Дорфман Л. Я. Эмпирическая парадигма в психологической науке // Парадигмы в психологии: науковедческий анализ / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Т. В. Корнилова, А. В. Юревич. – М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. – С. 335−379.

Эмпирическая психология как самостоятельная область научного познания (Введение)

Обычно психологическую науку разделяют на отрасли (общая психология, социальная психология и т.д.), по предмету (инженерная психология, юридическая психология, психология искусства и т.д.) или по отраслям и предмету (возрастная социальная психология, социальная психология искусства и др.). К настоящему времени большое значение придается не только тому, что психологическая наука изучает, но и тому, как она это делает, добывая научное знание. Научное знание и познание соотносится с такими острыми эпистемологическими проблемами, как истина (правда), понимание, объективность, реальность. Можно ли психологическим знаниям доверять, и если да, то на какой основе? Может ли психология доказать существование того фрагмента мира (человека), который она исследует, и какие средства можно принимать за доказательства? Изучает ли психология свой предмет объективно? Являются ли психологические знания истинными (правдивыми)? Вопросы эти имеют отношение к любой отрасли и к любой по предмету психологической дисциплине. Они несут в себе прежде всего методологическую нагрузку и включают в себя методологический анализ общих путей и способов научного познания.

Между тем современная отечественная психология переживает кризис представлений о том, как изучать и объяснять психику и поведение (Аллахвердов, 2009; Юревич, 1999). Одним из методологических ответов на этот вызов может стать обращение в настоящей статье к теме эмпирической психологии и критический взгляд на чистый разум, анализ отношений эмпирического и априорного познания с реальностью.

Традиционный (ортодоксальный) взгляд на эмпирическую психологию связывает ее с эмпиризмом — в том его виде, в котором он противопоставляется разуму и теориям. В «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля термин «эмпиризм» переводится с греческого как «слепой опыт без разумного применения теории и вообще науки». Эмпиризм основан только на опыте, а не на учении. Эмпирик якобы следует опыту, практике, отвергая рассуждение и науку. В Большой советской энциклопедии эмпирическая психология сводится к эмпиризму в его ранних формах: психология, основанная на опыте и противостоящая рациональной психологии, основанной на умозрении. В словаре по общей психологии М.Г. Ярошевский определяет эмпирическую психологию как особую дисциплину, описывающую и изучающую конкретные явления психической жизни,— в отличие от рациональной психологии, выводящей явления из природы и сущности психики (Ярошевский, 2005). Действительно, был такой период в истории эмпирической психологии. Но времена «разумной перекомпоновки» материала, который дан только в опыте, давно канули в историю. Даже Огюст Конт (Comte, 1855), основатель позитивизма, отвергал любой эмпиризм, если он описывал науку только как аккумуляцию «голых фактов».

Современная эмпирическая психология имеет свою историю и собственный вектор развития, относится к семейству эмпирических наук. Их становление проходило на фоне многовековых оппозиций и столкновений эмпирического познания с априорным познанием. В конечном итоге эмпирические и априорные науки обособились и стали развиваться в значительной степени параллельно. В настоящее время эмпирическая психология (как и другие эмпирические науки) является относительно самостоятельной областью познания и знания (подробнее см.: Дорфман, 2008а).

Современную эмпирическую психологию можно понимать как парадигму — в значениях последней как компактной структуры основных понятий, допущений и предложений. Они характеризуют в значительной степени самостоятельную область познания и знания, которые открывает именно эмпирическая психология. Речь идет не о парадигме как основе и образце научных исследований, которые уже признало и разделяет все научное сообщество отечественных психологов. Здесь понятие парадигмы употребляется, скорее, как возможность и перспектива, некий образец того, как можно решать определенный класс проблем в области психологической академической науки.

