3. Великолепная четверка

Но прежде чем продолжать, вспомним, что сами Мародеры тоже были очень разными по характеру. Ну, как те же мушкетеры. И отношения в четверке были далеко не безоблачными, однако вполне человечески понятными.

Был явный центр, к которому тянулись и с которым дружили трое остальных, объединяющее звено — Джеймс Поттер. Добрый, веселый, покладистый, частенько безбашенный, ярко выраженный гармоник. Человек незакомплексованный, для которого ткань мироздания, даже и потревоженная, все равно быстро приходила в равновесие. Хорошее он замечал легко, плохое отходило на второй план и не становилось ведущим. Ну, например, преданность Петтигрю он принимал как нечто само собой разумеющееся, а подспудную зависть внимания не удостаивал.

Был Сириус Блэк, красивый, умный, импульсивный и ментально изобретательный. Образ золотого мальчика он поддерживал весьма тщательно — о его истинных и непростых проблемах, завершившихся решительным разрывом с семьей в шестнадцать лет, знали только друзья, и прежде всего Джеймс. Как холерик с подвижным умом, Сириус не терпел скуки и регулярно требовал от того же Джеймса сделать ему жизнь интересной, выкинув очередное что-нибудь. До поры до времени многое давалось ему легко, чем он был изрядно избалован. А еще его отличала раздражительная безжалостность к тем, кто ему в тот момент перешел дорогу, — и безусловная преданность тем, кого он любил.

Был Питер Петтигрю, самый слабый и по уму, и физически, безгранично восхищавшийся силой и гармонией Джеймса, опять же до поры до времени по-собачьи ему преданный — зависть выжгла его изнутри позже. Своими сильными и умными друзьями он гордился, а попутно извлекал из дружбы с ними немало пользы. И списать на контрольных дадут, и по жизни прикроют, и долго будут объяснять на пальцах, как анимагом сделаться…

Наконец, был чуть обособленный от остальных Ремус Люпин, который никогда не хотел быть тихой совестью коллектива — но так уж вышло. Из всех четверых он, наверное, был ранен с детства больнее всех: своей оборотнической необычностью. И сформировался он как эмпат, остро чувствующий чужую боль, остро благодарный друзьям за доброту и вечно подспудно сомневающийся в собственной для друзей ценности. Поэтому их юношеская черствость его, конечно, жестоко задевала, но он так боялся их потерять, что старался на нее закрыть глаза. Что, само собою, у него не получалось.

И были все они истинными гриффиндорцами, людьми отнюдь не простыми и не примитивными, но достаточно прямыми: такие не любят интриг и к позиционной подспудной борьбе относятся наполовину с непониманием, наполовину с раздражением. В отличие, допустим, от слизеринцев, чувствующих здесь себя как рыбы в воде.

И было этим четверым вместе, при всех тараканах, удивительно хорошо.

4. У озера

Ну а теперь, разобравшись с дефинициями, разберем подробно ту — пока единственную — сцену, где 4+1 выступают во всей красе и особенности своих характеров. Мы имеем в виду самое страшное, и самое грустное, и самое болезненное, — короче, худшее воспоминание Снейпа.

Снейп был тогда «жилистым и бледным, как растение в тени», и уже тогда страдал от того, чем мучаются обычно дети из неблагополучных семей и что он так и не сумел изжить в себе. Он не умел быть счастливым.

А Мародеры умели.

И даже после сдачи экзамена на СОВ, где Снейп мельчайшим почерком написал по крайней мере на фут больше, чем соседи, он не столько думает об экзаменах, сколько продолжает тянуться к этой счастливой и веселой компании. Иначе не держался бы так близко, хотя явно получал от них уже явно не однажды. Опять же потащился за ними на пленэр, где практически никогда не бывает, недаром весь чахлый и бледный. Вообще на основании пяти вышедших на данный момент книг складывается впечатление, что он стойкий затворник и из здания выходит разве что по делам БИ — поболтать в лесу с Квирреллом, разнести прилетевших на автомобиле зазнаек, пробежаться до хижины, где идут разборки старых школьных друзей…

Ну а сознательно ли Снейп потянулся за компанией на берег пруда или сознание было занято экзаменом, а сработало подсознание — какая, по сути, разница. Главное, он не в силах сдержаться и заставить себя избегать этой компании.

Чем занимаются Мародеры, тоже очень показательно. «Люпин вынул и читал книгу». Сириус, должным образом похвалив себя за свою крутость и пообещав себе высокую оценку (сам себя не похвалишь, как оплеванный сидишь, это про таких), «немного надменно и скучающе» наблюдает за окружающей средой, явно считая себя выше нее.

Джеймс, как истый гармоник, не акцентируется на преодоленном препятствии. Амур, опять же, подоспела. Он и на экзамене рисовал инициалы Л.Э., и после него, бросив краткое самодовольное замечание, сразу переключается на игру со снитчем, стащенным где-то специально для небольшого представления, рассчитанного на любимую девушку.

