3. Ритуал.
Ритуалом называется процесс, благодаря которому нравы устанавливаются в обществе и получают свое развитие. Первобытная религия – целиком вопрос ритуала. Ритуал – это законченная форма тренировки и отрепетированных навыков, которые произошли от этой тренировки. Действия, освященные авторитетом (вождем племени или шаманом), повторяются механически без вмешательства рассудка в осмысление того, что есть ритуал. Младенцы, воспитанные в лоне ритуала, никогда в жизни уже не могут избавиться от него. Влияние ритуала огромно в привитии человеку хороших манер, воспитанности, проявлении учтивости и вежливости как, впрочем, и во всех других формах предписанного поведения.
Этикет есть социальный ритуал. Ритуал не терпит отклонений и нарушений. Чем строже дисциплина в племени, тем сильнее власть ритуала над действиями в родовой общине и характерами соплеменников. Ритуал основан на строгом выполнении одного и того же, рутине и однообразном повторении. Здесь нет места нерегулярности. Ритуал связан с символами, словами, жестами и знаками. Ритуал укрепляется ритмическими действиями (выкриками, притопыванием ног, ударами в бубен или там-там). Ритуал воплощает идеи целесообразности, полезности и благополучия.
Ритуал невозможно себе представить без психологического внушения. Оно заложено в нем заранее. Действие ритуала основано на внушении чувств, но не рассудочного учения. Ритуал тем сильнее, чем более поверхностным и лишенным мысли он является. Первобытная религия ритуалистична, но не потому, что религия порождает ритуал, а потому, что ритуал создает религию. Ритуал это то, что должно делаться, а не то, что должно мыслиться или чувствоваться.
4. Ритуальная сторона нравов.
Нравы – это социальный ритуал, в котором люди участвуют бессознательно. Каждый член племени изо дня в день поступает так, как поступает всегда. Все множество ритуалов приучали туземцев к дисциплине, поддерживали в них рутинные навыки и действия, связанные с добычей пропитания, защитой от врагов, размножением, самосохранением. Если перед каждым обыденным действием человек задумывался бы, строил его рациональную модель, груз жизни был бы для него невыносимо тяжел. Наряду с ритуалами в подовых обществах туземных племен существовали суеверия .
5. Суеверия.
Племена, населявшие лесистую и плодородную область в Восточной Африке верили, что их поразит смерть, если они войдут в дом вождя-жреца. Правда, обнажив левое плечо и попросив вождя возложить на него руку, они могут избежать кары за вторжение. А случись кому-то посидеть на камне, который вождь избрал для личного пользования, и он умрет в течение года.
В Новой Зеландии страх перед священными особами вождей был столь же велик. По принципу заражения их духовное могущество, унаследованное от духов предков, распространялось на все, к чему они притрагивались, и могло насмерть поразить всякого, кто по оплошности или недосмотру оказывался на их пути. Однажды, например, случилось так, что новозеландский вождь высокого ранга и великой святости оставил на обочине дороги остатки своей пищи. После его ухода подоспел соплеменник, голодный малый, увидел оставшуюся еду и съел ее. Не успел он покончить с обедом, как ему сообщили, что съеденная им пища принадлежала вождю. Как только роковая весть достигла его ушей, у бедняги начались исключительной силы судороги и спазмы в животе, которые не прекращались до самой смерти, последовавшей на закате того же дня. И случай этот не единичный.
Итак, у полинезийских народностей, суеверие воздвигло вокруг священных особ вождей барьер одновременно реальный и воображаемый. Переход через этот барьер влек за собой смерть, как только преступник узнавал, что он натворил. Роковая сила фантазии, одержимость суеверными страхами была характерна не только для полинезийцев. По всей вероятности она присуща всем дикарям. Так, австралийский абориген мог умереть от пустяковой царапины, если ему покажется, что оружие, которым она нанесена, заговорено и наделено таким образом, магической силой. В этом случае он просто-напросто ложился, отказывался от пищи чах и умирал.
Рассматривая священных правителей и вождей как существа, наделенные таинственной духовной силой, которая разряжается при соприкосновении с ними. Примитивный человек, естественно, причислял их к особо опасным группам лиц и налагал на них те же запреты, что и на убийц и других лиц, на которых он взирал с суеверным ужасом. Воины-маори, вступившие на тропу войны, становились чем-то в высшей степени священными или табуированными. Они сами и их оставшиеся дома друзья сверх многочисленных обычных табу должны были строго соблюдать некоторые курьезные предосторожности, они покрывались слоем «табу в дюйм толщиной», а вождь экспедиции становился абсолютно неприкасаемым. Вступавшие в войну древние израильтяне также были связаны определенными правилами ритуальной чистоты, идентичными тем, которые во время походов соблюдали маори и австралийские аборигены. Используемые ими сосуды становились священными; они должны были воздерживаться и особо соблюдать правила личной гигиены.
Эти предписания первоначально мотивировались боязнью того, как бы в руки врага не попали частицы их тела и как бы они из-за этого не нашли смерть от колдовства.