Проводы

Наступил день проводов нас на военную службу. Это был какой-то особенный день для всех односельчан. В этот день мы почувствовали особую сердечную теплоту не только родителей и родных, а всех жителей села. Дети, молодежь, женщины и мужчины, каждый человек села в то ноябрьское утро 1940 года до глубины души старался выразить нам свои добрые пожелания отличной службы и успешного возвращения в родное село. День проводов стал праздником для каждого жителя села. Чистый свежий воздух, ясное голубое небо и огромный красный диск восходящего солнца как бы способствовал подъему праздничного настроения односельчан.

Звон гармоний, голоса девчат, ребят, мужчин и женщин, смех и радостные улыбки родных, близких и всех кто пришел проводить нас на военную службу, навсегда остались в памяти моих товарищей.

К 9 часам утра вся улица у сельского Совета была заполнена людьми и в разноцветной многолюдной массе моих земляков, вместе с их радостным и праздничным настроением просматривалась озабоченность и беспокойство за наши и свои судьбы.

К тому времени на горизонте все сильнее и сильнее нависали тучи второй мировой войны. Германский фашизм, при явном попустительстве империалистических держав, как чума, как холера, как злейший враг человечества расползался по Европе. Под кованым сапогом гитлеровских разбойников находились народы многих европейских государств. Лишились самостоятельности, и попали в кабалу гитлеровцев народы Франции, Чехословакии, Польши.

Фашисты вплотную подошли к государственной границе нашей Родины. Односельчане хорошо тогда понимали коварные замыслы гитлеровцев, и каждый добросовестным трудом старался крепить могущество страны Советов. Возможно, все это и повлияло на то. что проводить нас на действительную службу в ряды Красной Армии собрались у сельсовета почти все жители села.

Когда собрались все призывники и провожающие, подъехали подводы. Перед собравшимися выступил председатель сельского Совета Иван Егорович Малов. Это пожилой и очень умный человек, энергичный товарищ, который пользовался большим авторитетом, а своим трудолюбием, справедливостью он завоевал уважение, любовь и признательность односельчан Он в своем коротком выступлении еще раз напомнил нам и всем собравшимся о любви и преданности социалистической Родине, делу Коммунистической партии, об обязанностях советского воина, пожелал нам счастливого пули, быть отличниками боевой и политической подготовки.

Мы как по команде, хором заверили своих земляков и председателя сельского Совета, что не подведем и оправдаем их доверие, их надежды, какая бы участь не пала на нашу долю.

Глубоко в наши души запали слова председателя сельского Совета о преданности и любви к Родине. Прошло более сорока лет с тех пор, как выступал председатель. Не вернулся с войны и сам Иван Егорович, но я до сего времени ясно представляю его образ и отчетливо помню эти слова напутствия нам, молодым парням.

Председатель по-отцовски обнял каждою из нас и длинный обоз конских повозок, толпа провожающих двинулась от сельского Совета в направлении райцентра - села Ляхи, куда должны были собраться призывники всего района.

Выйдя из села, мы остановились за околицей на возвышенности и стали расставаться с земляками, прощаться с селом, в котором родились и выросли. И, как обычно это бывает, когда покидаешь родные места, то в эти минуты появляется масса различных воспоминаний, как бы вся история, что ты помнишь, за считанные минуты промелькнет перед твоим взором И я действительно увидел свое село Славцево бывшей Ляховской волости Меленского уезда Владимирской губернии.

Своим расположением, богатой природой оно всегда радовало глаз и душу каждого жителя, а в минуты расставания казалось особенно прекрасным. Наличие нескольких оврагов делает нашу местность холмистой. По склонам оврагов и протянулись все пять улиц села с запада на восток, с юга на север. По дну самого длинного и глубокого оврага протекает речка Черниченка. Она берет свое начало из наших лесов, а впадает в реку Оку. Раньше в русле этой речки было много глубоких ям, старики называли их омутами. Они были очень глубокими и, как правило, в них было много рыбы.

Сколько раз мы, еще мальчишки, простой двуручной корзиной по мелким местам за час-полтора налавливали рыбы на хорошую уху Здесь на берегу и варили ее. Конечно, такой ухи в домашней печи не сваришь.

