Ортодоксальные философские школы 1. Веданта (IV-II в.в.до н.э.) 2. Миманса (VI в. до н.э.) 3. Санкхья (VI в. до н, э.) 4. Ньяя (II в. до н. э.) 5. Йога  (II в. до н..) 6. Вайшешика  (VI-V в.в. до н. э.)

Неортодоксальные философские школы 1. Джайнизм  (VI в. до н. э.) 2. Буддизм  (VII в.-VI в. до н.э.) 3. Чарвака-локаята.

     Ортодоксальные философские школы  — признающие в качестве главного авторитета авторитет Вед. Неортодоксальные школы — не признающие ведические тексты в качестве главного авторитета.

Веданта — философская школа, непосредственно опирающаяся на Веды. Веды рассматриваются в ней в качестве священного источника, подобно древнееврейской Библии в иудаизме или Новому Завету в христианстве.     Мир в представлении веданты — это школа жизни для каждого человека. Жизнь на Земле — ученичество. Человек должен как можно больше извлечь жизненных уроков, стать лучше. Он должен следовать наставлениям духовного учителя – гуру.     Крупнейшим представителем веданты был философ Шанкара (Шанкарачарья), живший в 8-9 в.в. н.э.  Трактат «Атмабадха», написанный им, знают все последователи веданты.      В трактате речь идет о Вселенной. Вселенная – это Брахман и Атман, Мировой Дух.  Брахман есть единая вселенская субстанция и вся совокупность бытия. Постижение  этого знания – единственное средство избавления от бессмысленности бытия. Бессмысленное, иллюзорное бытие веданта называет майей, иллюзией. Иллюзорность мира может быть преодолена с помощью познания истины, истины Брахмана.     Вот некоторые выдержки из «Атмабадхи».    — «Как огонь (необходим) для изготовления пищи, (так) так без знания не достигнуть спасения».    — «Брахман, который «не то», лишен образа, служит целью веданты, недвойствен, (состоит) из нераздельного блаженства, един».    — «Брахман отличен от мира; нет ничего, что не было бы Брахманом. Если (что-либо) кажется не Брахманом, это обманчиво, словно мираж в пустыне».     — «Вездесущего атмана – бытие и мысль – видит (лишь) глаз знания, (его) не видит глаз незнания, как слепой *не видит) сияющего солнца».

«Веданта» буквально означает «завершение вед». Первоначально под этим словом понимались упанишады, но впоследствии оно приобрело более широкий смысл и словом «веданта» стали называть все идеи, вышедшие из упанишад. Упанишады можно считать завершением вед в разных смыслах.

Во-первых, упанишады явились последними литературными произведениями ведийского периода. Вообще в то время имелось три типа произведений: наиболее ранними были ведийские гимны, или мантры, собранные в различных самхитах (например, Риг, Яджур, Сама и Атхарва); затем появились брахманы, которые представляли собой трактаты, содержащие руководства и поощряющие ведийские обряды, и, наконец, — упанишады, где рассматривались философские проблемы. Все эти три вида произведений считались толкованиями текстов божественного откровения (шрути), а иногда назывались также ведами в широком смысле этого слова.

Во-вторых, упанишады изучались в последнюю очередь. Как правило, в детстве изучались самхиты; затем человек, вступающий в жизнь и обязанный выполнять ритуалы, предписанные для домохозяина, должен был изучать брахманы; упанишады же (которые назывались в некоторых случаях «араньяками» — «лесными трактатами»), необходимые человеку, когда он удалялся от мирской жизни и вел в лесах жизнь отшельника, пытаясь понять смысл жизни и размышляя о тайнах вселенной, — изучались в последнюю очередь.

В-третьих, упанишады можно рассматривать как завершение вед также и в том смысле, что они представляют собой кульминационный пункт ведийских рассуждений. В самих упанишадах сказано, что даже после изучения вед и других отраслей знания образование человека не может считаться полным до тех пор, пока он не познакомится с предписаниями упанишад.

Слово «упанишад» означает или «то, что приближает человека к богу», или «то, что приближает человека к учителю» (упа-ни-сад). Последнее значение упанишад имеет место потому, что их доктрины были известны лишь посвященным, то есть передавались учителем своим избранным и приближенным ученикам (упасанна) под строжайшим секретом.

Биография Будды

Материала для научной реконструкции биографии Будды у современной науки недостаточно. Поэтому традиционно жизнеописание Будды даётся на основе ряда буддийских текстов «Буддачарита» («Жизнь Будды») Ашвагхоши, «Лалитавистара» и др.

Однако следует учитывать, что первые записанные канонические тексты, относящиеся к Будде, появились лишь через четыре сотни лет после его смерти. (Стеллы, установленные царём Ашокой и содержащие определённую информацию о Будде и буддизме, созданы через двести лет и более после нирваны Будды). К этому моменту в рассказы о нём были внесены изменения самими монахами, в частности, для гиперболизации фигуры Будды^[4].

Кроме того, труды древних индийцев не освещали хронологические моменты, концентрируясь больше на философских аспектах. Это хорошо отражено в буддийских текстах, в которых описание мыслей Будды Шакьямуни преобладает над описанием времени, когда это всё происходило

Согласно традиционной биографии^[7], отцом будущего Будды был Шуддходана (пали: Суддходана), раджа одного из маленьких индийских княжеств (по одному из толкований его имя значит «чистый рис»^[8]), глава племени шакьев со столицей Капилаваттху (Капилавасту). Гаутама  (пали: Готама) — его готра, аналог современной фамилии.