Петтигрю явно не впервые не успел засмеяться, когда смеялись другие — зато теперь оттягивается, жадно глядя на играющего кумира. Джеймс привычно не замечает его восхищения и никакого внимания не обращает на зависть. Но все это видит и понимает проницательный Сириус — и роняет злую реплику.

Если бы он знал… А с другой стороны, даже если бы и знал, было бы то же самое. Уверены, это не первая и не последняя необдуманно жестокая подначка Сириуса, которого недалекий подпевала Питер раздражает, и если Сириус не очень церемонится с Люпином и даже Джеймсом, то Червехвоста вообще ни в грош не ставит. Как же оттянулся через несколько лет Петтигрю, подставив своего высокомерного приятеля под двенадцать лет Азкабана…

Сириус вообще раздает всем сестрам по серьгам. Их величество изволят скучать и желают веселиться. А забавы царственных особ всегда кончаются не слишком хорошо, ибо эмоции других людей оные особы учитывать не склонны.

С Питером все ясно. Попутно брошено указание, что и Джеймсу хватит выпендриваться. Дальше Сириус роняет потрясающее по бестактности замечание — эх, было бы сейчас полнолуние, вот я бы повеселился! А что рядом сидит Люпин, для которого его оборотничество — незаживающая рана, самый сильный страх, и через много лет у него по-прежнему боггарт в луну превращается, это все мелочи. Нет, понятно, что ни крыса, ни олень волка технически сдержать не могли. Питер годился разве что нажать на кнопочку на Дракучей Иве, а Джеймс взирал на все происходящее с высоты оленьего роста, увенчанный короной рогов… ну, может быть, копытом иногда поддавал. Так что в основном удерживать Люпина-волка приходилось Сириусу-волкодаву. Конечно, он ждал полнолуний с нетерпением — вот когда скучать не приходилось… Между прочим, думается нам, что Люпин страшно переживал, видя потом Сириусовы царапины от своих когтей и отметины от своих зубов. А тот очень веселился и гордился боевыми ранениями. Причем Ремус наверняка никак не мог понять, отчего Сириус так веселится, а Сириус никак не мог врубиться, отчего Ремус так переживает…

Когда Люпин с его обычной деликатностью пытается делать вид, что все нормально, ничего такого не сказано, и пытается переключить внимание скучающей звезды на трансфигурацию, та фыркает и комментирует: незачем мне учить весь этот хлам. Я и так все знаю. В отличие от тебя. Так что, видимо, Джеймс обращает внимание Сириуса на оказавшегося поблизости Снейпа не просто так — ему надо погасить начавшуюся стычку в команде. Наверняка не первую.

Между прочим, все, абсолютно все происходящее очень скоро аукнется каждому из персонажей. Всего через несколько лет Сириус будет искренне убежден, что тихоня и зануда Люпин — шпион. А Люпин, знающий по опыту, как небрежен и жесток бывает Сириус, поверит в его предательство. Отношения они выяснят очень-очень нескоро.

Джеймс, явно как всегда, уступает Сириусу, послушно прячет снитч в карман и затевает развлечение для любимого друга… а через несколько лет, едва выйдя от Дамблдора, уговаривавшего сделать Хранителем Секрета его, Джеймс снова легко уступит Сириусу: если ты так хочешь, пусть будет Хранителем Питер, а всем скажем, что ты. Потому что это была идея именно Сириуса: как круто, я формально Хранитель, за мной охотятся, вау, жизнь опасна и хороша! Тут точно не заскучаешь. А настоящую тайну пусть хранит Червехвост, он безотказный и придурок, на такого никогда не подумаешь…

Петтигрю предаст их всех.

Но пока все идет по привычному сценарию. Разборка наверняка не первая: когда Снейп соображает, что слишком задержался (уже и Сириус на него уши поставил), и пытается живенько сделать ноги, навстречу ему выходят два друга бок о бок.

Все знают, что будет дальше, абсолютно все.

«Люпин всё ещё продолжал смотреть в книгу, хотя его глаза не двигались, и он немного нахмурился; Червехвост посмотрел на Джеймса и пошёл к Снейпу с чувством жадного предвкушения на лице». А «Снейп отреагировал так быстро, как будто ожидал нападения» (ах, эти роулинговские «как будто», «словно бы» и прочие «очевидно, так»! Всякий раз, когда они появляются в тексте, надо очень внимательно присматриваться к ситуации).

Однако на сей раз все пошло не совсем так — а потом явно совсем не так, как обычно. Возможно, из-за того, что Джеймс изначально форсил перед сердечным предметом. Или же потому, что сердечный предмет вступился за Снейпа? Возможно, сделай Лили вид, что не видит шоу, устроенного Джеймсом специально для нее — ну, и для Сириуса, естественно, — забава не пошла бы дальше фиолетовых мыльных пузырей.