4. Советская маскулинность: мужчины на службе государства

Советская политика по отношению к женщинам подразумевала лишение мужчин их традиционной роли и власти, которая была присвоена государством. Но поскольку традиционные гендерные роли при этом не подвергались сомнению, доминирование мужчин по-прежнему воспринималось как норма - просто оно теперь сосредоточилось не столько в семейной, сколько в публичной сфере. Таким образом, мужчины всячески поощрялись к тому, чтобы реализовываться в сфере труда - их самореализация в публичной сфере совпадала с целями режима, они должны были служить государству как работники и солдаты. И, несмотря на то, что женщины всячески поощрялись к участию в общественном производстве, мужчины имели все условия к тому, чтобы занимать в этой сфере лидирующее положение: на всем протяжении существования режима они имели гораздо более высокий статус и абсолютно доминировали на всех властных позициях во всех сферах общества. Те же сферы мужского труда, где он был действительно физически тяжелым, как, например, работа в шахтах, в качестве компенсации окружался героическим ореолом (чего никак нельзя сказать о физически тяжелых сферах женского труда, вроде пресловутых дорожных рабочих). Итак, ведущей чертой советской маскулинности было публичное признание.

Одновременно с поддержкой мужского доминирования в публичной сфере, советский режим подрывал мужской авторитет в двух вазимосвязанных вопросах - он претендовал на инструментальное использование женщин в целях социальной трансформации и старался уничтожить все барьеры на пути контроля частной сферы людей обоего пола. Это прямым образом сказывалось на частных отношениях между женщинами и мужчинами. Центральная роль, отведенная женщинам в процессе социальной трансформации, давала им определенные властные ресурсы в их позиции по отношению к мужчинам (хотя эта властная позиция была весьма неполной и противоречивой). Во-первых, массовое вовлечение в общественное производство давало женщинам определенную экономическую и социальную независимость по отношению к мужчинам (вспомним, что работа на производстве, помимо зарплаты, давала доступ ко всем базовым социальным ресурсам, таким как жилье, медицинское обслуживание, обеспечение продуктами, детскими учреждениями и т.п.) Во-вторых, политизация материнства при относительном пренебрежении к роли отца легитимизировала контроль женщины над детьми и подрывала позиции мужчины в семье. В-третьих, государство различными путями помогало женщинам контролировать поведение мужчин: женщины использовались как своего рода дисциплинирующая сила в борьбе за культурную трансформацию. Так, в бесконечной борьбе против пьянства женщины часто воспринимались и репрезентировались как естественные союзники государства. Женщинам предназначались роль трансляторов новой идеологии и культуры, причем режим старался заинтересовать их в своем нарушении приватности семейной жизни (с помощью различных "персональных дел" по поводу того же пьянства, супружеских измен и грубости), хотя при этом они должны были мириться с "естественным" разделением труда. В этом принципиальная, контрастная разница советского режима с большинством консервативных, особенно теократических режимов, которых поддержание мужского контроля за женщинами в сфере частной жизни считается необходимейшим элементом поддержания существующего порядка: пол там также служит организующим принципом государственной власти, но государство ориентируется на союз с мужчинами, а не с женщинами ⁽¹⁶⁾.

Е. Здравомыслова и А. Темкина справедливо отмечают, что утверждающие маскулинность практики не оставались неизменными на протяжении семи десятилетий существования советского режима ⁽¹⁷⁾. В позднесоветские десятилетия (1970-1980-е гг.) эволюция гендерного порядка привела к ситуации, которую вышеупомянутые авторы охарактеризовали как дискурсивный "кризис маскулинности", т.е. целостное состояние относительной депривации, в результате которой соответствующее поколение мужчин рассматривалось обществом как когорта неудачников. Гегемонная советская маскулинность, реализовавшаяся через служение Родине (государству), оказалась в позднесоветский период уже плохо действующим нормативом - как в связи со значительной девальвацией соответствующих ценностей, так и из-за реальных социальных изменений. В качестве возможной альтернативы ей могли бы выступить традиционная патриархальная маскулинность "домостроевского типа", либо либеральная "западная маскулинность" независимого собственника/профессионала/ кормильца семьи, но обе эти модели были практически недостижимы: первая из-за отсутствия религиозной и/или идеологической легитимации, да и вообще противоречащего ей опыта советских гендерных отношений; вторая - из-за отсутствия реальных экономических условий преуспеяния семей с одним мужчиной-кормильцем.