Эмпирическая парадигма в психологической науке имеет значение и смысл в определенном контексте — прежде всего как оппозиция априорной парадигме в психологии, но не как оппозиция эмпирических данных психологической теории. Эмпирическая парадигма ориентирует исследователей и на сбор эмпирических данных, и на создание теорий, которые получают эмпирическую поддержку. Вместе с тем не всякие теории и не всякие понятия (категории) доступны для эмпирического познания. Сверхширокие категории типа деятельности (априорная психология) вряд ли когда-либо будут доступны эмпирическому тестированию (см. также: Юревич, 2000). Но это не означает, что водораздел между обеими психологиями непреодолим. Границы между ними могут быть и мягкими, и подвижными. К примеру, взрыв эмпирических исследований неосознаваемых когнитивных процессов (эмпирическая когнитивная психология) попутно свидетельствует в пользу центрального понятия психоанализа — понятия бессознательного (Westen, 1998), хотя психоанализ, безусловно, является априорной дисциплиной.

Другое значение термина «эмпирическая психология» можно отнести к вопросам научной технологии, к способам получения научного знания. Эмпирическая психология — это особого рода технология (включая способы мышления) получения психологического знания. Эмпирическая психология вклинивается в различные отрасли психологической науки (например, общую, социальную или дифференциальную психологии) и «помогает» им тестировать идеи о тех или иных аспектах природы психики. Эмпирическая психология не предлагает собственные содержательные идеи о природе психики, но претендует на определение и понимание условий получения достоверных и заслуживающих доверия знаний о ней.

Еще одно значение термина «эмпирическая психология» восходит к ее методологическому и теоретическому ресурсу. Понимание эмпирической психологии как технологии позволяет ставить и разрабатывать важные вопросы организации исследовательского мышления, а также методические и технические (процедурные) вопросы. Однако сведéние эмпирической психологии только к технологии — это неоправданное упрощение и преуменьшение ее роли в процессе научного познания. Внушающее доверие психологическое знание обусловлено не только технологией, но и методологией. Технология — это последовательное развитие методологии на более низких, чем собственно методология, но и более конкретных уровнях анализа средств и условий получения психологического знания. Методология же эмпирической психологии выражается в том, как понимается психическая реальность и какие познавательные средства используются для ее изучения и понимания. Такой подход приводит также к обнаружению и рефлексии ее теоретической составляющей, обнажает тесную связь эмпирической психологии с философией науки.

Парадигмальный характер эмпирической психологии придают ее исходные фундаментальные предпосылки. Вот главные из них.

1. Органы чувств — единственный канал, пользуясь которым исследователь проникает в мир, обращаясь в том числе к другим людям, их психике, сознанию, поведению. Отправной пункт открытия бытия, реального существования мира — в чувственности, практике человека, а не в его мышлении (мышление производно, как писал С.Л. Рубинштейн (Рубинштейн, 2003)). Органы чувств исследователя служат проводником его внешнего опыта. Эмпирическими признаются также «внутренние чувства», внутренний опыт как форма чувственного знания — самонаблюдение, самооценка, самопознание человеком собственных психических и физических особенностей. Исследователь получает информацию о внутреннем мире человека, особенностях его личности, предпочтениях, установках, переживаниях и т.п. в том их виде и в тех пределах, в которых они даны (косвенно, скажем, через опросники, анкеты, тесты) опять-таки ощущениям и восприятию исследователя. Этим определяется своеобразие и предмета эмпирической психологии, и применяемых ею способов познания.

2. Исследователи доверяют своим ощущениям и восприятию. Отсюда переход к практике наблюдения (наблюдение в широком смысле — собственно наблюдение, опрос, измерение, тестирование, эксперимент, свидетельства очевидцев и т.п.), которое служит своеобразной отправной точкой отсчета эмпирического исследования (Stanovich, 1992). Наблюдаемые объекты — это все то, что могут зафиксировать органы чувств наблюдателя, непосредственно или косвенно. Первично чувственные данные представляют собой сырую массу неупорядоченных и случайных впечатлений; сами по себе они вряд ли имеют какое-либо собственно научное значение. В ходе эмпирического познания массив сенсорных данных упорядочивается и систематизируется в специально организованных и структурированных наблюдениях, которые затем подвергаются измерениям (например, в формах тестирования или проведения экспериментов). Систематическое наблюдение, с одной стороны, обращается к тому, что доступно (прямо или косвенно) ощущениям и восприятию наблюдателя; с другой — оно особым образом структурируется, т.е. организации наблюдения предшествует мышление. Эмпирическая психология основывается на практике систематического наблюдения (Reber, 1995).