Почти со всех сторон село окружено лесами. В лесах много земляники, черники, брусники, гонобобля, клюквы, малины, ежевики, грибов, орехов. Богаты наши леса глухарями, тетеревами, утками, зайцами, лисами, кабанами, лосями. В лесах много больших и малых болот, из одного из них и берет свое начало речка Черниченка. Восточнее села был крахмалотерочный завод и деревянная плотина на Черниченке. Плотина поднимала уровень воды в речке на большом расстоянии. В селе было около четырехсот крестьянских изб. Большинство хозяйств имели фруктовые сады. Весной, когда цвели вишни, терновник, сливы, груши, яблоки, то как бедой вуалью накрывалась территория села.

Все улицы с ранней весны и до зимы, как зеленым ковром, были покрыты душистой травой. Между двух улиц на ровной зеленой поляне стояла деревянная с высокой колокольней церковь. По природным условиям, при наличии пахотной земли, луговых и лесных угодий жизнь крестьян должна быть богатой и счастливой, но в действительности основная масса жила в бедности и нужде. Большинство мужчин были вынуждены уходить на побочные заработки на сторону, много было плотников, пастухов, почти из каждой семьи люди работали на Меленковской текстильной фабрике.

В каждой крестьянской избе стоял деревянный стол, две-три скамейки, самодельная деревянная кровать, покрытая самотканой дерюгой, редко стеганым одеялом. Все это говорит о большой бедности крестьянских семей. О бедности говорит и тот факт, что в селе было много нищих, которые ходили но домам и собирали милостыни, а за счет подаяний кормили стариков и детей.

Только коллективизация сельского хозяйства ликвидировала нищету и голод крестьян. Созданный в селе колхоз «Путь к социализму» сразу же показал преимущество общественного хозяйства, а поэтому и коллективизация в селе прошла организованно и дружно. С организацией коллективного хозяйства стаза появляться сельскохозяйственная техника: трактора, сеялки, тракторные плуги, молотилки, появились и первые механизаторы. Среди первых механизаторов были Иван Седелкин, Семен Соколов, Федор и Роман Маловы, Григорий Фоменков и другие товарищи. Сейчас из этих ребят, кроме Гриши Фоменкова, никого в живых нет, но память о них мои земляки и до сего времени хранят в своих сердцах и говорят о них добрые слова.

Коллективизация заметно ускорила развитие культурной жизни. Напротив начальной школы, через улицу был выстроен народный дом (клуб), рядом построили деревянный магазин, а у братьев Максима, Федора, Николая, Михаила Макаровых появилась первая радиоантенна, вскоре радио слушаи и в школе, и в клубе.

В селе была хорошая комсомольская организация, она активно работала по воспитанию молодежи, ей постоянно оказывали большую помощь коммунисты. Большинство коммунистов были добровольцами в годы гражданской войны, а в годы коллективизации - первыми и активными организаторами и строителями новой жизни на селе.

Вместе с организацией колхоза в нашем селе, другая группа коммунистов и комсомольцев, такие как Алексей Мартьянов, Степан Макаров, Иван Богатенков, Иван Масленников, Григорий Невен, Павел Буденков, Ефим Тюков и другие активисты объединились в другую сельхозартель и решили выехать в чистое поле, на пустое место, начав свое хозяйство колхозом «Призыв» - ныне это улица Александра Жесткова - Героя Советского Союза, павшего в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками на белорусской земле в период операции «Багратион». Так в те годы недалеко от города Меленки вырос новый населенный пункт, созданный моими земляками. Я и сейчас помню слова из песни об этом колхозе «Призыв»:

«Вот они там для артели

Ловко место приглядели.

Там и речка, там и лес,

И земля в один обрез...»

Впоследствии это было крепкое, дружное и богатое хозяйство. Первым его председателем был бывший доброволец Гражданской войны Алексей Кондратьевич Мартьянов. По центру улицы этого хозяйства был заложен большой фруктовый сад, который хорошо украшал населенный пункт и был любимым местом отдыха колхозников.

Мои мысли и воспоминания о родном селе оборвал Ваня Скворцов. Он, нарушая молчание, как-то с грустью заговорил: «Хорошее наше село, люди живут в нем добрые. Жалко покидать родные места, но ничего не поделаешь». Ваня Скворцов, Коля Викторов, Алексей Корольков. Вася Шаров видели родные места в последний раз. Они в первую минуту фашистского нашествия вступили в бой с врагом и погибли в тех же боях. Нет в живых давно Николая Клопова и Николая Рюкова. Пережил ужасы фашисткой неволи Анатолий Кнутов. Обошел войну стороной Иван Нефедов, но подробнее о нем расскажу ниже. Они оба пенсионеры.

