В) международные контакты Киевской Руси;

Киевская Русь являлась сильным европейским государством. Высокий авторитет Киевской Руси в Европе и Византии (а Византия считается европейским государством) под­твер­ж­да­ется династическими браками. Дочери Ярослава Мудрого были замужем за королями Франции, Венгрии, Норвегии, Дании; сыновья были женаты на принцессах из германских, польских земель, из Византии. Европейской известностью пользовался Владимир Мономах. Он был внуком Ярослава Мудрого и шведской принцессы, сыном византийской принцессы, мужем английской принцессы, деверем германского императора, племян­ником венгерской и датской королев — дочерей Яро­слава Мудрого.

Широко известны торговые связи Руси со странами Балтии, Византии, Польши, Германии и т. д. Товары на Русь поступали из Сигтуны (Швеция), Любека, Регенсбурга (Германия), Праги (Чехия), Кракова (Польша) и др.

Народам Европы была хорошо известна Киевская Русь. О ней упоминается в древнефранцузском эпосе «Повесть о Роланде», в древне­германском эпосе «Песнь о Нибелунгах».

Культура Руси была подчинена единому европейскому стилю, отдаленным аналогом которого являлся романский стиль на Западе, а более близким — стиль, господствовавший в Византии.

Византийское религиозное и граждан­ское влияние на русскую духовность очевидно. Однако религия, пришедшая из Византии, была не в состоянии полностью искоренить древнеславянские верования и культы. Заимствованные Русью культурные достижения подвергались глубокой трансформации под воздействием местных традиций. Из Византии на Русь пришли новые для нее виды монументальной живописи — мозаика, фреска и иконопись. Самые ранние из сохранившихся произведений русской живописи были созданы в Киеве. Суровой красотой и монументальностью отличаются мозаики и фре­ски Софийского собора. Среди фресок Софии два групповых портрета семьи Ярослава Мудрого, на стенах двух башен изображены сцены княжеской охоты, цирковых состязаний.

Киевская Русь являлась сильным европейским государством. Высокий авторитет Киевской Руси в Европе и Византии (а Византия считается европейским государством) под­твер­ж­да­ется династическими браками. Дочери Ярослава Мудрого были замужем за королями Франции, Венгрии, Норвегии, Дании; сыновья были женаты на принцессах из германских, польских земель, из Византии. Европейской известностью пользовался Владимир Мономах. Он был внуком Ярослава Мудрого и шведской принцессы, сыном византийской принцессы, мужем английской принцессы, деверем германского императора, племян­ником венгерской и датской королев — дочерей Яро­слава Мудрого.

Известно, что именно речные пути образовывали сеть коммуникаций на Руси, и прежде всего путь по Неве, Волхову, Ловати и Днепру, связывающий восточную часть Балтийского моря с Черным морем - знаменитый путь "из варяг в греки" (рис. 1). Этот путь - своеобразный становой хребет центральных частей Руси со Старой Ладогой, Новгородским (Рюриковым) городищем, Гнездовом и Киевом, выступающими в качестве ключевых раннегородских центров на огромных географических пространствах.

Старая Ладога находится на западном берегу реки Волхов, на севере Руси на границе между восточнославянскими и финно-угорскими областями. Археологические материалы и дендрохронологические данные свидетельствуют, что древнейшие культурные напластования здесь относятся к середине VIII в. Таким образом. Старая Ладога принадлежит к древнейшим городским поселениям Руси. В результате раскопок собран богатый материал, показывающий, что на участках по обе стороны от реки Ладожки, впадающей здесь в Волхов, к югу от построенной позднее каменной крепости, с VIII в. обитало население, занимавшееся торговлей и ремеслом. На картине художника Заболоцкого, написанной в 1833 г., в романтическом виде представлены разновременные памятники на западном берегу Волхова - высокие курганные насыпи с крутыми склонами (сопки), сооруженные в VIII-X вв., монастырь и церкви ХII-ХIII вв.

Яркий свет на внешние связи Старой Ладоги проливает погребальный инвентарь из могильника Плакун на восточном берегу Волхова. Здесь в погребении с трупосожжением найдены осколки фризских кувшинов, или кувшинов типа Татингер - чернолощеных сосудов, изготовленных из серо-черной глины и декорированных инкрустациями из тонкой оловянной фольги в форме ромба, сетки и креста. Аналогичен этим кувшинам сосуд из кургана 551 могильника Бирка в Центральной Швеции. Кувшины подобного рода, несомненно, ввозились в Скандинавию и на Русь из владений Каролингов.

