1. Обучение и воспитание царя Александра II как двигатель создания правового гражданского общества

В XVIII-XIX вв. верховная власть понимала необходимость использования правовых регуляторов для рационального устройства и ограничения «чиновников жесткими рамками закона»¹⁴. Со времен Петра I и Екатерины II она заимствовала на западе некоторые элементы судов, пыталась систематизировать архаичное законодательство и использовать правовые идеи Просвещения для укрепления абсолютизма, придав ему вид эффективного политического режима, действовавшего во имя «общего блага». Поэтому неслучайно изучение законодательства было включено в программу обучения будущего царя-освободителя.

Довольно широкое образование, осуществлявшееся под руководством В. К. Жуковского – «просвещенного консерватора европейского типа» - и постоянным наблюдением отца Николая I, самым непосредственным образом включало европейские и национальные мотивы¹⁵. Система Жуковского имела целью, прежде всего, воспитать будущего императора в духе ответственности за страну «перед богом и совестью». Бесспорное влияние на цесаревича, на формирование его политических и правовых воззрений оказал М. М. Сперанский. Он готовил наследника к присяге в день его шестнадцати лития, а с 12 октября 1835 года по апрель 1837 года читал лекции, которые «обнимали всю совокупность государственного законодательства и управления»¹⁶. Взгляды выдающегося юриста в тот момент импонировали Николаю I и Жуковскому. Недаром за преподавание наследнику Сперанский получил от царя алмазные знаки ордена св. Андрея Первозванного.

Сперанский преподавал право блестяще, раскрывая его механистическую, монархическую сущность, трактуя законы как выражение воли императора. Трудно было подыскать лучшего знатока русского и западноевропейского законодательства и юриста, проводившего прямую связь между правом и нравственностью. Объясняя наследнику различие между неограниченной монархией и самовластием, Сперанский наставлял: «Слово неограниченной власти означает то, что никакая другая власть на земле, власть правильная и законная, ни вне, ни внутри империи не может положить переделов верховной власти русского самодержца. Но пределы власти, им самим поставленные, извне государственными договорами, внутри словом императорским, суть для него должны быть непреложны и священны. Всякое право а, следовательно, и право самодержавное потолику есть право, но колику оно основано на правде. Там, где кончается правда, и где начинается неправда, кончится право и начнется самовластие. Ни в коем случае самодержец не подлежит суду человеческому; но во всех случаях он подлежит, однако же, суду совести и суду Божию»¹⁷.

Лекции Сперанского, видимо, были хорошо усвоены наследником, и он долго сохранял память о своем учителе. Узнав о смерти Сперанского будучи за границей, он писал оттуда Николаю I: «Смерть нашего почтенного М. М. Сперанского меня крайне огорчила; я любил и уважал его от всего сердца, и всегда буду помнить его наставления»¹⁸. Спустя десятилетия, 31 декабря 1871 года, Александр II с членами императорской семьи присутствовал на панихиде по Сперанскому в связи со столетней годовщиной со дня рождения выдающегося государственного деятеля¹⁹.

Образование наследника завершилось весьма показательно, двумя путешествиями: по России, названного Жуковским «венчанием, с Россией», и по Западной Европе, что позволило будущему императору сравнивать Россию и Запад и уже в юности воспринимать Родину как часть европейского мира. Этому способствовали и наставления Николая I перед отправлением Александра Николаевича в Европу: «Мы должны всегда сохранять нашу национальность, наш отпечаток и горе нам, если от него отстанем; в нем наша сила, наше спасение, наша неподражаемость. Но чувство сие не должно отнюдь тебя делать равнодушным или еще менее пренебрегающим к тому, что в каждом государстве или крае любопытно или отличительно. Напротив, вникая, знакомясь и потом, сравнивая, ты много увидишь и узнаешь полезного, и часто драгоценного тебе в запас для возможного подражания»²⁰.

Из путешествия по России будущий император вынес свои первые непосредственные впечатления о правоохранительной системе. В соответствии с программой, написанной Николаем I, он помещал богадельни, смирительные дома, остроги, которые находил, то в «большом порядке», то в «ветхом положении»²¹. В Екатеринбурге Александр Николаевич приказал дать «особенное денежное награждение солдатам за поимку разбойника», в Сибири убедился в необходимости «строже поступать со ссыльными»²². В Западной Европе русский цесаревич слышал о суде присяжных, посетил английский парламент в момент отставки правительства Мельбурна, сам «удивляясь, что попал сюда в столь важную политическую минуту, ибо перемена министерства влечет за собой перемену всего». Он осмотрел Тауэр, Паддингтонскую и Ньюгейтскую тюрьмы в Лондоне, выкупив в одной из заключенных, содержащихся там за долги²³.

Ко времени вступления на престол наследник обогатил свои знания новым жизненным опытом и участием в государственных делах. Он был с запиской соратника Сперанского М. А. Балугьянского «Рассуждения об учреждении губерний». Начальник Второго отделения с. е. и. в. к. проводил идею «естественного права» о разделении властей как основы «законного правосудия» и эффективного управления. «Необходимость отделения судебных дел от правительственных, - писал он, - не подлежит в нашем веке никакому сомнению. Всякий чувствует, что там, где губернатор может дать повеление судьям судить то или другое, пересматривать их приговоры, остановить исполнение, там не закон царствует, а произвол. В целой Европе без всякого изъятия, да и у Римлян и в древней Греции, судная часть была отделена от правительственной и не только, чтобы начальники сей последней могли остановить или пересматривать их решения, они обязаны исполнять их приговоры беспрекословно»²⁴.