаем, что до смерти Ярослава

закон дозволял убить чужого раба за удар, нанесенный им свободному человеку. Дети Ярослава запретили это.

ПОРАБОЩЕНИЕ ВОЛЬНЫХ РАБОЧИХ. Рабовладельческие понятия и привычки

древнерусских землевладельцев стали потом переноситься и на отношения

последних к вольным рабочим, к крестьянам.

В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

ЛЕКЦИЯ XVI

Русская Правда знает класс "ролейных", т.е. земледельческих найми-

тов, или закупов. Закуп близко стоял к холопу, хотя закон и отличал его

от последнего: это, как мы видели, неполноправный, временнообязанный

крестьянин, работавший на чуткой земле с хозяйским инвентарем и за неко-

торые преступления (за кражу и побег от хозяина) превращавшийся в полно-

го, обельного холопа. В этом угнетенном юридическом положении закупа и

можно видеть действие рабовладельческих привычек древнерусских землевла-

дельцев, переносивших на вольнонаемного крестьянина взгляд, каким они

привыкли смотреть на своего раба-земледельца. n^*" влиянием такого

взгляда в старинных памятниках юридического характера наймит вопреки за-

кону прямо зовется "челядином". Этим смешением вольного работника-закупа

с холопом можно объяснить одну черту не дошедшего до нас договора Влади-

мира Святого с волжскими болгарами, заключенного в 1006 г. и изложенного

Татищевым в его "Истории России": болгарским купцам, торговавшим по

русским городам, запрещено было ездить по русским селам и продавать то-

вары "огневтине и смердине". Смердина-свободные крестьяне, жившие на

княжеских или государственных землях; огневтина - рабочее население част-

новладельческих земель без различия челяди и наймитов. Строгость, с ка-

кою древнерусский закон преследовал ролейного наймита за побег от хозяи-

на без расплаты, обращая его в полного холопа, свидетельствует в одно

время и о нужде землевладельцев в рабочих руках и о стремлении наемных

рабочих, закупов, выйти из своего тяжелого юридического положения. Такие

отношения складывались из господствовавших интересов времени. Обогащени-

ем и порабощением создавалось общественное положение лица. В одном про-

изведении русского митрополита XII в. Климента Смолятича изображается

современный ему русский человек, добивающийся славы, знатности: он при-

лагает дом к дому, село к селу, набирает себе бортей и пожен, "изгоев и

сябров", подневольных людей*. Таким образом, экономическое благосостоя-

ние и успехи общежития Киевской Руси куплены были црною порабощения низ-

ших к

лассов; привольная жизнь общественных вершин держалась на юридическом

принижении масс простого народа. Эта приниженность обострялась еще рез-

ким имущественным неравенством между классами русского общества по

большим городам XI и XII вв. Начальная летопись вскрывает перед нами эту

социальную черту, обычную особенность быта, строящегося усиленной рабо-

той торгово-промышленного капитала. В 1018 г. новгородцы решили

на вече сложиться, чтобы нанять за морем варягов на помощь Ярославу в

борьбе его с киевским братом Святопол-ком. По общественной раскладке

постановили собрать с простых людей по 4 куны, а с бояр по 18 гривен

кун. Кун в гривне считалось 25: значит, высший класс общества был обло-

жен в сто двенадцать с половиной раз тяжелее сравнительно с простыми

гражданами. Это приниженное юридическое и экономическое положение рабо-

чих классов и было одним из условий, колебавших общественный порядок и

благосостояние Киевской Руси. Порядок этот не имел опоры в низших клас-

сах населения, которым он давал себя чувствовать только своими невыгод-

ными последствиями.

