3.4. Проявление моральных установок в поведении и деятельности
Рассмотрим теперь, как моральные установки связаны с отдельными проявлениями человеческой мотивации и активности. В качестве примеров мы избрали здесь такие разнородные моменты как политическая активность, мотивация достижения и поведение в конфликте.
В исследовании связи политической активности и выраженности моральных установок предпринят сравнительный анализ моральных установок активистов и руководителей политических и общественных молодежных организаций Санкт-Петербурга, с одной стороны, и не интересующихся политикой и не участвующих в политических движениях студентов и работающей молодежи, с другой.
Сравнение средних значений оценок политических активистов 18-27 лет (84 человека) и не занимающихся политикой и не участвующих в политических движениях студентов и работающей молодежи 18-28 лет (112 человек) по шкалам опросника МАО представлено на рисунке 3.4.1, а также в таблице 3 Приложения 4.
Как видно из рисунка, моральные установки обеих обследованных групп, в общем, сходны. Умеренные различия имеются только по шкалам самоуважения / внутреннего долга (t=2,01, р<0,05) и честности (t=2,43, р<0,05), а также в тенденции по шкале конформности. Все эти показатели выше у не занимающихся политикой. То есть, политические активисты склонны относительно меньше испытывать чувство внутреннего долга и рассматривать самоуважение как причину поступать морально, они относительно менее склонны к честности и также менее конформны, чем их не занимающиеся политикой сверстники. Однако, в целом, профили моральных аттитюдов этих двух групп сходны.
162
я
не— политически активные
Рисунок 3.4.1. Сравнение средних значений оценок политически активных и не занимающихся политикой респондентов по шкалам опросника МАО
Значимые различия политически активных и не занимающихся политикой молодых людей нам удалось обнаружить при исследовании связи моральных установок с самоотношением и отношением к окружающим.
Выяснилось, что у политически активных и не занимающихся политикой молодых людей связи моральных установок и показателей самоотношения и отношения к окружающим имеют различную интенсивность и содержание. У политически активных испытуемых моральные установки и показатели самоотношения и отношения к окружающим оказались относительно независимыми - между ними удалось обнаружить значимо меньше (по коэффициенту углового преобразования) значимых корреляций (9%), нежели у не занимающихся политикой (16%). Рассмотрение атрибутирования моральных качеств отдельным объектам оценивания дает еще большие различия. Так, степень связности моральных установок и атрибуции качеств Я-реальному у политически активных молодых людей оказалась более чем в три раза ниже - 6.6% против 22,8% у
163 не занимающихся политикой. То же соотношение обнаруживается при
сравнении связи моральных установок и атрибуции качеств
Предпочитаемому другому (11,6% против 21,4%) и Большинству
окружающих людей (7,8% против 17%). В то же время интенсивность связи
моральных установок и атрибуции качеств Я-идеальному (14,6% против
12,8%) и Отвергаемому другом (8,6% против 6,2%) у политически активных
и не занимающихся политикой значимо не различались.
Это свидетельствует о том, что отношение к себе у политически активных молодых людей менее тесно связано с собственными моральными установками, нежели у не занимающейся политикой молодежи. Видимо, политическими активистами мораль и собственная реальная жизнь рассматриваются более независимо и несвязно. Относительно более тесно связанными с самоотношением оказались моральные установки маккиавелизм, моральная автономия и преданность, каковые следует считать наиболее субъективно значимыми для молодых политиков. У не занимающихся политикой испытуемых почти все моральные установки были связаны с самоотношением, из них наиболее тесно: социальная ответственность, реципрокность, прагматизм, альтруизм, а также, как и у политически активных, моральная автономия и преданность. Это свидетельствует, конечно, не о более высокой моральности не вовлеченных в политику молодых людей, а о том, что их самоотношение находится в большем единстве с их моральными воззрениями и ценностями, нежели у политически активных.
