49 А.В. Бондарко - Время Вид и время русского глагола *(конспект 2 - Время)

(См. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий и аспектологические исследования. М., 2005.

Введение

Учение о виде и времени глагола является одним из центральных разделов морфологии. Эта область морфо­логии быстро развивается, однако результаты исследо­ваний последнего времени, как правило, пока не находят достаточного отражения в общих курсах грамматики. Книга, посвященная категориям вида и времени, может служить пособием по курсу современного русского язы­ка для студентов-филологов, углубленно изучающих глагол.

Проблематика вида и времени включает в себя и та­кие вопросы, которые выходят за пределы собственно морфологии: взаимодействие грамматических и лекси­ческих средств выражения видо-временных отношений, синтаксическая обусловленность употребления грамма­тических форм, соотношение грамматической категории и контекста.

В этой книге основное внимание уделено, с одной сто­роны, семантическому анализу систем вида и времени, а с другой — описанию функционирования этих грамма­тических категорий (в рамках изъявительного наклоне­ния).

Поясним некоторые понятия, используемые в после­дующем изложении ¹.

Морфологические категории (такие, как вид, время, наклонение и т. д.) трактуются нами как системы противопоставленных друг другу рядов грамма­тических форм с однородным значением.

Функционально-семантические катего­рии (аспектуальность, темпоральность, модальность и т. д.), как и категории морфологические, имеют план содержания и план выражения. В плане содер­жания интересующие нас функционально-семантические категории аналогичны морфологическим. Так, морфоло­гическая категория времени глагола и функционально-семантическая категория темпоральности относятся к од­ной и той же «семантической зоне». В плане же выраже­ния функционально-семантические категории отличаются от морфологических. Они представлены языковыми сред­ствами, относящимися к разным уровням и аспектам язы­ка, — средствами морфологическими, синтаксическими, словообразовательными, лексическими².

Функционально-семантическая категория аспектуальности охватывает различные средства выражения характера протекания действия. В русском языке, как и в других славянских языках, в качестве морфологиче­ского ядра данной категории выступает глагольный вид.

Вид глагола в русском языке мы рассматриваем как морфологическую категорию, которая находит выра­жение в системе противопоставленных друг другу форм совершенного и несовершенного видов или в противопо­ставлении разных глаголов, как объединенных в видовые пары, так и непарных³. Категория вида обозначает раз­личия в представлении протекания действия с точки зре­ния его целостности / нецелостности, процессности / непроцессности и некоторых других семантических признаков (см. об этом в первой главе).

Важнейшим периферийным компонентом аспектуальности являются способы действия, т. е. семантиче­ские разряды глаголов, определяемые по признаку сход­ства в типах протекания глагольного действия (напри­мер, начинательный способ действия: заволноваться, за­играть и т. п., усилительный: разбушеваться, разгореть­ся — разгораться и т. п.)⁴.

Помимо способов действия, периферийными элемен­тами аспектуальности являются неглагольные лексиче­ские показатели характера протекания действия: длитель­ности (долго, всю ночь и т. п.), непрерывности (непре­станно, непрерывно и т. п.), мгновенности, процессности, нарастания интенсивности действия и т. д. В характе­ристике протекания действий могут принимать участие также синтаксические средства предложения. Так, на­пример, повторяющийся союз то участвует в выражении чередования действия (огонек то вспыхнет, то погас­нет...).

Функционально-семантическая категория темпоральности в русском языке охватывает различные средства выражения временных отношений.

Грамматическое ядро темпоральности — категория времени глагола — представляет собой в русском языке систему (точнее, совокупность систем) противопо­ставленных друг другу рядов грамматических форм, используемых для выражения отношения действия к мо­менту речи или ко времени другого действия (какому-либо моменту, помимо момента речи). Категория времени русского глагола состоит из четырех компонентов. Из них основным, центральным является система времен изъяви­тельного наклонения. Это ядро всей категории времени. Кроме того, выделяются следующие компоненты: време­на причастно-страдательных форм (был открыт — от­крыт — будет открыт), времена полных причастий (от­крывающий, открываемый — открывший, открывавший, открытый), времена деепричастий (открывая — открыв).

Помимо глагольного времени, к темпоральности (к периферии этой функционально-семантической ка­тегории) относятся синтаксические средства выражения времени (в частности, выражение настоящего времени определенными типами структуры двусоставных и одно­составных предложений), лексические показатели време­ни типа когда-то, только что, скоро, формы повелитель­ного и сослагательного наклонения, а также инфинитива в сочетании с другими элементами контекста, экспрессив­ные обороты типа он и скажи, формы типа бац, трах, соотношение форм несовершенного и совершенного ви­дов в определенных типах предложений при возможном участии союзов⁵.

Для понимания закономерностей функционирования видов и времен важно охарактеризовать функционально-семантическую категорию временной локализованности. В плане содержания речь идет о следующем противопоставлении: значение конкретности действия, его прикрепленности к определенному отрезку времени (Когда я открывал дверь, я заметил...) противопоставле­но значению абстрактности, неопределенности положе­ния действия во времени (Каждый раз, когда я откры­вал дверь, я замечал...)⁶.

