1. Краткая биография Елизаветы Кузьминой – Караваевой.
Мать Мария – урожденная Пиленко Елизавета Юрьевна (в первом браке - Кузьмина-Караваева, во втором – Скобцова) родилась в Риге 8 декабря 1891 г. Отец Лизы – Юрий Дмитриевич Пиленко - служил в должности товарища прокурора Рижского окружного суда. Здесь она прожила недолго. Когда Лизе было 3,5 года, семья переехала в Анапу, неподалеку от которой находилось имение отца и деда.
Дед Лизы - Дмитрий Васильевич Пиленко - происходил из запорожских казаков и был профессиональным военным. Он участвовал в покорении Кавказа, был начальником штаба Кубанского казачьего войска, в 1867 г. возглавил Черноморский округ и был произведен в чин генерал-майора, а позднее – генерал-лейтенанта. Он и начал пропаганду выгод географического положения Анапы как курорта. Это способствовало большому притоку в эти земли казаков и крестьян из различных мест Российской губернии. Получив землю, они основали станицу Тверскую, а начальник Черноморского округа был награжден в 1868 г. медалью «За труды по освобождению помещичьих крестьян». По личным проектам Д.В. Пиленко застраивались новые южные города России - Новороссийск и Анапа. Он был награжден орденом Святой Анны 1-й ст., дающим право на потомственное дворянство. Трудами Д.В. Пиленко были созданы и обустроены два имения под Анапой – Хан Чокрак и Джемете; их засадили высокородными французскими сортами винограда, развели скот племенных английских пород (Сейчас оба имения разрушены; остались только винные подвалы. Разрушен и дом Д.В. Пиленко в Анапе). [1]
Всю последующую жизнь Елизавета Юрьевна подвергалась много раз страшным опасностям. С ранней молодости она была уверена, что ее ожидают мучения, мытарства, мучительная смерть и сожжение.
В сожжение и в то, что у нее "будут спутники в гробах", она уверовала в последние годы своей жизни. Как ни страшно говорить, но грузовик с газом, а потом сожжение в крематории оказались для м. Марии и ее спутницам одним общим гробом.
Детство и отрочество будущей Елизаветы прошло около Анапы. Там у ее отца, талантливого любителя-агронома, позднее директора Никитского ботанического сада в Крыму, было небольшое имение с виноградником. Зимой вся семья ездила к родным в Петербург. После смерти отца семья переселяется окончательно в Петербург, Лиза там поступает в гимназию.
С самого раннего детства в Лизе проявились большие способности к рисованию, литературе, рукоделию - кроме музыки (она была к ней равнодушна).
Еще девочкой она стала задумываться над вопросом, в чем правда и есть ли Бог - Бог любви и справедливости. Кончина отца вызвала в ней страстный протест против смерти как мировой несправедливости.
В 15 лет она стала интересоваться литературой и искусством, бывать на литературных вечерах, на одном из которых выступал Блок. Так завязалась дружба. Ей было 15 лет, а знаменитому поэту - 25.
В 18 лет Лиза выходит замуж за Д.В. Кузьмина-Караваева - юриста, близкого друга многих литераторов. В период их недолгого брака Елизавета Юрьевна всё больше углубляется в религиозные поиски, в ней всё больше утверждается дух христианства. Через несколько лет она расходится с мужем и уезжает с дочерью Гаяной в родную Анапу. Тут она переживает начало революции и встречается со своим вторым мужем - Даниилом Скобцовым. С ним и уже с двумя детьми она эмигрирует сначала в Константинополь, в Югославию, а потом в Париж. В Константинополе у нее рождается еще одна дочь - Настя.
Заграница встретила их тяжелейшей нуждой и первой смертью. Умерла двухлетняя дочь Настя. Жизнь в эмиграции и выброшенность в нищету, смерть любимой дочери дали огромный толчок будущей матери Марии для духовного расцвета.
Она тогда говорила: "Любите друг друга, только до конца и без исключения, как бы ни тяжела была пытка..." От своего несчастья она обратилась к горю других, близких и далеких ей людей. Умерла ее девочка Настя, но материнство ее не умерло, оно пронизало ее насквозь, и всё сильнее у нее было желание служить всем обездоленным. С конца 20-х годов в Париже она стала помогать всем, кто нуждался в поддержке и помощи. А этих несчастных в эмигрантской среде во Франции было очень много: была безработица, толкавшая мужчин в кабаки, марсельские трущобы были переполнены эмигрантами со всего мира, падшие женщины, шахтерские поселения, белые русские офицеры, которые, оказавшись за границей, иногда сходили с ума... Елизавете Юрьевне казалось, что все это вопиет о помощи!