В то же время, Я-идеальное у обеих групп испытуемых связано с моральными установками примерно с равной интенсивностью, при этом связность по сравнению с Я-реальным в группе политически активных повышается, а в группе не интересующихся политикой понижается. Что, возможно, свидетельствует о большем постоянстве интенсивности связи представлений о себе желательном с моральными воззрениями. Более тесно связанными с Я-идеальным у политически активных оказались моральные
164 установки: моральная автономия, преданность, конвенционализм,
макиавеллизм и цинизм. При этом, моральные установки конвенционализм,
макиавеллизм и цинизм связаны с атрибутированием Я-идеальному
отрицательных моральных качеств (как недоброжелательность,
непорядочность, отсутствие доброты и др.). У не занимающихся политикой
более тесно связаны с Я-идеальным были: прагматизм (как признание
практической полезности морали), социальная ответственность,
внутренний долг. Это, на наш взгляд, свидетельствует о том, в какой логике
мыслят о желательном направлении своего развития представители этих двух
групп молодежи.
Связи моральных установок с оценочным отношением к значимым другим также отличалась у этих двух групп испытуемых. Связь моральных установок и атрибуции качеств Предпочитаемому другому и Большинству окружающих у политически активных в два раза менее интенсивна, нежели у не занимающихся политикой. Отличались эти связи и содержательно. Так, у политически активных установка на преданность оказалась связана с атрибуцией предпочитаемому другому положительных моральных качеств, а установка на самоуважение и конвенционализм — отрицательных. Установки на самоуважение, моральную автономию и ответственность наиболее тесно были связаны у политически активных с атрибутированием Большинству окружающих таких негативных качеств как непорядочность, неавторитетность, несамостоятельность, отсутствие целеустремленности, трудолюбия. Можно заметить, что политически активные молодые люди имеют менее позитивный образ других людей. Предпочитаемый другой выглядит скорее как преданный несамостоятельный соратник, нежели как приятный, добрый и самоценный друг.
Не занимающиеся политикой молодые люди не только имеют более тесную связь моральных установок с оценочным отношением к окружающим, особенно предпочитаемым, но и атрибутируют преимущественно позитивные качества. Наиболее тесно связанными с
165 приписыванием предпочитаемым другим и Большинству положительных
качеств оказались моральные установки: социальная ответственность,
альтруизм, справедливость, самоуважение. Выраженность цинизма вела к
приписыванию другим людям отрицательных качеств, что вполне логично.
Наиболее сходными оказались связи моральных установок обеих групп испытуемых с атрибутированием качеств Отвергаемому другому как по интенсивности, так и по направленности. Выраженность позитивных моральных установок вела к приписыванию Отвергаемому отрицательных качеств и наоборот — негативные установки предполагали приписывание положительных качеств. Отличие состояло в содержании: политически активные выделяют у Отвергаемого качества сильного и агрессивного конкурента, а не занимающиеся политикой - неприятного непорядочного человека. Вообще, образ Отвергаемого оказался у политически активных весьма сходным с образом Большинства, в отличие от не занимающихся политикой, для которых Большинство более сходно с образом Предпочитаемого.
Таким образом, анализ связей моральных установок с отношением к себе и другим политически активных и не занимающихся политикой молодых людей позволяет заключить, что при практически равной средней выраженности моральных установок, самоотношение и отношение к другим людям у политически активных молодых людей оказывается относительно слабее связанным с этими установками, по сравнению с безразличными к политике. Не занимающиеся политикой молодые люди, имея практически ту же выраженность моральных установок, более последовательно, и можно сказать, простодушно, реализуют их в практической жизни, находятся в большем единстве с самими собой. Политическая активность предполагает, судя по всему, умение четко различать свою реальную жизнь и моральные ценности. Характерные для политических активистов и функционеров стремление к власти, лидерству, влиянию, означают одновременно отказ от простодушия и восприятие окружающих либо как конкурентов в борьбе,
166
либо как массы, которой следует поруководить для ее же блага. Что важно, подобные тенденции наблюдаются уже у молодых активистов, только еще вступающих на путь политической деятельности.
В рамках данной работы наиболее важным моментом является то, что связь моральных установок с политической активностью обнаружилась не в отличиях моральных установок у представителей двух рассматривавшихся групп, которые могли быть и случайными, а в значительно более тонком взаимодействии установок и самоотношения, а также отношения к окружающим. Поскольку политическая деятельность предполагает значительно более активное публичное поведение и более высокий уровень самоконтроля публичного поведения, нежели жизнь вне политики, значительные усилия должны предприниматься политиком для того, чтобы постоянно поддерживать избранный публичный образ себя. Обнаруженный нами относительный разрыв моральных установок и самоотношения политиков, судя по всему, оказывается внутренним коррелятом меньшей непосредственности поведения политиков. То есть, мы обнаружили психологическое измерение контролируемости публичного поведения и последовательной реализации избранного публичного образа.