Один из прекрасных образцов кувшинов типа Татингер с роскошным орнаментальным декором обнаружен в кургане 597 в Бирке. География и археологический контекст находок подобных сосудов в Центральной Европе (в частности, приуроченность находок к епископским резиденциям и монастырям в районах Среднего Рейна, Мозеля и Вестфалии) указывают на их связь с церковными кругами. К новым находкам кувшинов типа Татингер, изготовленных предположительно в одной монастырской мастерской на Рейне (или в нескольких тесно связанных между собой мастерских), относится сосуд из поселения Карлбург на Майне. Кувшины типа Татингер, демонстрирующие значительное разнообразие орнаментов, производились, очевидно, во второй половине Vlll-начале IX в. Кувшин из Карлбурга найден на территории раннекаролингского поселения на северном берегу Майна. Раскопки этого поселения выявили разнообразные следы торгово-ремесленных занятий. Судя по данным археологии, торговый характер имело и синхронное ему поселение, открытое в расположенном по соседству Майнце, на западном берегу Рейна. Оно возникло в VIII в. и посещалось, среди прочих, фризскими купцами.

Одно из наиболее значительных поселений на берегу Рейна возникло в Дорестаде после 600 г., когда Меровинги начали завоевание областей, населенных фризами. Широкомасштабные раскопки, выполненные нидерландскими археологами, дают возможность детально познакомиться с раннесредневековым торжищем, через которое товары разного рода поступали в Англию и Скандинавские страны. Это поселение располагалось на западном берегу Кромме Рейна, который некогда составлял часть "римского вала". С 675 по 775 г. здесь в речных гаванях сооружались деревянные причалы, каждый из которых, очевидно, был связан с определенным дворовым наделом на территории поселения.

Другое торговое поселение возникло около 700 г. на западном побережье Ютландии. Датские археологии обнаружили его остатки в центре города Рибе, разросшегося на восточном берегу реки Рибе-О, которая впадает в Северное море в нескольких километрах к западу от города. Территория расположенной параллельно реке рыночной площади была разделена на длинные узкие участки, на которых находились здания, мастерские под открытым небом и даже специальные места для ремонта судов.

Старая Ладога входит в ту группу раннегородских поселений VIII столетия, к которым наряду с Дорестадом и Рибе относятся также Хедебю (Хайтабу), Рерик, Бирка (Хелго) и другие поселения Балтийского побережья. В рамках международного торгового обмена кувшин типа Татингер, надо полагать, через Дорестад и Бирку попал в Старую Ладогу. В обратном направлении, то есть через Ладогу в Прибалтику и далее на запад вплоть до Ирландии, двигались восточные монеты, большей частью серебряные дирхемы. Русь, а равно и соседние западнославянские и скандинавские земли и даже населенные скандинавами Британские острова относились к хозяйственной зоне, испытывавшей недостаток в монете и серебре как сырье для изготовления украшений и утвари. Археологические материалы дают многочисленные примеры использования куфических монет, чеканенных в Ташкенте и Самарканде, в качестве украшений.

Арабские монеты достигали в VIII столетии Северной Руси и Старой Ладоги по днепровскому пути через Южную Русь, а также по Волге - по так называемому "серебряному пути". Мы располагаем сравнительно полными данными о распространении монет, чеканенных в странах Халифата, в кладах на территории Швеции. Из огромных арабских владений, простиравшихся от Испании и Северной Африки до Центральной Азии, монетные потоки направлялись через сопредельные с ними с севера территории, прежде всего через русские земли, в Балтийский регион. Волга и Днепр были главными каналами движения восточного серебра. В качестве прямого свидетельства использования волжского пути следует рассматривать чеканку подражаний арабским монетам на территории Волжской Булгарии (на Средней Волге). Клад с поселения Бирка, зарытый около 975 г. и состоящий из серебряных монет и украшений, может служить одним из примеров кладов этого времени на территории Швеции, число которых чрезвычайно велико. Вплоть до последней трети Х в. в этих кладах преобладали монеты арабской чеканки.