Эмпирическая психология имеет дело не только с наблюдаемыми, но и с ненаблюдаемыми объектами, а мышление вступает в игру как предшествуя наблюдению («до»), так и на основе результатов наблюдения («после»). Ненаблюдаемые объекты возникают в результате обобщений отдельных фрагментов наблюдений, в том числе на основе статистических вычислений и определения латентных факторов. Соответственно реальностью здесь считается не только предмет наблюдения (чувственно очевидное), но и нечто, полагаемое в виде ненаблюдаемых объектов (сверхчувственное, выходящее за границы данных, доступных ощущениям и восприятию исследователя, но все же находящееся в области реальности). Мышление «после» наблюдений пытается понять и объяснить предмет наблюдения (реальность), обращаясь к ненаблюдаемым объектам. Это не мышление, при котором одни мысли сводятся к другим мыслям, претендуя на постижение некой предельной реальности и укорененной в ней сущности. Напротив, это мышление на тему постигаемой органами чувств «чувственной» реальности, в том числе сверхчувственной реальности (Дорфман, 2008б). Понятие чувственной (и сверхчувственной) реальности здесь не совпадает с понятием объективной реальности, а если и пересекается, то лишь частично. Чувственная (и сверхчувственная) реальность находится в границах доступности — прямо, косвенно или опосредованно — ощущениям и восприятию наблюдателя-исследователя.

Понятие чувственной (и сверхчувственной) реальности противостоит и понятию предельной реальности. Последнее появилось в русле метафизики и служит проводником априорного знания как учения о сверхчувственных основах и принципах бытия предельной реальности, о сущностях и первых принципах, универсалиях и т.д. Сверхчувственное в эмпирической психологии (ненаблюдаемые объекты) и сверхчувственное в априорной психологии (сущности в предельной реальности) — это принципиально разные понятия. Эпистемологический статус сверхчувственного в априорной психологии — это нечто интеллектуальное, полагаемое, логически допустимое, предельно абстрактное и общее, но не основанное на результатах систематического наблюдения и не имеющее к его предмету никакого близкого отношения. Априорный психолог если и обращается к наблюдениям, то для иллюстрации бытия предельной, а не чувственной реальности. Применение наблюдения (житейского, случайного, несистематического) не меняет здесь сути дела, поскольку значение имеют сущности, а не их якобы внешние проявления (подробнее см.: Дорфман, 2008а). Я ввожу термин «чувственная (или эмпирическая) реальность», имея в виду мысль С.Л. Рубинштейна, который рассматривал чувственность, как отмечалось выше, отправным пунктом открытия существования мира человеком (Рубинштейн, 2003).

Чувственные данные об объектах, организованные определенным образом в ходе наблюдения, служат наиболее существенными индикаторами истинности психических явлений и поведения людей. Конечно, ощущения и восприятие, как и наблюдение, могут быть иллюзорными и обманчивыми. Поэтому особое внимание уделяется тому, как не впадать в заблуждения, получая информацию о мире через органы чувств; тому, насколько информация о психике и поведении людей может быть точной, беспристрастной, объективной (см., например: Toulmin, Leary, 1992). Соблюдение определенных требований (например, обособление в наблюдении одних явлений от других, наличие множества эмпирических свидетельств, доступность предмета наблюдения множеству наблюдателей и т.д.) в значительной степени обеспечивает наблюдениям объективный характер и отход от субъективизма. Так минимизируется сомнение, а доверие к данным систематического наблюдения возрастает.

3. Как уже отмечалось, опыт (внешний и внутренний) представляет собой сырую массу неупорядоченных и случайных впечатлений; сами по себе они вряд ли имеют какое-либо собственно научное значение. В ходе эмпирического познания, однако, массив сенсорных данных особым образом упорядочивается и систематизируется в специально организованных и структурированных наблюдениях, измерениях, экспериментах, свидетельствах очевидцев. В этом проявляются отличия научного познания от обыденного, тесная связь опыта и мышления внутри эмпирического познания.