Рассмотрим теперь, как моральные установки связаны со стилем конфликтного поведения. Как показало исследование 140 респондентов 18-26 лет, стили поведения в конфликте, измеренные с помощью опросника Томаса-Кильмана имеют определенные связи с моральными установками и особенностями самоотношения и отношения к другим людям. В таблице 1 Приложения 6 показаны корреляционные связи показателей стиля конфликтного поведения и показателей моральных установок. Как видно из таблицы, связи достаточно немногочисленны и почти все установлены на уровне р<0,05.
Так, конкурентный стиль поведения положительно связан с нормативностью и моральной автономией, отрицательно связан с релятивизмом и дружелюбием. То есть, чем более нормативен и независим в
167 своих моральных оценках и суждениях человек, чем более безусловной для
него представляется мораль и чем менее он склонен проявлять дружелюбие к
окружающим, тем более конкурентный стиль поведения для него характерен.
Иными словами, конкурент по своему моральному статусу это человек,
имеющий четкие представления о том, что правильно, а что нет и склонный
следовать своим убеждениям и тому, что он считает правильным, не
слишком заботясь об окружающих.
Для более полного представления взаимосвязи моральных установок и стиля конфликтного поведения, представления целостной картины моральной обусловленности стиля конфликтного поведения рассмотрим, как связано самоотношение и отношение к другим со стилем конфликтного поведения. Корреляционные связи показателей стиля конфликтного поведения и оценок качеств Я-реального, Я-идеального, Я-социального, Предпочитаемого, Отвергаемого, Большинства, самого себя в конфликте и Оппонента представлены в Таблицах 2-9 Приложения 6.
Как следует из приводимых данных, для конкурентного стиля поведения характерно приписывание себе таких качеств, как целеустремленность, стремление к успеху, общительность, уверенность в себе, открытость и воля, а также жесткость и невоспитанность. Он хотел бы быть более ответственным, авторитетным, уверенным в себе и трудолюбивым, а также менее добрым. Он полагает, что окружающие считают его открытым, уверенным в себе, общительным и стремящимся к успеху. Он предпочитает людей самостоятельных, уверенных в себе, способных к сотрудничеству, открытых, сильных и общительных. При этом он отвергает людей мягких, порядочных, справедливых и дружелюбных. О большинстве окружающих он полагает, что они доброжелательны, преданны и справедливы.
Иными словами, убежденность в своей правоте сочетается у конкурента с жесткостью, направленностью на результат, активностью и волей, что вообще характерно для нормативных субъектов. Желательное
168 направление собственного развития определяется в сторону еще большей
уверенности в себе и недоброты к окружающим. Свой рефлексивный образ
он также организует вокруг активности, уверенности и стремления к успеху.
Характерно, что предпочитает он людей похожих на него самого, так же
конкурентно настроенных, но видимо, более склонных к сотрудничеству. Тех
же, кто не похож на жесткого, сильного и уверенного в себе и своей правоте
бойца, он не уважает. Мягкость, порядочность, справедливость не вызывают
у него симпатии, поскольку, видимо, с его точки зрения свидетельствуют о
слабости. Большинство окружающих представляются ему как раз такими
людьми и, видимо, не вызывают у него особого почтения.
Склонность к сотрудничеству в ситуации конфликта положительно связана с самоуважением / внутренним долгом, альтруизмом и релятивизмом. Это означает, что чем выше самоуважение человека, чём характернее для него переживание внутреннего долга, чем бескорыстнее его любовь к людям и, в то же время, чем более условной он считает мораль, тем больше он склонен к сотрудничеству с оппонентами в конфликте. Иными словами, готовность сотрудничать с оппонентами в конфликте характерна для тех, кому необходимо ощущать самоуважение, условием которого является следование внутреннему долгу, так как они его понимают, кто получает удовлетворение, делая другим добро, и считает моральный закон относительным и ситуационно обусловленным. Последнее требует пояснения. Сотрудничество с оппонентом в конфликте, возможно с непримиримым противником, врагом, требует умения встать на свою и его точку зрения, понять как свою, так и его правоту, свою и его выгоду. Возможно, при этом приходится поступаться принципами, относиться к ним достаточно легко, считать, что счастье людей важнее принципов.