Если нанести на карту крупные клады с дирхемами, младшие монеты которых чеканены до начала Х в., посредническая роль Руси становится очевидной - Волга и Днепр с их притоками выходят на первый план как области с высокой концентрацией кладов. Районы Северной и Средней Руси четко выделяются на этой карте по своей насыщенности монетами. Получателями арабского серебра в этот период являются Аландские острова, остров Готланд и остров Оланд на Балтике и далее Восточная Швеция и южное и восточное побережье Балтийского моря. Ситуация меняется в Х в. На первый план в качестве получателей серебра в этот период все более выдвигаются южноскандинавские области (Дания, Южная Швеция) и западнославянские территории. Около 970 г. поступление дирхемов с Востока прекращается из-за внутриарабских неурядиц и истощения серебряных рудников в Центральной Азии.

Волга и другие реки Восточной Европы была главным путем распространения не только арабского серебра, но и бус из горного хрусталя и сердолика. Эти бусы, в изобилии представленные, в частности, в Бирке, попадали в Северную Европу и западнославянские области при посредничестве Руси, на что указывают высокая густота их находок в русских землях, а также некоторые комплексы раннегородских поселений, где предположительно производились бусы.

Торгово-экономические связи, о которых идет речь, несомненно, осуществлялись через контакты и посредничество различных этнических групп, что нашло отражение в разнообразных археологических материалах поселений, могильников и кладов. В частности, трудно переоценить значение археологических свидетельств о скандинавском присутствии на Руси. Многочисленные погребальные комплексы и находки на поселениях документируют пребывание скандинавов и скандинавок в различных частях Руси, но преимущественно на пути "из варяг в греки" и вдоль Волги. Примерами могут служить некоторые женские украшения, в том числе равноплечные фибулы и фибулы в виде звериных голов, найденные в Старой Ладоге. Фибулы в виде звериных голов типичны для Готланда, в большом количестве встречаются они на этом острове и далее по периметру Балтийского моря на его побережье - от Хедебю до Старой Ладоги. Эти находки указывают на то, что обитательницы Готланда посещали обозначенные здесь места или постоянно проживали в них до своей смерти. Поминальные камни с руническими надписями и рисунками, воздвигавшиеся в честь умерших, позволяют проследить пути выходцев с Готланда лишь до Центральной Швеции, Оланда и Латвии.

Среди равноплечных фибул различимы несколько типов, один из них - тип Вальста, названный по находке в Вестманланде (Центральная Швеция). Фибулы данного типа производились в Бирке, на что указывают находки здесь форм для их отливки. Эти же фибулы встречаются на обширных пространствах от Центральной Швеции до юго-западной Финляндии и Эстонии. Новгородское (Рюриково) городище на озере Ильмень -крайний восточный пункт их распространения.

Новгородское (Рюриково) городище (расположено в 3 км юго-восточнее Новгорода) является вторым после Старой Ладоги значительным археологическим памятником на севере Руси, документирующим широкие внешние контакты этих территорий в IX в. Скандинавские находки составляют заметную часть в собранной здесь коллекции, тем не менее восточнославянское преобладание бесспорно.

То же можно сказать относительно Гнездова - торгово-ремесленного поселения вблизи современного Смоленска - и Киева. Огромный некрополь в Гнездове - единственный в своем роде ансамбль погребальных памятников в раннесредневековой Европе. Исключительный интерес представляют обнаруженные здесь изделия из благородных металлов, главным образом украшения, разнообразные по форме и орнаментации.

Женское захоронение из киевского некрополя являет собой яркий пример смешения археологического инвентаря разного происхождения. Рядом со скандинавскими скорлупообразными фибулами из позолоченной бронзы здесь найдены серьги волжско-финского типа, ожерелье с бусами из стекла, сердолика и горного хрусталя, серебряная крестообразная подвеска и византийская монета, чеканенная между 928 и 944 гг. Ясно, что подобные археологические комплексы отражают сложный процесс культурных взаимовлияний, в данном случае вживание женщины скандинавского происхождения в восточнославянскую среду, отмеченную печатью византийского воздействия. Сходные явления культурных взаимовлияний и натурализации можно установить и по археологическому инвентарю женских захоронений со скандинавскими скорлупообразными фибулами в финно-угорских областях (юго-восточное Приладожье), в Прибалтике (на Западной Двине) и на Британских островах, где пересекались кельтские Присутствие скандинавов на Руси подтверждается не только находками вещей скандинавского происхождения, но и специфическими чертами погребальной обрядности, например, погребениями в ладье (рис. 2). Находки железных заклепок в захоронениях с трупосожжением позволяют сделать вывод, что в погребальном обряде использовались ладьи, изготовленные в скандинавской кораблестроительной традиции. Заклепки от такой ладьи были обнаружены, в частности, в кургане 7 в урочище Плакун. Выше уже отмечались находки

кувшинов западноевропейского происхождения в том же кургане.

