3. Основные свойства знака: произвольность и линейность

Принцип произвольности знака Ф. Де Соссюр иллюстрировал примерами, которые не вызывают возражения у современных лингвистов. Звуковые комплексы фр. soeur «сестра» или фр. boeuf «бык» никак не связаны с идеями (понятиями) «сестра» и «бык». Произвольность знака, по Соссюру, может быть доказана различиями между языками и самим существованием разных языков. Это подтверждается существованием синонимов, вариантов (фонетических, грамматических), архаизмами. Разумеется произвольность не предполагает, что говорящий волен сам выбирать означающее (мы не можем вносить изменения в знак, если не уверены, что нас поймут окружающие – так, далеко не всегда «прочитывается» языковая игра). Соссюр понимал произвольность языкового знака как немотивированность, отсутствие естественной связи с означаемым (ср. симптомы). Звукоподражания не в счет: во-первых, в разных языках могут быть неодинаковые звуковые ассоциации: рус гав-гав, фр. оua-oua, нем. wau-wau; рус. ку-ка-ре-ку, нем. кikeriki, англ. cock-doodle-doo. В фоносемантике в качестве мотивации фонетического облика слов приводят примеры звукописи типа“колокол”, “громыхать”, в которых «слышны звуки грома». Но в китайском языке колокол означается фонетическим словом [lin’], а гром – [lej], что никак не похоже на грохотание (хотя, надо полагать воспринимают звуки грома русские и китайцы примерно одинаково).

В современной лингвистике тезис Соссюра о немотивированности знака принимается с существенными оговорками или не принимается вообще (Ю.С. Степанов). Н.Д. Арутюнова считает, что языковой знак мотивирован внешним миром: «Язык можно себе представить как двойную знаковую систему, одна из которых произвольна, а другая – мотивирована». Подразумевается, что значения мотивируются отражаемой ими объективной реальностью.

Соссюровская концепция произвольности знака применима только к непроизводным словам. В производных словах мотивировка значения осуществляется через компоненты структуры слова. Производные слова мотивированы также взаимосвязями явлений окружающего мира. Так, появление новой лексической единицы мотивировало возникновение новых производных: ср. пиар (PR – связи с общественностью) – пиаровский – пиарщик, пиармен – напиарить - пиар-сообщество, пиар-ход. Или в рекламе агентства, где употреблено окказиональное прилагательное с суффиксом -ист: Самый пиаристый пиар!

Вполне очевидно, что мотивированными являются все переносные значения (в эстонском языке наперсток обозначается как «шляпка от гвоздя», размышлять – «высиживать мысли»). Заимствования часто бывают мотивированы звучанием слова в языке-источнике плюс фонетической системой родного языка: дресс-код (конечный согласный [d] подвергается оглушению по законам русского языка), бизнес-вумэн (англ. билабиальное [w] звучит как [в]). Вообще система языка (грамматическая, словообразовательная, фонетическая) накладывает ряд ограничений и обусловливает возможности существования тех или иных языковых знаков.

Мотивация может быть и культурно-этническая. Это видно на примере зооморфизмов – названий животных, употребляемых в переносном значении по отношению к человеку. Например, в русском и китайском языках один и тот же зооним, в метафорическом употреблении нередко характеризует человека по разным качествам, иногда прямо противоположным в плане оценки: «корова», «козел», «баран» в русском характеризуют человека с отрицательной стороны, а в китайском «корова» - символ доброты и трудолюбия, «баран» - мягкий, послушный человек, поскольку в Китае это символ счастья и богатства. В русском неупотребительны такие китайские зоонимы, как утка («неспособный человек»), фазан («женщина легкого поведения»), хорек («хитрый и злой человек»), жаворонок («красивая девушка»).

Таким образом, не мотивированы только непроизводные слова. И то с известными оговорками. В ряде случаев мотивировка проясняется через этимологический анализ.

Второе принципиальное свойство языкового знака, по Соссюру. – линейный характер означающего. Означающее развертывается во времени и характеризуется заимствованными у времени признаками: оно представляет протяженность, и эта протяженность лежит в одном измерении – это линия. Соссюр противопоставил линейный характер языкового знака другим знакам (например, морским сигналам, которые могут состоять из комбинаций в нескольких измерениях). Языковые знаки, по мнению ученого, следуют один за другим, образуя цепь. Это особенно заметно на письме.

Современная лингвистика пересмотрела и этот постулат. Например, описание суперсегментных единиц – просодем – позволяет говорить, что все языковые знаки сочетаются по определенным законам, но это не обязательно линейная сочетаемость. Так, интонация может накладываться на звуковой сегмент, ударение сочетается с фонематическим комплексом и т.д.

Явление гипертекста также корректирует представления о линейном характере языкового знака. Еще большие разнообразие знаковых элементов языка обнаружено вследствие введения в научный оборот таких понятий, как невербальные компоненты высказывания (пресуппозиции, следствия), конситуация и др.