КНЯЖЕСКИЕ УСОБИЦЫ. Князья своими владельческими отношениями сообщали

усиленное действие этому неблагоприятному условию. Очередной порядок

княжеского владения сопровождаются крайне бедственными следствиями для

народного хозяйства. В постоянных своих усобицах князья мало думали о

земельных приобретениях, о территориальном расширении своих областей, в

которых они являлись временными владельцами; но, тяготясь малона-

селенностью своих частных имений, они старались заселить их искусствен-

но. Лучшим средством для этого был полон. Поэтому их общей военной при-

вычкой было, вторгнувшись во враждебную страну, разорить ее и набрать

как можно больше пленных. Пленники по тогдашнему русскому праву обраща-

лись в рабство и селились на частных землях князя и его дружины, с кото-

рой князь делился своей добычей. Ослепленный князь Васильке в горе своем

вспоминал, как некогда он имел намерение захватить болгар дунайских и

посадить их в своем Теребовльском княжестве. Поговорка, ходившая о князе

конца XII в. Романе волынском ("худым живеши, литвою ореши"), показыва-

ет, что он сажал литовских пленников на свои княжеские земли как кре-

постных или обязанных работников. Эти колонизаторские заботы насчет ино-

земных соседей были неудобны только тем, что вызывали и с противной сто-

роны соответственную отместку. Гораздо хуже было то, что подобные приемы

войны князья во время усобиц применяли и к своим. Первым делом их было,

вступив в княжество соперника-родича, пожечь его села и забрать или ист-

ребить его "жизнь", т.е. его хозяйственные запасы, хлеб, скот, челядь.

Владимир Мономах был самый добрый и умный из Ярославичей XI-XII вв., но

и он не чужд был этого хищничества. В

ЛЕКЦИЯ XVI

В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ

своем Поучении детям он рассказывает, как, напавши раз врасплох на

Минск, он не оставил там "ни челядина, ни скотины" \ В другой раз сын

его Ярополк (1116 г.) захватил Друцк в том же Минском княжестве и всех

жителей этого города перевел в свою Переяславскую волость, построивши

для них новый город при впадении Суды в Днепр. Летописец XII в., расска-

зывая об удачном вторжении князя в чужую волость, иногда заканчивает

рассказ замечанием, что победители воротились, "ополонившись челядью и

скотом". Обращали в рабство и пленных соотечественников: после неудачно-

го нападения рати Андрея Боголюбского на Новгород в 1169 г. там продава-

ли пленных суздальцев по 2 ногаты за человека. Так же поступали с плен-

ною Русью половцы, которых князья русские в своих усобицах не стыдились

наводить на Русскую землю. Превратившись в хищническую борьбу за рабочие

руки, сопровождавшуюся уменьшением свободного населения, княжеские усо-

бицы еще более увеличивали тяжесть положения низших классов, и без того

приниженных аристократическим законодательством XI-XII вв.

ПОЛОВЕЦКИЕ НАПАДЕНИЯ. Внешние отношения Киевской Руси прибавляли к

указанным условиям еще новое, наиболее гибельно действовавшее на ее об-

щественный порядок и благосостояние. Изучая жизнь этой Руси, ни на мину-

ту не следует забывать, что она основалась на окраине культурно-христи-

анского мира, на берегу Европы, за которым простиралось безбрежное море

степей, служивших преддверием Азии. Эти степи со своим кочевым населени-

ем и были историческим бичом для Древней Руси. После поражения, на-

несенного Ярославом печенегам в 1036 г., русская степь на некоторое вре-

мя очистилась; но вслед за смертью Ярослава с 1061 г. начались непрерыв-

ные нападения на Русь новых степных ее соседей половцев (куман)". С эти-

ми половцами Русь боролась упорно в XI и XII столетиях. Эта борьба-

главный предмет летописного рассказа и богатырской былины ". Половецкие

нападения оставляли по себе страшные следы на Руси. Читая летопись того

времени, мы найдем в ней сколько угодно ярких красок для изображения

бедствий, какие испытывала Русь со степной стороны '". Нивы забрасыва-

лись, зарастали травою и лесом; где паслись стада, там водворялись зве-

ри. Половцы умели подкрадываться к самому Киеву: в 1096 г. хан Боняк

"шелудивый" чуть не въехал в самый город, ворвался в Печерский монас-

тырь, когда монахи спали после заутрени,

ограбил и зажег его. Города, даже целые области пустели. В XI в. По-

росье (край по реке Роси, западному притоку Днепра ниже Киева) с Яросла-

вова времени является хорошо заселенной страной. Здесь жило смешанное

население: рядом с пленниками ляхами, которых сажал здесь Ярослав, сели-

лись русские выходцы и мирные кочевники, торки, берендеи, даже печенеги,

спасшиеся от половцев и примкнувшие к Руси для борьбы с ними ". Эти мир-

ные инородцы вели полукочевой образ жизни; летом они бродили по соседним

степям со своими стадами и вежами (шатрами или кибитками), а зимой или

на время опасности укрывались в свои укрепленные становища и города по

Роси, составлявшие сторожевые военные поселения по степной границе.

Русские в отличие от диких половцев звали их "своими погаными". В конце