Чем более выражен сотрудничающий стиль поведения, тем менее стремящимся к успеху, сильным, авторитетным и тем более честным считает себя субъект. Он хотел бы быть еще менее стремящимся к успеху и способным к сотрудничеству, но более умным. Он полагает, что
169 окружающие считают его не стремящимся у успеху, неуверенным в себе,
слабым, безвольным и мягким. Он предпочитает людей добрых, неуверенных
и несамостоятельных. При этом он отвергает людей неготовых помочь,
недобрых, жестких и замкнутых. О большинстве окружающих его мнение не
очень определенно, однако, он, без большой уверенности, полагает, что
большинство людей дружелюбно.
То есть, за склонностью к сотрудничеству стоит, кроме переживания внутреннего долга и любви к ближнему, еще и отсутствие устремленности к личному успеху, при этом отсутствует даже желание к личному успеху стремиться. Это сопровождается переживанием собственной слабости и неавторитетности. Рефлексивный образ определенно отражает мнение о собственном социальном неблагополучии. Сотрудничающий субъект предпочитает таких же слабых людей, а жесткие конкуренты вызывают его отвержение. Он склонен также утешаться слабой надеждой, что большинство людей хотя бы дружелюбно.
Склонность к компромиссу в конфликте имеет только одну отрицательную связь с благополучием / социальной ответственностью. Чем меньше человек исходит из чувства ответственности за общество при обосновании своих поступков, чем меньше его уверенность в том, что моральное поведение может привести к общему благу, тем больше он склонен к компромиссу. Готовность к компромиссу, к позиции «и нашим, и вашим», как показывает этот результат, связана с достаточно низкой социальной ответственностью и, в конечном счете, с безразличием к общему благополучию.
Субъект, склонный к компромиссному стилю поведения считает себя добрым, воспитанным и стремящимся к успеху. Он хотел бы быть более умным, добрым и способным к сотрудничеству, но менее волевым. Он достаточно неопределенно представляет себе мнение о нем окружающих, но полагает, что обладает авторитетом. Мнение об окружающих у него также не отличается большой определенностью, но он предпочитает людей не очень
170 ответственных. При этом он с подозрением относится к людям добрым,
щедрым и доброжелательным - они ему не нравятся. Большинство
окружающих представляются ему ответственными и самостоятельными.
Из приведенных фактов следует, что для любителей компромиссов характерна неопределенность и непоследовательность. Низкая социальная ответственность при, в целом, благоприятном представлении о себе, своем моральном облике, сочетается с достаточно странным отношение к окружающим. Ему нравится безответственность, а доброта, щедрость и доброжелательность, то есть активная социальная направленность не нравятся. И поскольку большинство людей представляются ему ответственными и самостоятельными, то, судя по всему, они ему тоже не нравятся.
Склонность к избеганию конфликтов имеет только одну отрицательную связь с альтруизмом. Чем меньше человек любит окружающих, тем вероятнее он будет избегать конфликтов. Видимо, избегать конфликтов свойственно людям, равнодушным и безразличным к окружающим.
Для избегающего стиля поведения характерно приписывание себе таких качеств, как отсутствие целеустремленности, необщительность, неавторитетность, безволие и воспитанность. Он хотел бы быть менее умным, но более трудолюбивым и способным к сотрудничеству и пониманию. Он полагает, что окружающие считают его необщительным, неуверенным в себе и замкнутым, но воспитанным и преданным. Он предпочитает людей неуверенных в себе и несамостоятельных. И отвергает людей сильных, недобрых, нечестных и несправедливых. Большинство окружающих представляется ему людьми общительными,
недоброжелательными, безответственными и жесткими.
Обращает на себя внимание неблагополучное социальное самочувствие избегающего конфликтов субъекта. Он полагает, что живет среди навязчивых недоброжелательных людей, а именно таких он и не любит. Более или менее благополучно он чувствует себя только с неуверенными и
171 несамостоятельными людьми. У него серьезные коммуникативные
проблемы. Необщительность он считает своим ведущим качество, полагая,
что и окружающие замечают в нем прежде всего это наряду с
неуверенностью и замкнутостью. Окружающие же люди по преимуществу
общительны, чем создают несомненную угрозу и повод их не любить.
