Марк Аврелий Тексты1

Лучший способ защититься – не уподобляться. <...>

Либо мешанина, переплетение и рассеяние, либо единение, порядок и промысел. Положим, первое. Тогда я жажду пребывать в водо­вороте случайных сцеплений, о чем и мечтать, как не о том, когда я стану наконец землею. Что ж терять невозмутимость – придет ко мне рассеянье, что бы я ни делал. Ну а если второе, то стою крепко и смело вверяюсь всеправителю.

Если обстоятельства как будто вынуждают тебя быть в смятении, то уйди поскорее в себя, не отступая от лада более, чем ты вынужден, ибо скорее овладеешь созвучием, постоянно возвращаясь к нему. <...>

Одно торопится стать, другое перестать, и в том, что становится, кое-что уже угасло. Течение и перемены постоянно молодят мир, так и беспредельный век вечно молод в несущемся времени. В этой реке можно ли сверх меры почитать что-то из мимо бегущего, к чему и стать близко нельзя? Все равно как полюбить пролетающего мимо воробышка: глядь – а он уж и с глаз долой. Вот и сама наша жизнь такова – как испарение крови и вдыхание воздуха. Каково раз вдохнуть воздух и выдохнуть, как мы всегда делаем, так и приобретенную с рождения дыхательную способность разом вернуть туда, откуда ты ее почерпнул.

Дышать, как растения, вдыхать, как скоты и звери, впитывать представления, быть в устремлениях, жить стадом, кормиться – все это сопоставимо с высвобождением кишечника. Что ж дорого? Чтоб трубили по свету? Нет. Ведь хвалы людей – словесные трубы. Значит, и славу оставим. Что ж остается дорогого? Мне думается – двигаться и покоиться согласно собственному строю, к чему и ведут упражнения и искусства. Всякое искусство добивается, чтобы нечто, в упражнениях устроенное, согласовалось с делом, ради которого оно устроено. Садовник, ухаживающий за лозой, объездчик коней и псарь заботятся об этом. О чем же пекутся воспитатели и учителя?..

А я делаю, что надлежит, прочее меня не трогает, ибо это либо бездушное, либо бессловесное, либо заблудшее и пути не разумеющее.

С существами неразумными, вещами и предметами обходись уверенно и свободно, как имеющий разум с теми, кто разума ли­шен. С людьми обходись, как если б разум нашел их, – общественно. Во всем призывай богов. Безразлично, сколько времени на это понадобится. <...>

Смерть – роздых от чувственных впечатлений, от дергающих устремлений, от череды мыслей и служения плоти.

Постыдно, чтоб в той жизни, в которой тело тебе не отказывает, душа отказала бы раньше.

Гляди не оцезарись, не пропитайся порфирой, как это бывает. Береги себя простым, достойным, неиспорченным, строгим, прямым другом справедливости, благочестивым, доброжелательным, приветливым, крепким на стоящее дело. Вступай в борьбу, но оставайся достойным принятого учения. Чти богов, людей храни. Жизнь коротка, один плод земного существования – праведный склад души и дела на общую пользу. <...>

Из тела я и души. Телу все безразлично, ибо оно различать не умеет, разуму же безразлично то, что не относится к разумной активности, все остальное от него зависит. Хотя из всего этого разум озабочен лишь настоящим, ибо будущие или прошлые его действия ему безразличны. <...>

Чаще помышляй о взаимоувязанности всего мирского и об отношении одного к другому. Ведь одно другому сообразно благодаря напряженному движению, единодыханию, природному единению. <...>

Если положишь за благо или зло что-нибудь, что не в твоей воле, то будешь ввергнут в беду, станешь бранить богов, а людей ненавидеть за все, что не далось. Если же будем заниматься тем, что зависит от нас, то никакой причины не будет никого ви­нить, ни на бога или человека восставать, как на врага.

Виноградная завязь, гроздь, изюмины – все превращения, и не в небытие, а в неныне-бытие.

Вольную волю никто не приневолит. Эпиктет говорил, что открыл искусство соглашаться и применительно к устремлениям сберегать осмотрительность, чтобы небезоговорочно, общественно и по достоинству. От желаний совсем воздерживаться, а к уклонению не прибегать ни в чем из того, что не от нас зависит.

Не за что другое боремся, как за то, сходить с ума или нет.

Сократ говорил: «Хотите иметь душу разумных или неразумных? – Разумных. – А каких разумных – здоровых или больных и негодных? – Здоровых. – Что же вы ее не ищете? – Уже имеем. – Так отчего же тогда у вас раздор и безразличие?»

Кому своевременность – единственное благо, кому все равно, больше или меньше совершить деяний по прямому разуму, кому без­различно, сколько времени созерцать мир, тому не страшна смерть.

Человек! Ты был гражданином великого града. Разве не безразлично тебе, что не пять актов отыграно, что ж тут страшного, если из города тебя высылает не деспот, не неправедный судья, а вырастившая тебя природа? Словно комедианта отзывает с подмостков занявшийся им претор. – «Так я же не все пять частей сыграл, а только три». – Превосходно, значит, в твоей жизни всего три действия. Свершения определяет тот, кто прежде был причиной соединения, а теперь распада, и не в тебе причина как первого, так и второго. Так уходи же с кротостью, ведь и тот, кто тебя отзывает, кроток.