Ну а я прошел большой путь по дорогам войны, стрелян фашистскими пулями и осколками, стал инвалидом Великой отечественной войны II группы, более 35 лет проработал на мирном фронте, из них почти четверть века на Меленковском льнокомбинате «Красный текстильщик». И после всего этого решился на такой серьезный шаг - изложить всю свою жизнь на бумаге, ибо она похожа на десятки миллионов жизней в нашей великой, стране Ленина, стране Октября.

С песнями, рассказами, шутками и не заметили, как подошли к райвоенкомату. В районный центр селя Ляхи, тогда Горьковской области, собрались в этот день призывники из многих сел и деревень района. Самое большое количество призывников было из деревни Дмитриевы горы. Четырнадцать молодых парней подошли к райвоенкомату, среди них Саша Борисов, Николай Буданов, Иван Греминский, Василий Кузин, Алексей Серов и другие товарищи. Вторая группа по количеству была из нашего села. Семь человек было из деревни Паново, из деревни Кононово тоже семь человек, а всего в команду 15-го стрелкового полка из района призвали 170 человек и почти все они в первую минуту войны вступили в бой с фашистами. Большинство из этих ребят пали смертью героев в первые дни боев, а дошли до Победы очень немногие, но память о тех ребятах храниться в их боевых делах, в их подвигах.

Из районного центра нас во второй половине дня пароходом отправили до г. Муром, а там пересели в вагоны и поездом доехали до города Арзамаса, там был областной сборный пункт Горьковской области. В Арзамасе мы пробыли несколько дней, но уже под командованием военных, а как только собрались призывники области и подали эшелон, мы сели в товарные вагоны-теплушки и в сопровождении военных поехали на запад.

Вагоны были оборудованы двухъярусными нарами, на которых расположились призывники, а в центре вагона стояла чугунная цилиндрическая печка. Она хорошо обогревала вагон, даже было немного душно от раскаленной печки, и мы приоткрывали дверь вагона.

Паровоз, как бы усиленно пыхтя на подъемах и выбрасывая клубы отработанного пара, медленно тянул зшелон В приоткрытую дверь мы читали название проходящих станций. Состав остановился на станции Навашино, потом миновали железнодорожный мост через реку Оку и прибыли на станцию Муром. После продолжительной стоянки мы опять отправились в путь. Проехали станцию Бутылицы, Добрятино, Алферово.

Эти станции многим из нас были знакомы и все мы хорошо понимали, что эшелон наш идет на Москву. Каждому из нас хотелось своими глазами увидеть родную столицу, тем более большинство из ребят нашею района впервые ехали в Москву, и, можно представить, как велико было их желание вступить на московскую землю и полюбоваться столицей страны Советов.

В Москву мы приехали ночью, но ребята были все на ногах. Вместе с ребятами нашего села в вагоне ехали Михаил Битков и Василий Засыпкин из соседней деревни Дубцы, Николай Аникин из д. Большая Сала, Михаил Аверьянов из с. Домнино. Были ребята из других сел и деревень нашего района. Рядом с нашим вагоном в другом вагоне ехали Павел Кузнецов, Алексей Никольский, Василий Дворянкин, Алексей Королев, Николай Пруцков из д. Левенда. Там же были ребята из села Воютино, Кононово В других вагонах размещались призывники из Дмитриевых Гор, Санчура, Окшова, Урванова, Адино, Савково, Селино. Тургенево, Усад, Верхозеры. Это все населенные пункты нашего района. Из 170 человек, которые уезжали на действительную службу в Красную Армию и первыми вступили 22-го июня 1941 года в бой с фашистами, вернулись в родные края редкие одиночки. После долгих поисков не удалось и двух десятков ребят отыскать из нашего набора.

Путь от Арзамаса до Москвы занял более суток, но и за это время ребята в каждом вагоне могли хорошо познакомиться и подружиться. Еще здесь, в вагонах можно было видеть, как закладывались основы дальнейшей солдатской службы, наверное, только этим можно объяснить тот факт, что более сорока лег прошло, как мы встретились с товарищами в вагоне-теплушке, а забыть их уже нельзя и навсегда они остались в солдатской памяти молодыми парнями.

В Москве наш эшелон был поставлен где-то далеко от вокзала на второстепенные пути, где шла сортировка вагонов. Все вагоны с различными грузами были отцеплены и уведены от нашего состава. Остались только вагоны с призывниками и сопровождавшими нас военными.