В могильнике Плакун, в Гнездове и в могильнике у деревни Большое Тимерево под Ярославлем обнаружено по несколько погребений в ладьях. Этот погребальный обряд получил некоторое распространение и в юго-восточном Приладожье - на территории, где широко представлены скандинавские женские украшения.

Разнообразные предметы древнерусского происхождения, в свою очередь, проникали на запад, то есть двигались в обратном направлении. Так, в скандинавские и западнославянские земли попадали подвески восточнославянских типов. Они присутствуют, например, в составе кладов, найденных в Швеции и в Южной Польше, близ Кракова (Завада Ланекоронска). Подвески-лунницы с зернью и сканью и филигранным орнаментом (так называемы е подвески гнездовского типа) производились в Киеве и на территориях к западу от него (на Волыни) во второй половине Х в. Тонкая ювелирная техника, использовавшаяся при их производстве, заимствована у византийцев и арабов.

Преимущественно через Русь попадали на север византийские монеты, исключительно редкие в IX в. и более многочисленные в последней трети Х - первой половине XI в. Одним из следствий знакомства скандинавов с этими монетами стала чеканка скандинавских подражаний им на Севере. Имитации монет с парным изображением византийских императоров Василия II и Константина VII (977-989) и с изображением Иоанна Цимисхия (969-976) чеканились в Лунде Хардекнутом, сыном Кнута Великого. Аналогичная чеканка по образцу византийской золотой монеты с изображением императора Михаила Деспота и архангела Михаила, а также Христа на троне производилась при короле Свене Эстридсене (до 1047). Серебряные византийские монеты в значительном количестве поступали в район озера Меларен и в Южную Швецию (входившую ранее в состав датских владений), но основная масса их найдена на острове Готланд. Так же далеко на запад проникали и монеты Владимира Святославича, чеканенные в конце Х столетия. Известны их находки на Готланде и в западнославянских областях между Эльбой и Вислой.

Тесные связи Руси с Балтийскими странами, прежде всего с Готландом, сохранялись и во второй половине XI и в XII в. Об этом свидетельствует, например, клад из Бурге (Лумелунд, Готланд), датируемый временем около 1100 г. В состав этого клада наряду с монетами и золотыми кольцами входило большое количество денежных слитков - серебряных гривен киевского, черниговского и новгородского типа. На многих гривнах процарапаны надписи, в том числе личные имена (Бинята, Селята, Тихота, Илия) или буквенные сокращения имен, наконец, кресты.

В археологических материалах Х в. и в особенности XI в. все более многочисленными становятся предметы христианского культа и церковного обихода, что выглядит вполне естественным, поскольку это - эпоха развития миссионерства и принятия христианства на Севере и Востоке Европы. К предметам, характерным для обихода восточной греко-православной церкви, относятся глиняные покрытые цветной глазурью яйца-писанки, изготовлявшиеся в ХI-ХII вв. преимущественно в Киеве. Одна из таких глиняных писанок найдена в городе Сигтуна в Центральной Швеции наряду с другими предметами византийского, то есть восточно-христианского, церковного обихода, имеющими аналоги в Новсбоггарде (Седерманланд). Находки писанок известны на юге Восточной Европы - на нижнем Дунае и в Северном Причерноморье. С территории Руси они распространялись на запад - в западнославянские области вплоть до Хедебю (Шлезвиг), а также в Скандинавию до Готланда и Центральной Швеции (рис. 3).

Византийские кресты-энколпионы, два экземпляра которых, датируемые Х в., найдены в Дании, попали на Север, из византийских областей либо через территорию Руси, либо через Западную Европу. С византийской традицией связана и иконография распятия на распространенных в Северной Европе крестовидных подвесках с изображением распятия, однако в XI в. эти подвески производились предположительно в Новгороде и оттуда поступали в Финляндию и Скандинавию.