Наконец, склонность к приспособлению имеет две положительные связи: с цинизмом и дружелюбием, причем связь с цинизмом — это единственная во всей матрице связь на уровне р<0,01. То есть, приспосабливаться к оппонентам в конфликте склонны дружелюбно-циничные люди. Видимо, для того, чтобы приспосабливаться к непримиримым противникам, врагам нужно быть готовым отрицать мораль и быть доброжелательным с кем угодно.
Представление о себе субъекта с приспосабливающимся стилем поведения является наименее определенным среди всех других стилей конфликтного поведения. Здесь имеются только связи на уровне р<0,05 с качествами неуверенность, замкнутость и несамостоятельность. Социальное Я данного субъекта вообще не имеет определенности — значимые связи отсутствуют. Связи с качествами идеального Я говорят о том, что приспособленцу не требуется ни трудолюбия, ни авторитетности, ни уверенности в себе. Мнение об окружающих такое же неопределенное, путанное и противоречивое, да к тому же и перевернутое — отвергаемый оказывается носителем более положительных качеств, нежели предпочитаемый.
Как было нами установлено выше, склонность к цинизму соответствует глубочайшему внутреннему неблагополучию субъекта. Циник полагает, что окружающие считают его ничтожным человеком, носителем всех отрицательных качеств. Впрочем, он и сам склонен с ними согласиться. Как мы видим в данном случае, циничный, неуверенный, замкнутый и несамостоятельный человек, имеющий извращенные представления об окружающих, склонен приспосабливаться к кому угодно.
172 Приведенный анализ показывает, что моральные установки,
находящиеся в единстве с самоотношением субъектов и их отношением к
окружающим, закономерно проявляются в выборе ими преимущественного
стиля конфликтного поведения. Так, нормативные, самостоятельные,
уверенные в своей правоте субъекты склонны к конкуренции.
Альтруистичные, с чувством внутреннего долга, не стремящиеся к успеху
субъекты склонны к сотрудничеству. Низкая социальная ответственность при
благоприятном самоотношении и безразличном отношении к окружающим
связана со склонностью к компромиссу. Коммуникативные проблемы,
социальное неблагополучие и нелюбовь к окружающим связываются с
избеганием конфликтов. В то время как приспособление характерно для
циничных субъектов с негативным самоотношением и глубоким внутренним
неблагополучием.
Перейдем теперь к рассмотрению связи моральных установок и мотивации достижения. Как показало исследование 186 респондентов 18-26 лет, стремление к успеху и стремление к избеганию неудачи, измеренные с помощью опросников Эллерса, имеют определенные связи с моральными установками и особенностями самоотношения и отношения к другим людям. Прежде всего, следует отметить, что стремление к успеху и стремление к избеганию неудачи — это ортогональные свойства. Корреляционная связь между этими показателями в нашем исследовании близка к нулю (г=-0,1). Таким образом, представляется закономерным то, что не выявлено значимых различий в средней выраженности отдельных моральных установок у субъектов с высоким стремлением к успеху и субъектов с высоким стремлением к избеганию неудачи (данные представлены в таблице 4 Приложения 7).
В то же время, связи составляющих мотивации достижения с моральными установками и особенностями самоотношения и отношения к другим людям свидетельствуют о том, что эти компоненты также интегрируются в некое взаимосвязанное целое. В таблице 1 Приложения 7
173 показаны корреляционные связи показателей стремление к успеху и
стремление к избеганию неудачи и показателей моральных установок. В
таблице 2 Приложения 7 показаны корреляционные связи показателей
стремление к успеху и показателей самоотношения и отношения к другим
людям. В таблице 3 Приложения 7 показаны корреляционные связи
показателей стремление к избеганию неудачи и показателей самоотношения
и отношения к другим людям.
Как следует из приведенных данных, выраженность стремления к успеху положительно связана на уровне значимости р<0,01 с выраженностью моральных установок взаимность, альтруизм, моральная автономия, ответственность и дружелюбие. То есть, чем более характерно для субъекта стремление к успеху, тем в большей степени он склонен к самостоятельности моральных суждений, выполнению своих обязанностей, доведению до конца начатого дела, ожиданию от других отношения, адекватного оказанному им самим субъектом, наличию веры в то, что человеку воздастся по заслугам, а также, в целом, к доброжелательному и позитивному отношению к окружающим.