Категория временной локализованности семантически имеет нечто общее как с аспектуальностью (поскольку речь идет о характеристике протекания действия), так и с темпоральностью (поскольку речь идет о местоположе­нии действия во времени), но временная локализованность не совпадает ни с той, ни с другой из упомянутых категорий. Она обладает собственной качественной спе­цификой и представляет собой особый функционально-семантический круг, который, перекрещиваясь с аспек­туальностью и темпоральностью в зоне их взаимодейст­вия, тем не менее не утрачивает своей самостоятельности.

Категория временной локализованности в русском языке, в отличие от ряда других языков, не опирается на специальную систему грамматических форм. Однако вы­ражение рассматриваемой категории не ограничивается лексическими средствами контекста: данная категория находит свое

образное выявление в закономерностях функционирования форм вида и времени, оказывая су­щественное влияние на эти категории (об этом будет идти речь в последующих главах).

Отметим теперь самое существенное в нашей трактов­ке общих и частных значений грамматических форм⁷. Общее значение может быть истолковано как семантическое содержание, отличающее граммати­ческую форму от других членов данной системы форм.

Семантическое содержание рассматривае­мых нами форм определяется их отношением к диффе­ренциальным семантическим признакам, существенным для данной системы⁸. Под дифференциальным се­мантическим признаком мы подразумеваем ми­нимальный семантический элемент, по отношению к ко­торому различаются по крайней мере два члена данной системы форм.

Понимаемое таким образом семантическое содержа­ние формы характеризует ее место в системе, ее отноше­ние к другим формам, однако подобный набор дифферен­циальных семантических признаков не дает значения, которое представляло бы собой нечто целостное и одно­родное. Если данная форма выражает один признак, не выражает, но и не исключает другой и, наконец, исклю­чает третий, то, констатируя это, мы не получим реального единого значения. Мы получаем общее значение в другом смысле: как инвариантный семантический потенциал данной формы. По существу речь идет не об одном значении, а о комплексе семантических функ­ций и о комплексе отношений к этим функциям.

Тот или иной признак может выделяться как доми­нанта семантического содержания, т. е. его основная, наиболее существенная черта. Доминантой для формы становится тот семантический признак, который постоян­но необходим при коммуникации. В некоторых случаях доминантой оказывается семантический комплекс, со­стоящий из нескольких признаков.

При определении общего значения (семантического содержания) грамматических форм важно найти пра­вильный подход к их переносному употреблению (транспозиции). При транспозиции грамматическое значение формы вступает в противоречие со значением контекста, — например, форма имеет значение настоящего (иду я...), а контекст указывает на прошлое (...вчера по улице). Переносное употребление охватывается общим значением данной формы, поскольку при транспозиции грамматическое значение формы сохраняется, проявляясь в том или ином варианте (например, при употреблении настоящего исторического прошедшие действия изобра­жаются так, будто они происходят в настоящем). Однако общее значение грамматической формы не должно охва­тывать тот семантический элемент, который при транспо­зиции исходит от контекста. Например, общее значение формы настоящего несовершенного не должно предусмат­ривать возможность отнесенности действия к прошлому или будущему. Весь смысл переносного употребления за­ключается в том, что контекст противоречит значению формы. Поэтому, если мы констатируем, что для данной формы тот или иной признак исключен, то это значит — исключен в прямом употреблении.

Частные значения грамматической формы (на­пример, значения прошедшего перфектного и аористи­ческого) представляют собой варианты общего семан­тического содержания этой формы, обусловленные кон­текстом и ситуацией речи, а в ряде случаев и лексиче­ским значением данного слова. Это регулярно повторяю­щиеся семантические типы, являющиеся результатом взаимодействия грамматической формы и контекста.

Термин «частные значения грамматической формы» в известном смысле является условным, поскольку рас­сматриваемые значения выражаются не только грамма­тической формой, но и контекстом (ср. значение расши­ренного настоящего в случаях типа Я давно вас жду). Зато с другой точки зрения этот термин имеет прямой смысл без всяких оговорок: данная форма объединяет группирующиеся вокруг нее частные значения (ср. на­стоящее конкретное и абстрактное, настоящее историче­ское, настоящее в контексте будущего и т. д.). В этом смысле частные значения действительно принадлежат грамматической форме.

Выделяя среди частных значений главное, или основное (иногда несколько таких значений), мы осно­вываемся на нескольких критериях. Один из них — наи­меньшая зависимость данного значения от контекста, иначе говоря, — наибольшая самостоятельность. Другой критерий — специфичность, в частности речь идет о том, что то или иное значение характерно именно для дан­ной формы, но не для других форм, с которыми она соотносится. В ряде случаев прочие (второстепенные) значения оказываются зависимыми от главного, произ­водными от него. Это определяющее положение главного (основного) значения по отношению к другим значениям является существенным критерием для установления иерархии частных значений грамматической формы.