Хотя буддийская традиция и называет его «раджой», но, судя по сведениям, содержащихся в некоторых источниках, правление в стране Шакьев строилось по республиканскому типу. Поэтому, скорее всего, он был членом правящего собрания кшатриев (сабхи), состоявшего из представителей воинской аристократии^[9].

Мать Сиддхартхи, царица Махамайя, жена Шуддходаны, была принцессой из царства колиев.

По давней традиции шакьев, Махамайя для родов направилась в дом своих родителей. Однако она родила по дороге, в роще Лумбини (Руммини)^[11] (в 20 км от границы современного Непала и Индии, в 160 км от столицы Непала г. Катманду), под деревом ашока^[12]. Эндрю Скилтон отмечал, что «Будда отрицал, что является просто человеком или богом»^[13]

В самом Лумбини находился дом царя, в современных источниках именуемый «дворцом».

День рождения Сиддхартхи Гаутамы, майское полнолуние, широко празднуется в буддийских странах (Весак), а в Лумбини с недавних пор построили свои храмы-представительства страны СААРК (Ассоциация регионального сотрудничества Южной Азии) и Япония. На месте рождения работает музей, и доступны для обозрения раскопки фундамента и фрагменты стен.

Большинство источников (Буддачарита, гл. 2, Типитака, Лалитавистара, гл.3) утверждают, что Махамайя умерла через несколько дней после родов^{[источник не указан 543 дня]}.

Приглашённый благословить младенца отшельник-провидец Асита, живший в горной обители, обнаружил на его теле 32 признака великого человека. На их основании он заявил, что младенец станет либо великим царём (чакравартином), либо великим святым Буддой^[14].

Шуддходана провёл церемонию именования ребёнка на пятый день от его рождения, назвав его Сиддхартха (другой вариант имени: «Сарвартхасиддха») что означает «Тот, кто добился своей цели». Были приглашены восемь учёных брахманов для предсказания будущего ребёнка. Они также подтвердили двойственное будущее Сиддхартхи^[14].

Ранняя жизнь и брак

Сиддхартха был воспитан младшей сестрой своей матери, Махапраджапати. Желая, чтобы Сиддхартха стал великим царём, его отец всячески ограждал сына от религиозных учений, связанных с аскезой, или знаний о человеческих страданиях. Сиддхартха получил обычное для царевича образование, включая религиозное (знание в какой-то степени Вед, ритуала, и т. д.) Для мальчика было специально построено три дворца^[15]. В своём развитии он обгонял всех своих сверстников в науках и спорте, но проявлял склонность к размышлениям.

Как только сыну исполнилось 16 лет, его отец организовал свадьбу с принцессой Яшодхарой, кузиной, которой также исполнилось 16. Через несколько лет она родила ему сына Рахулу. Сиддхартха провёл 29 лет своей жизни как принц Капилавасту. Хотя отец и давал сыну все, что только ему может потребоваться в жизни, Сиддхартха чувствовал, что материальные блага — не конечная цель жизни^[15].

Однажды, на тридцатом году своей жизни, Сиддхартха в сопровождении колесничего Чанны выбрался за пределы дворца. Там он впервые увидел «четыре зрелища», изменившие всю его последующую жизнь: нищего старика, больного человека, разлагающийся труп и отшельника. Гаутама тогда осознал суровую реальность жизни — что болезни, мучения, старение и смерть неизбежны и ни богатства, ни знатность не могут защитить от них, и что путь самопознания — единственный путь для постижения причин страданий. Это подвигло Гаутаму на тридцатом году жизни оставить свой дом, семью и имущество и отправиться на поиски пути для избавления от страданий.

Отстранение и аскетический образ жизни

Сиддхартха покинул свой дворец в сопровождении своего слуги Чанны. В легенде говорится, что «стук копыт его лошади был приглушён богами»^[16], чтобы его отъезд остался в тайне. Выехав за город, царевич переоделся в простую одежду, поменявшись одеждами с первым встречным нищим, и отпустил слугу. Это событие называют «Великим Отправлением».

Сиддхартха начал свою аскетическую жизнь в Раджагриху (пали: Раджагаха), где он просил милостыню на улице. После того, как о его путешествии узнал царь Бимбисара, он предложил Сиддхартхе трон. Сиддхартха отказался от предложения, но пообещал посетить царство Магадха сразу после того, как достигнет просветления.

Сиддхартха покинул Раджагаху и стал учиться йогической медитации у двух брахманов-отшельников. После того, как он освоил учения Алары (Арады) Каламы, сам Калама попросил Сиддхартху присоединиться к нему, но Сиддхартха ушёл от него через некоторое время. Потом Сиддхартха стал учеником Удаки Рамапутты (Удраки Рамапутры), но после достижения высшего уровня медитативного сосредоточения он также покинул учителя^[17].

Затем Сиддхартха направился в юго-восточную Индию. Там он вместе с пятью спутниками под предводительством Каундиньи (Конданны) пытался достичь просветления через суровую аскезу и умерщвление плоти. Через 6 лет, на грани смерти он обнаружил, что суровые аскетические методы не приводят к большему пониманию, а просто затуманивают ум и изнуряют тело. После этого Сиддхартха начал пересматривать свой путь. Он вспомнил момент из детства, когда во время праздника начала пахоты он испытал погружение в транс. Это повергло его в состояние сосредоточения, которое казалось ему блаженным и освежающим, в состояние дхьяны.