С этой совокупностью моральных установок согласуется самоотношение и отношение к окружающим у данных субъектов. Стремящийся к успеху субъект склонен атрибутировать себе (Я-реальное) качества: преданность, целеустремленность, волю, силу, авторитетность, трудолюбие, уверенность в себе, стремление к успеху, открытость. То есть, он представляет себя активным, упорным и социально успешным деятелем. Имеется только одна умеренная отрицательная связь с умом (р<0,05), что может означать, что устремленные к успеху субъекты не столь сильно полагаются на ум, как на волю, решительность и социальные контакты. Полагаем, что это отражает представление молодежной выборки. Характерно, что и среди желательных качеств ум не присутствует. Я-идеальному атрибутировано только одно качество стремление к успеху. Это означает, что как группа стремящиеся к успеху люди не имеют общих
174 представлений о своем желательном состоянии, кроме одного общего
момента - и далее стремиться к успеху. Устремленные к успеху субъекты
полагают, что окружающие воспринимают их достаточно адекватно, их Я-
социальное весьма похоже на Я-реальное. Я-социальному атрибутированы
качества целеустремленность, стремление к успеху, трудолюбие, воля,
ответственность, уверенность в себе. То есть, они не склонны скрывать
свои устремления и полагают, что для окружающих вполне очевидна их
нацеленность на успех и сопутствующие этому качества. Отношение
устремленных к успеху субъектов к окружающих достаточно неочевидно.
Имеются только единичные слабые связи с атрибутированием качеств
предпочитаемым и отвергаемым другим. Так, у Предпочитаемых отмечается
преданность, а у Отвергаемых отсутствие ума. Значимых связей с
Большинством не обнаружено. То есть, устремленные к успеху ценят людей
за преданность, готовность способствовать достижениям, а не любят,
видимо, за то, что глупый и мешается под ногами. Малое количество связей с
приписыванием качеств значимым другим, видимо, означает, что
стремящиеся к успеху субъекты, как группа, не имеют определенных
однородных представлений об окружающих, а относятся к ним достаточно
индивидуально специфично, видя их разнообразие, и проявляя готовность
взаимодействовать со всеми.
Перейдем теперь к рассмотрению связей стремления к избеганию
неудачи с моральными установками, самоотношением и отношением к
окружающим. Выраженность стремления к избеганию неудачи
положительно связана с установкой на честность (р<0,01) к религиозность
(р<0,05) и отрицательно с релятивизмом (р<0,05). То есть, чем более человек
склонен ориентироваться на избегание неудач, тем более он готов говорить
правду, держать слово, уважать чужую собственность, следовать
религиозным заповедям, рассматривать моральный закон как всеобщий и
обязательный. Такая связь представляется закономерной, поскольку
стремление избежать неудачи, ошибки имеют общую логику со стремлением
175 не нарушить моральный закон, заповеди, не согрешить, не обмануть, не взять
чужого. Честность наиболее тесно связана с данной мотивацией, так как это -
наиболее простая и очевидная моральная норма. Не случайно в обыденной
речи определения честный и моральный употребляются как синонимические.
В то же время, чем слабее выражено стремление к избеганию неудачи, тем
безразличнее субъект к требованию быть честным, к религиозным вопросам,
тем более относительной представляется ему мораль.
Самоотношение субъекта, стремящегося избегать неудач, отражает наличие у него этих моральных установок. Он считает себя (Я-реальное) трудолюбивым, ответственным, честным и мягким и отрицает у себя общительность и открытость. Иными словами, стремление избегать неудач подразумевает сценарий честного, ответственного труда при ограничении социальных контактов. Субъект, для которого типична данная мотивация предпочитает добиваться своих целей не через социальное взаимодействие, а упорным самостоятельным трудом. Он полагает, что и окружающие воспринимают его примерно так же. Для Я-социального характерно приписывание трудолюбия и ответственности, а также необщительности, неуверенности в себе и замкнутости. Носитель данной мотивации полагает, что и окружающие считают его отгороженным от окружающих, неуверенным в себе трудягой. Заметим, что избегающие неудач субъекты не имеют четкого и однозначного представления о том, какими они бы хотели быть. Единственная связь обнаружена с отрицанием у Я-идеального качества силы. Судя по всему, они считают силу чем-то чуждым и неправильным, возможно, даже аморальным. Это предположение согласуется с отношением носителя данного мотива к окружающим.