Военные получили и принесли в вагон сухой паек (сухари, консервы, сахар, табак), запасы топлива и воды, а в конце дня к нашим вагонам стали подавать вагоны с призывниками из Грузии, Армении, Азербайджана, Среднеазиатских республик. Здесь уже формировался многонациональный эшелон. Это были знакомства моих земляков с ребятами из других республик.

Стоянка нашего эшелона в Москве затянулась. Ребята из соседнего вагона успели подружиться с ребятами из Грузии. В наш вагон заглянули и были у нас гостями ребята в цветных халатах и тюбетейках из Узбекистана. Так вместе с солдатской дружбой крепла и разрасталась национальная дружба.

Так вот с тех еще довоенных лет и дружим со многими ребятами других национальностей. А в этом 1982 году, на очередной встрече в г. Нарве Абдула Шарипов из Узбекистана в память нашей дружбы и в год 60-детия образования СССР на торжественном заседании нашей встречи подарил мне национальный узбекский костюм.

Как только были поданы последние вагоны и полностью сформирован наш состав, была дана команда: «По вагонам!». Паровоз потянул наш эшелон на запад. Неизвестно, что за причины были, но эшелон шел тихо, подолгу стоял на остановках, особенно на станциях Вязьма, Смоленск.

Все призывники хорошо знали, что едем в 15-й стрелковый полк, а где расквартирован, конечно, об этом никто из нас не знал, да и военные об этом ничего не говорили. Прошли ни одни сутки нашей жизни в вагоне, подобрали домашние пироги и лепешки, кое-кто начинал грустить по родным, по дому, но у большинства ребят было бодрое и веселое настроение. Всем хотелось узнать, где он 15-й стрелковый, что же ждет каждого из нас.

Но вот как-то днем жалобно заскрипели тормоза и поезд остановился. Раздалась четкая военная команда: «Выходи из вагонов!» Мы быстро забрали свои чемоданы, сумки, мешки и попрыгали из вагонов на землю. В стороне увидели железнодорожный вокзал, а на нем надпись: «Брест-Литовск». Это был Брест, а рядом, по реке Буг проходила Государственная граница СССР. Здесь мы покинули вагоны, построились по 4 человека в ряд и уже строем пошли до расположения 15-го стрелкового полка

В 15-ом СТРЕЛКОВОМ

Пятнадцатый стрелковый полк был расквартирован за городом Высоко-Литовск в сосновом бору и входил в состав 49-й Краснознаменной стрелковой дивизии, а дивизия была составной частью 4-й армии.

По ту сторону государственной границы против нас стояла тоже 4-ая армия фашистских войск. Полки 49, 42 и 6 стрелковых дивизий были расквартированы в приграничной полосе, а это налагало на каждого солдата особую ответственность за повышение бдительности.

Как только миновали ворота контрольно-пропускного пункта и вошли на территорию расположения полка, перед нами открылся большой городок длинных землянок. Высокие многолетние сосны бора укрывали землянки от посторонних глаз. Чистый воздух, изобильно насыщенный смолистым запахом, казался каким-то чудесным бодрящим лекарством, но свежесть и чистота воздуха не могли привлечь многих наших товарищей, потому что большинство из нас до этой минуты мечтали оказаться в светлых, просторных солдатских казармах, а ничего похожего они не увидели. Многие из призывников были в растерянности и недоумении. Другие товарищи считали, что в землянках расположены какие-то подсобные помещения, а казармы стоят где-то в стороне. Каждый прикидывал и оценивал землянки по-своему, но это были землянки- казармы.

Наши размышления о землянках оборвала команда: «Смирно!». Перед нами появился высокий подтянутый, с отличной командирской выправкой, с прямоугольниками (шпалы) на петлицах гимнастерки и с орденом Красной Звезды на груди, строгий, но с добрым и умным лицом и взглядом, хорошо отработанным командирским голосом человек - это был командир полка Константин Нищенков. Дежурный по части доложил ему о нашем прибытии и подал команду: «Вольно!».

Командир полка подошел к нам вплотную, назвал свою фамилию и рассказал нам о славных боевых традициях полка и дивизии. Подробно ознакомил с условиями службы и быта красноармейцев и младших командиров, еще раз напомнил о бдительности и ответственности каждого бойца за судьбу Родины.