За всей ее деятельностью, которой она отдалась без остатка, встал вопрос о совершенно невозможной дальнейшей жизни супругов. Елизавета Юрьевна стала стремиться к монашеству как самоотверженному служению Господу и людям.
Митрополит Евлогий (Георгиевский) поддерживал в ней это стремление, с согласия ее супруга дал ей церковный развод и сам постриг ее в церкви парижского Богословского института с именем Мария - в честь преподобной Марии Египетской.
На первое время ей дали тихую светлую келью в институте, где она могла спокойно молиться и готовиться к своему монашескому подвигу. Как пишет о ней о. Сергий Гаккель: "Елизавета Юрьевна Скобцова отложила мирское одеяние, облеклась в простую белую власяницу, спустилась по тёмной лестнице с хоров Сергиевского храма и распростёрлась крестообразно на полу".
В 1932 году мать Мария поехала в Латвию и Эстонию и посетила тамошние женские монастыри. Как странно: именно в Пюхтицкой обители, ещё в советское время, были сняты многие кадры художественного фильма о ней!
Кузьмина-Караваева организовала общежития и санаторий для туберкулезных больных. На улице Лурмель в Париже ею была оборудована церковь, в устройство которой она вложила свои художественно-декоративные, живописные и рукодельные способности: выполняла роспись стен и стекол, вышивала гладью панно. Боролась с горем и злом в мире, не щадя себя, сгорая на костре самопожертвования, чувствуя в этом свою особую дорогу, ниспосланный ей крест.
Еще до пострига она насмотрелась на жизнь русских эмигрантов, на нужду и трущобы, в которых жили русские люди.
Теперь мать Мария поставила перед собой цель - создать настоящий "приют" - дом, где люди могли бы не только поесть, но и получить гражданские права и потом найти работу.
Судьба била мать Марию безжалостно. В 1935 году ее дочь Гаяна, не мыслившая себя без России, едет в СССР. Меньше чем через два года она умирает в Москве от дизентерии.
Ещё до начала войны м. Мария основывает движение "Православное Дело". Её ближайшими помощниками стали о. Димитрий Клепинин, молодой Юрий Скобцов, Ф.Т. Пьянов, Ю.П. Казачкин.
События развивались быстрее, чем все ожидали. Мать Мария оказывается в оккупированном нацистами Париже. И дом, который она основала на ул. Лурмель, 77, становится одним из штабов Сопротивления. Высокая, статная, с доброй улыбкой, уже стареющая женщина еще раз увидела смысл жизни в том, чтобы добро стало делом - на этот раз рискованным...
Лурмельский комитет стал центром антифашистской деятельности в Париже. В нем жили бежавшие из плена советские солдаты, посылались посылки, деньги, устраивались побеги. Душой лурмельского комитета была мать Мария.
В феврале 1943 года её восемнадцатилетний сын Юра и о. Димитрий Клепинин были арестованы гестапо. Их арестовали и в декабре месяце их перевезли в Бухенвальд. 9 февраля 1994 года о. Димитрий Клепинин скончался в лагере Дора.
Мать Мария была тоже арестована и отправлена в лагерь Равенсбрюк.
Существует несколько версий ее гибели. Даже в лагере мать Мария вышивала икону и платок (который сохранился). "Вот успею закончить вышивку иконы - выживу", - часто говорила она соседкам по нарам. По одной из версий, 31 марта 1945 года мать Мария пошла в газовую камеру вместо одной из отобранных фашистами девушек. По другой, она болела дизентерией, ее долгое время прятали, но в конце марта все-таки обнаружили. Она не могла стоять на ногах, так она ослабла. На следующий день ее отправили в газовую камеру.
Мать Мария не боялась смерти, потому что для нее смерть означала встречу с Богом, к Которому она стремилась всей душой и шла всю жизнь. Она была поэтом, художником, философом, прекрасно вышивала. Но, приняв монашеский постриг, весь талант своей души, все свои силы и любовь посвятила помощи ближним и обездоленным. "В личности м. Марии были черты, которые так пленяют в русских святых женщинах - обращённость к миру, жажда облегчать страдания, жертвенность, бесстрашие" - говорил о ней Николай Бердяев.
Вот так, не дожив до победы двух месяцев, мать Мария закончила свой земной путь в печах Равенсбрюка.[2]