Избегающие неудач субъекты склонны приписывать предпочитаемым людям отсутствие уверенности в себе, доброжелательности, преданности, силы и воли. Наличие в этом ряду преданности и доброжелательности может означать, данным субъектам не нравятся вообще социально ориентированные люди. Они предпочитают не просто неуверенных и слабых,
176 но еще и отгороженных от общества - изгоев. Видимо, социальное сравнение
с такими людьми не фрустрирует носителя это мотива, поскольку позволяет
почувствовать себя более успешным, особенно, в социальном плане.
Отвергаемому другому избегающие неудач субъекты приписывают
общительность, самостоятельность, дружелюбие и невоспитанность. То есть,
социально ориентированных людей избегающие неудач считают
невоспитанными хамами. Большинство окружающих, с точки зрения
избегающих неудач наделены множеством отрицательных качеств.
Большинству приписывается отсутствие доброты, способности понять,
готовности помочь, воспитанности, справедливости и авторитетности, а
также наличие уверенности в себе. Из этого следует, что избегающий неудач
субъект боится и не любит окружающих людей. Он находится в постоянном
напряжении, живя, как ему кажется, среди уверенных в себе, злых,
несправедливых, невоспитанных, не готовых ни понять его, ни помочь ему
людей. Только отгороженные от этого общества изгои могут вызвать у него
некоторую симпатию. Мы полагаем, что в этой ситуации выбор позиции
замкнутого труженика, честного и религиозного, может рассматриваться как
способ защиты. Не чувствуя себя в состоянии противостоять враждебности
окружающих, субъект старается не допускать ошибок, неудач, нарушений.
Ему кажется, что следование некоторым, понятным ему, установлениям
позволит минимизировать внешнюю угрозу, а упорный труд - приблизиться
к благополучию.
Таким образом, рассмотрение приведенных примеров показывает, что существуют закономерные связи моральных установок с особенностями мотивации и поведения субъектов. Наиболее очевидным обстоятельством здесь является то, что различные мотивационные и поведенческие проявления на высоком уровне достоверности связаны с разными моральными установками и эти связи достаточно хорошо объяснимы.
В соответствии с предложенной нами ассоциативно-ценностной моделью, моральные установки детерминируют поведение не сами по себе, а
177 в единстве с отношением субъекта к себе и другим людям. Результаты,
полученные при исследовании политических активистов и не
интересующихся политикой молодых людей, показывают, что поведение в
большей степени детерминируется моральными установками при условии
связанности последних с отношением субъекта к себе и окружающим. Чем
менее связано самоотношение с моральными установками субъекта, то есть
чем более независимы моральные установки от самоотношения, тем в
меньшей степени они влияют на поведенческие интенции.
Результаты анализа связей моральных установок со стилем конфликтного поведения показывают, что в основе каждого из стилей поведения в конфликте лежит определенная конфигурация моральных установок и особенностей самоотношения и отношения к окружающим. Именно целостный установочно-отношенческии комплекс детерминирует выбор типичного для субъекта стиля поведения в конфликте.
Наконец, представляется достаточно закономерным, что за стремлением у успеху и избеганием неудачи стоят различные личностные качества и различное представление субъекта о себе. Однако, не только это определяет преимущественную мотивационную направленность субъекта, но и интегрированность моральных установок в систему отношений и представлений субъекта.
Полученные данные позволяют заключить, что ключевой вопрос установочных теорий о соотношении установки и поведения в рамках ценностно-ассоциативной модели решается в логике интегративного подхода. Поведенческие интенции детерминируются целостными интегральными образованиями, объединяющими моральные установки с отношениями субъекта к себе, к окружающим людям, к миру в целом. Именно интегрированность моральной установки в систему отношений субъекта делает ее действенным началом, принимающим участие в выработке поведенческих интенций и, в конечном счете, в детерминации поведения.