Прошло более сорока лет после этой встречи с командиром полка, давно нет его в живых, а память о нем храниться в сердце каждого солдата и командира, кто встречался с ним. Для меня он всегда был и до конца дней моих останется строгим, требовательным и опытным командиром Красной армии, добрым наставником, заботливым и душевным отцом. В этом я еще раз убедился, когда встретился с моим земляком Василием Ивановичем Суворкиным. Мы вместе с ним пришли в 15-й стрелковый, но он был ближе к командиру до конца дней его жизни. Вася Суворкин был свидетелем мужества и отваги, проявленной командиром полка в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в первые месяцы войны 1941 года.

После беседы с командиром полка мы строем пошли в баню, там помылись и переоделись в военную форму, а потом, пошли по подразделениям в те самые землянки, которые увидели при входе на территорию полка.

Большинство моих земляков попали в один батальон, а Ваня Скворцов, Вася Шаров, Анатолий Кнутов, Алексей Корольков были зачислены в подразделение связи полка. Каждая землянка была рассчитана на размещение одного взвода. В землянках было тепло, светло, и уютно. Мы постепенно привыкали к такому комфорту и стали обживать свое солдатское местожительство. Началась повседневная армейская жизнь с ее подъемами, отбоями, с тревогами и караулами, с политзанятиями и строевой подготовкой, с изучением материальной части боевого оружия и тактическими занятиями, с боевыми стрельбами и нарядами по гарнизону. Началась самая настоящая солдатская жизнь в стрелковой роте, с жестким распорядком дня, рассчитанном по каждой минуте.

Трудно было первое время привыкать к такому напряженному распорядку дня, но каждый из нас хорошо помнил слова великого русского полководца А.В. Суворова: «Тяжело в ученье, легко в бою!». О сложностях и трудностях солдатской службы подробно рассказал нам при первой встрече и командир полка.

Я с большим желанием познавал азы солдатской жизни, настойчиво изучал боевые армейские уставы, серьезно и внимательно относился к любым занятиям, и это не прошло даром. Все, что получил в первые месяцы срочной армейской службы, мне очень пригодилось в боевой обстановке. Я скорее своих товарищей привык к четкому и строгому распорядку солдатской жизни, вошел в ритм этой жизни, хорошо научился преодолевать любые трудности, а их было достаточно. В борьбе с трудностями вырабатывались определенная стойкость и упорство, вырабатывалась нужная черта характера рядового солдата.

Помню, обратился ко мне Ваня Нефедов. Он мой земляк, вместе призывались в армию, вместе попали в один полк, но он был зачислен в полковую школу, где готовили младших командиров, а там спрос с курсанта был еще больше, чем в рядовых ротах и взводах. Он не смог одолеть всех сложностей курсантской учебы, «раскис» и был отчислен из школы.

Состоялся у нас «товарищеский» разговор. Я его упрекнул, что с него спрашивают не больше, чем с других товарищей по службе, все товарищи выполняют требования командиров, а он не может. Долго еще в этот раз я упрекал своего земляка, что он допускает большую ошибку в своем отношении к воинской службе. Мне очень хотелось убедить его в необходимости преодоления трудностей, в познании воинского мастерства, но Иван не послушал моих советов и убеждений, а когда вернулся в нашу роту, то ему и среди нас было «тяжело», «трудно». Мне даже как-то стыдно было за своего односельчанина.

А когда фашисты развязали войну и вторглись в пределы нашей страны, то Иван вообще исчез. Нет, не погиб он в первых боях с врагом, не бился он с фашистами в окружении, не попал он в плен к врагу, не ходил и партизанскими тропами в отрядах народных мстителей. Прятался он в болотах, лесах, среди добрых белорусских людей. Жив он и сейчас. После войны вернулся в родное село, но не принес он радости ни родным, ни односельчанам, никому, кто знал его, и себе в наследство оставил одно презрение.

Для меня 15-й стрелковый полк стал вторым родным домом. В нем я надел впервые в жизни военную форму, там я встретился с первым боевым командиром полка и как-то по-своему старался походить на этого волевого командира. Там я познал азы солдатской жизни и успешно овладел курсом молодого бойца, что потом очень пригодилось в борьбе с врагом на суровых дорогах войны. Вот почему я всегда с благодарностью вспоминал и вспоминаю свою первую воинскую часть - 15-й стрелковый полк и его командира Константина Нищенкова- воспитателя и наставника молодых красноармейцев.