Елизавета Петровна:
*Алексей Григорьевич Разумовский – фаворит и тайный муж Елизаветы Петровны
*Христиан Никола фон Винсгейм – русский астроном, член Петербургской Академии наук, в 1742—1746 и 1749—1751 годах — конференц-секретарь Академии наук, вёл протоколы её заседаний на латинском языке.
*Траускотт – адъюнкт, зять Иоганна Шумахера, президента Академии наук.
«…О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать…» (М. В. Ломоносов. Одна на день восшествия на престол Ее величества императрицы Елизаветы Петровны)
Одно из направлений защиты Просвещения он видел в борьбе с иностранным засильем в Академии наук, фактически возглавляемой Иоганном Даниилом Шумахером. В эту борьбу адъюнкт-профессор химии, минералогии, стихосложения и стиля Ломоносов вступил уже на следующий год после возвращения из-за границы. Первым в январе 1742 г. выступил астроном Ж.Н. Делиль. Он считал, что Академия обременена несвойственными ей учреждениями и подразделениями, в том числе художественными, что Шумахер покровительствует исключительно немцам. Делиля поддержал А.К. Нартов, некоторые служащие и студенты Академии. Нартов передал их жалобы императрице во время коронации. Шумахер был арестован, а Ломоносов и другие русские получили научно-административные должности.
Но за Шумахера заступились уважаемые академики - Штелин, Миллер, Крафт. Сам он, умело защищаясь, оправдался, поставив, между прочим, себе в заслугу выдвижение Ломоносова на профессорскую должность. Он обвинялся в растрате 27000 рублей казенных денег, но следственная комиссия признала только 109 рублей. Жалобщиков приговорили к батожью или плетям и увольнению из Академии. Елизавета Петровна приговор отменила, но они все равно были уволены. Ломоносова вывели из состава конференции Академии.
Тут-то он и проявил свой буйный темперамент, которым славился еще в Германии и благодаря которому попал в пьяном виде в армию Фридриха II, откуда бежал со смертельным риском для жизни. Для начала Ломоносов избил парикмахерским манекеном академического садовника немца Штурма, а 6 мая 1743 г. в нетрезвом виде устроил скандал в Академии: показал кукиш профессору Винсгейму и его канцеляристам (Винсгейм числился профессором астрономии, но составлял лишь календари), обзывал адъюнкта Траускотта (зятя Шумахера) "скверными словами, чего и писать стыдно", обещал "ему зубы поправить", "а советника Шумахера назвал вором"26. За это вскоре он был арестован и просидел под арестом около восьми месяцев, используя заключение для завершения "Риторики" и диссертации "О тепле и стуже". В январе 1744 г. Сенат приговорил его к извинению. Ломоносов извинялся с дерзко поднятой головой на чистой латыни, которую многие его неприятели "не разумели" – О. Б. Островский «История художественной культуры СПб»
Петр III:
*Екатерина Романовна Дашкова – подруга и сподвижница будущей императрицы Екатерины II, участница переворота 1762 года, в результате которого был свергнут Петр III.
*Елизавета Воронцова – сестра Е. Р. Дашковой, фаворитка Петра III, на которой император хотел жениться.
«5-го числа, в среду. Их Императорские Величества возвратиться изволили во Дворец пополудни в 4-м часу, и как обеденное, так и вечернее кушанье изволили кушать Его Императорское Величество в Своей столовой комнате, а Ее Императорское Величество одно обеденное во внутренних покоях» - камер-фурьерский журнал Петра III за февраль 1762 года
«Император в сей день был чрезвычайно весел и посреди церемонии сей траурной сделал себе забаву: нарочно отстанет от везущего тела одра, пустя оного вперед сажен тридцать, потом изо всей силы добежит» - воспоминания Екатерины о похоронах Елизаветы Петровны.
«Канцлер А. П. Бестужев от Екатерины «сведал, что она с супругом своим всю ночь занимается экзерсицею ружьем, что они стоят попеременно у дверей, что ей занятие это весьма наскучило, да и руки и плечи болят у нее от ружья»» - О. Елисеева «Екатерина II»
«Утром, днем и очень поздно ночью великий князь с редкой настойчивостью дрессировал свору собак, которую сильными ударами бича и криками, как кричат охотники, заставлял гоняться из одного конца своих двух комнат…в другой. Тех же собак, которые уставали или отставали, очень строго наказывал, это заставляло их визжать еще больше…» - записки Екатерины II
«Часто я над этим смеялась, но еще чаще это меня изводило и беспокоило, так как вся кровать была полна куклами и игрушками, иногда очень тяжелыми» - записки Екатерины II
«1-го числа, в Пятницу, <…> Его Императорское Величество изволил ездить на случившийся тогда в приходе Семеновском в доме майора Кокорина пожар <…>» - камер-фурьерский журнал Петра III за февраль 1762 года
«Однажды она уже заготовила манифест о своем вступлении на русский трон, но на другой день манифест был сожжен, так как императрица снова признала нужным отложить задуманное дело. Быть может, эти колебания затянулись бы на долгий срок, если бы Петр III не заставил Екатерину решиться. Однажды, на торжественном обеде, он под пьяную руку назвал императрицу при всех «дурой»»
«Вставал император обычно в 7 часов утра, выслушивал с 8 до 10 часов доклады сановников. В 11 часов он лично проводил военные учения, а в час пополудни обедал - либо в своих апартаментах, куда приглашал интересовавших его людей независимо от занимаемого ими положения, либо выезжая к приближенным или иностранным дипломатам. Вечерние часы отводились на придворные игры и развлечения (особенно любил он концерты, в которых сам охотно играл на скрипке)» - Мыльников А. «Петр III»
«Позднее Е. Р. Дашкова утверждала, что "Петр III усиливал отвращение, которое к нему питали, и вызывал глубокое презрение к себе своими законодательными мерами" [74, с. 37]. Слова ее нельзя объяснить только личной озлобленностью автора. Они отразили тональность разговоров среди части высшей знати, относившейся к Петру III оппозиционно. Именно в этих кругах, отчасти еще при его жизни, зарождались разнообразные сплетни и анекдоты. Слов нет, в основе их порой могли лежать какие-то реалии, несшие крупицы правды или отзвуки тех или иных неосторожных заявлений самого императора, но, доведенные недоброжелательной молвой до абсурда и немыслимого гротеска, они сводились к одному - изобразить Петра Федоровича дураком и сумасбродом, а Екатерину - утесненной и невинно страдающей стороной» - Мыльников А. «Петр III»