Теория родительско-младенческих отношений*) д.В. Винникотт Краткое изложение

1. Осуществлено изучение младенчества; исследование младенчества - не то же самое, что и исследование примитивных психических механизмов. 2. Зависимость является основным свойством младенчества, которое рассматривается в связи с удерживающим (holding) окружением. 3. Любое исследование младенчества должно быть разделено на две части: а) Развитие младенца, которому способствует достаточно хорошая материнская забота; б) Развитие младенца, которое искажено недостаточно хорошей материнской заботой. 4. Можно сказать, что Эго младенца является слабым, но, фактически, сильным вследствие Эго-поддержки материнской заботы. 5. В здоровом варианте процессы в матери (и отце) обуславливают особое состояние, в котором родитель ориентирован на младенца и находится в позиции, соответствующей его зависимости. 6. Рассмотрены различные пути, какими условия удерживающего окружения могли бы или не могли появиться в переносе, если бы позже младенец оказался у психоаналитика. Основная мысль этой статьи может быть выражены через сравнение исследования младенчества с исследованием психоаналитического переноса.¹⁾ Нельзя твердо сказать, что мое утверждение, главным образом, касается младенчества, а не психоанализа. Причина, почему это должно быть понято и является сутью вопроса. Если эта статья не привнесет некий конструктивный вклад, то она может лишь усилить существующую путаницу в понимании относительного значения личного влияния, а также влияния окружения на развитие индивидуума.

Как мы знаем, в психоанализе нет травмы вне всемогущества индивидуума. Все, со временем, попадает под контроль Эго, и тем самым становится связанным с вторичными процессами. Аналитик не поможет пациенту, если скажет: "Ваша мать не была достаточно хороша... ваш отец действительно соблазнял вас... ваша тетя роняла вас". Изменения появляются в анализе тогда, когда травматические факторы, собственным для пациента способом, проявляются в психоаналитическом материале, и в пределах всемогущества пациента. Способными вызывать изменения интерпретациями являются такие вмешательства, которые могут быть сделаны на языке проекций. То же самое применимо и к тем благодатным факторам, которые ведут к удовлетворению. Все следует интерпретировать с точки зрения любви и амбивалентности индивидуума. Чтобы быть в позиции, позволяющей осуществлять такого рода работу, аналитик должен быть готов долгое время ждать.

В младенчестве, тем не менее, с младенцем случаются хорошие и плохие вещи, которые совершенно вне сферы младенца. Фактически, младенчество является тем периодом, в котором способность вбирать внешние факторы в область всемогущества младенца находится в процессе формирования. Эго-поддержка материнской заботы позволяет младенцу жить и развиваться, несмотря на то, что он еще не способен контролировать или чувствовать себя ответственным за то, что является хорошим и плохим в его окружении.

События этих ранних стадий не могут быть рассмотрены как утраченные вследствие механизмов вытеснения, следовательно, аналитикам не следует ожидать обнаружить их появление в результате уменьшения силы вытеснения. Возможно, Фрейд делал поправку на эти явления, используя термин "первичное вытеснение", однако, это дискуссионный вопрос. То, что является совершенно определенным, так это то, что обсуждаемым здесь вопросам следовало и ранее выделить место в психоаналитической литературе.²⁾

Как я уже сказал, аналитик должен быть готов ждать до тех пор, пока пациент сможет представить факторы окружения, таким образом, который позволит интерпретировать их как проекции. В хорошо отобранном случае это происходит благодаря способности пациента к доверию, которая вновь открывается благодаря надежности аналитика и профессиональному сеттингу. Иногда аналитику необходимо ждать очень длительное время, а в случае пациента, который был плохо выбран для классического психоанализа, надежность аналитика является самым важным фактором (более важным, чем интерпретации), потому что пациент не пережил такой надежности материнской заботы в младенчестве. Если пациент стремится к использованию такой надежности, он впервые в жизни должен найти ее в поведении аналитика. Похоже, это положение является основой для исследования проблем того, что психоаналитик может сделать в лечении шизофрении и других психозов.