4. Положение об ощущениях и восприятии, через которые поступает информация о мире, людях, их психике и поведении (чувственный опыт), не означает сведéние научного познания только к чувственному опыту. Научное познание — это единство чувственного опыта и мышления, наблюдений, фактов, причин, закономерностей, теорий. Вопрос о том, как соотносятся чувственный опыт и теории, имеет несколько разных трактовок. Одни авторы полагают, что выдвижение новых идей, обобщения, законы и теории основаны на фактах. Отсюда ориентация на индуктивный путь научного познания. Другие авторы настаивают на том, что роль чувственного опыта сводится к поддержке или опровержению теорий. По соответствию фактам судят о состоятельности теорий. Отсюда ориентация на дедуктивный путь научного познания (Юревич, 2006). Между тем, в обоих случаях чувственный опыт оказывается соперником логики, и последнее слово остается за ним. Вопреки Декарту и Гегелю, не все разумное — действительно (Поппер, 1995). Проще говоря, одна безукоризненная логическая конструкция находит эмпирическую поддержку в чувственной реальности; другая безукоризненная логическая конструкция, напротив, не выдерживает эмпирической проверки и терпит фиаско в соприкосновении с чувственной реальностью. Это также значит, что логика, основанная на эмпирических данных, имеет безусловные преимущества перед умозрительной логикой (Дорфман, 2002, 2003).

5. Эмпирическая психология производит знание, которое противостоит, с одной стороны, эмпирически не поддержанным мнениям, а с другой — эмпирически не поддержанным теориям. Главное назначение упорядоченного и систематизированного чувственного опыта состоит в том, чтобы прямо или косвенно поддерживать или опровергать мнения и научные теории с помощью специальных процедур, то есть быть внешним и объективным свидетельством состоятельности или несостоятельности теоретических идей (Kimble, 1989).

6. Эмпирическая психология исследует частые события (явления), а не редкие; высоковероятные, а не низковероятные; закономерные, а не случайные. Это значит, что в поле внимания эмпирической психологии попадают одни события и явления и выпадают другие. События и явления, которые изучает эмпирическая психология, типичны для популяции, а потому они существенны и значимы. Выпадающие события и явления необычны, нетипичны и нехарактерны для популяции. Потому они игнорируются.

7. Эмпирическая психология нацелена на обнаружение фактов. Но это лишь верхушка айсберга. Ее основное назначение состоит в том, чтобы искать, обнаруживать и понимать причины, цели, закономерности, создавать и тестировать теории. Эмпирическая психология создает теории, но это особого сорта теории — ее положения можно подвергать эмпирическому тестированию и делать эмпирические предсказания. Фундаментальная задача эмпирической психологии заключается в том, чтобы подвергать сомнению идеи, а затем эмпирически подвергать их тестированию. Признаются, во-первых, только теории, положения которых выдерживают эмпирическую проверку, во-вторых, теории, которые позволяют делать высоковероятные прогнозы, относящиеся к эмпирической реальности. Не подтвержденные эмпирически идеи, которые лишь логически выводятся из других идей, или идеи, которые наводят на другие идеи, игнорируются, поскольку они не вписываются в эмпирическую парадигму.

В ряде предыдущих работ (Дорфман, 2002, 2003, 2005, 2008а, 2008б) я развивал общие представления об эмпирической психологии в методологическом ключе. В настоящей работе эта линия исследований продолжается; кроме того, осуществляется попытка пойти дальше. Эмпирическая парадигма в психологической науке развивается путем определения и методологического анализа некоторых базовых понятий эмпирической психологии. В поле моего внимания будут следующие базовые понятия: редукция, эмпирическое обобщение, эмпирическое понятие. В заключение будет рассмотрена тема эмпирической и априорной теории, их различий по содержательным и эмпирическим основаниям.