В пограничных случаях аналитик не всегда ждет напрасно; с течением времени пациент становится способным использовать психоаналитические интерпретации первичной травмы в качестве проекций. Может даже случиться, что он сможет принять то, что является хорошим в его окружении как проекцию простых и стабильных элементов, которые проистекают из его собственного врожденного потенциала.

Парадокс состоит в том, что являющееся хорошим и плохим в окружении младенца фактически не является проекцией, но, несмотря на это, для здорового развития младенца необходимо, чтобы все казалось ему проекцией. Здесь мы обнаруживаем всемогущество и принцип удовольствия в действии, поскольку они определенно существуют в раннем младенчестве. К этому заключению мы можем прибавить, что осознание подлинного "не-меня" (not-me) является делом интеллекта, связанного с крайней изощренностью и зрелостью индивидуума.

В работах Фрейда большинство соображений о младенчестве вытекают из исследования взрослых в анализе. Имели место также некоторые наблюдения детства (материал о игре с катушкой (1920)) и анализ маленького Ганса (1909). На первый взгляд может показаться, что в психоаналитической теории раннему детству и младенчеству уделяется большое внимание, однако очевидным является недостаточное внимание Фрейда к младенчеству как состоянию. Это обнаруживается в примечании к работе "Положения о двух принципах психического функционирования" (1911), в котором он демонстрирует знание того, что считал не требующим доказательства как раз те явления, которые являются предметом рассмотрения данной статьи.

В этой работе Фрейд прослеживает развитие от принципа удовольствия к принципу реальности, следуя обычному курсу реконструирования младенчества своих взрослых пациентов:

Мне с полным правом могут возразить, что подобная организация, покорная принципу удовольствия и пренебрегающая реальностью внешнего мира, не могла бы сохраниться в течение даже самого короткого времени, и вообще не могла бы возникнуть. Применение подобной фикции, однако, оправдывается тем наблюдением, что младенец, включающий в себя и ту заботу, которую он получает от матери, приблизительно осуществляет именно такую психическую систему.

Здесь Фрейд полностью отдает должное функции материнской заботы. Можно предположить, что он не рассматривал эту тему, потому что не был готов обсуждать ее приложения. Далее он продолжает:

Вероятно, он галлюцинирует исполнение своих внутренних потребностей; при возрастании раздражающих стимулов и отсутствии удовлетворения он выражает свое неудовольствие в моторной разрядке - в виде крика и барахтанья руками и ногами - и вслед за этим переживает галлюцинаторное удовлетворение. Впоследствии, повзрослевший ребенок научается намеренно использовать эти проявления в качестве средств выражения собственных чувств. Так как уход за младенцами служит моделью последующей заботы о детях, господство принципа удовольствия может действительно закончиться только тогда, когда ребенок достигнет полного психического отделения от родителей.

Слова "младенец, включающий в себя и ту заботу, которую он получает от матери" имеют огромную важность в контексте этого исследования. Младенец и материнская забота составляет единство.³⁾ Если мы собираемся исследовать теорию родительско-младенческих отношений нам необходимо придти к какому-либо решению относительно этих спорных вопросов, касающихся действительного значения жизни в зависимости (the world dependence). Только лишь признать важность окружения кажется недостаточным. Следует также отметить, что существуют и те, кто не допускает, что на ранних стадиях младенец и материнская забота составляют одно целое друг с другом и не могут быть разделены. Эти два явления, младенец и материнская забота, постепенно высвобождаются и разделяются, что является движением к здоровью, которое, в частности, означает отделение материнской заботы от того, что мы называем младенцем или истоками развивающегося ребенка. Эта идея выражена Фрейдом в конце сноски: "господство принципа удовольствия может действительно закончиться только тогда, когда ребенок достигнет полного психического отделения от родителей". (Средняя часть этой ссылки будет обсуждена в одном из следующих разделов, в котором будет утверждаться, что данные слова Фрейда в некотором смысле неадекватны для описания самой ранней стадии развития и вводят в заблуждение.)