2.3. «Динамический прагматизм» в экзистенции и творче- стве Мандельштама.

М со своим «динамически-прагматическим» стремлением

к РЕАЛЬНОМУ миру⁴⁴ является ярко выраженным носителем

⁴² Там же, с. 153.

⁴³ В работе 70-х гг. А. Жолковский формулирует «глубинную тему» поэзии М как «самочувствие, в котором преобладают…неустойчивость, неуверен- ность в себе, личное (‘слабое’, ‘теплое’, ‘родное’) начало, нечто “неправильное”, пульсирующее…» [84, c. 60].

⁴⁴ Например, акмеизм для М – прорыв к миру РЕАЛЬНОСТИ, миру ДЕЙ- СТВИЯ и прагматическому РЕЗУЛЬТАТУ действия. В статье «Утро акмеизма» (1912/13) М говорит (о себе и своих единомышленниках: «Мы не летаем, мы поднимаемся только на те башни, которые сами можем построить» [II, с. 145].

этой (см. 1. 3) матрицы (установки) ЕЦ как в своем поведении, так и в своем мировоззрении, в своей ЯКМ и в творчестве. «Уста- новка» М на динамику отмечалась рядом исследователей⁴⁵.

2.3.1. Примеры текстов М, в которых эксплицитно заявляется психологическая «установка» на динамику, движение, переме- щение.

(1912) «Бродяга⁴⁶ – я люблю движенье», сказал он о себе еще в 1912 г. в стихотворении «Шарманка» [I, с. 287].

(1914) О себе же в стих. «Автопортрет»: «В закрытьи глаз, в покое рук – / Тайник движенья непочатый./ Так вот кому летать и петь / <…> Чтоб прирожденную неловкость /Врожденным ритмом одолеть!» [I, c.

295].

(1929 ?) Э. Герштейн в своих мемуарах сообщает, что М был недово- лен статичностью просмотренного фильма «Потомок Чингис-хана»:

«Он объяснял недовольно: кинематографу нужно ДВИЖЕНИЕ, а не статика»⁴⁷ [8, с. 17].

(1933) В РД: «Произнося “солнце”, мы совершаем как бы огромное ПУТЕШЕСТВИЕ <…> говорить – значит всегда находиться В ДО- РОГЕ».

Еще пример: в «Путешествии в Армению» М восхищенно говорит об армянах, в обычном для себя стиле идентифицируя себя с объектом своего дискурса:

«…их неизъяснимое отвращение ко всякой метафизике и прекрасная фами- льярность с миром реальных вещей – все это говорило мне: ты бодрствуешь, не бойся своего времени, не лукавь» [II, с. 104].

⁴⁵ Например, С. Шиндин в статье 1996 г. говорит об идее «активной, дина- мической нестабильности, характеризующей мандельштамовский мир в целом и проявляющейся в самых разнообразных смысловых сферах» [31, c. 353].

⁴⁶ Ср. более позднее высказывание Ахматовой о М (в материалах П. Лук- ницкого): «Это был человек с душой БРОДЯГИ в самом высоком смысле этого слова, что и доказала его биография. Его вечно тянул к себе юг, море, новые места» [57, с. 85]. Ср. также (пусть несколько обиженно-раздраженное) вы- сказывание Тициана Табидзе о пребывании М в Грузии (1921) в заметках 1922 г.: «…этот голодный БРОДЯГА, Агасфер, пользовался случаем и попрошайни- чал», цит. по [94, с. 91].

⁴⁷ Л. Панова по близкому поводу проницательно отмечает, что некоторые стихотворения М «построены не по принципу “статической” живописи, а по принципу “движущейся” живописи, которой и является кинематограф в са- мых лучших своих проявлениях»[142, с. 216].

(1933) «Надо всегда путешествовать, а не только в Армению и в

Таджикистан», – в письме к М. Шагинян⁴⁸.

(1935) «Жизнь – это ДВИЖЕНИЕ, событие – его нельзя описать.

<…> поэзия понимается <…> как отказ от твердых форм значения за счет углубления роли сочетаний. Здесь куча частностей. Программа: все это В ДВИЖЕНЬЕ. О нем, О ДВИЖЕНЬЕ, написан “Дант”», – в раз- говоре с С. Рудаковым⁴⁹.

2.3.2. Мемуаристы фиксировали повышенную динамику

физического облика и поведения М.

Э. Миндлин, вспоминающий 1919-20 гг. в Феодосии, говорит о «его [M] БЫСТРОЙ в движениях, СТРЕМИТЕЛЬНОЙ фигу- ре <…>, весь остроугольный, очень БЫСТРЫЙ»⁵⁰.

В. Шкловская-Корди, рассказывая о М начала 20-х, посто- янно употребляет глагол «бегать»: «А Осип Эмильевич БЕГАЛ по всем своим знакомым <…>, он вдруг ПРИБЕЖАЛ ко мне и говорит <…>. Он не говорил, а БЕГАЛ, БЕГАЛ по всем вот этим вот комнатам…» [66, с. 103-104].

Э. Герштейн (в передаче Варвары Шкловской-Корди) об М (начала 30-х ?): «…Шкловский сидел по-турецки (он любил си- деть по-турецки) на кровати Мандельштама, а Мандельштам БЕГАЛ, БЕГАЛ, они спорили о литературе…» [66, с. 294].

Э. Герштейн, вспоминая М в 1929 г. и в начале 30-х, также часто употребляет слова, передающие быстрое движение (даже для передачи его внутреннего состояния): «БЕГАНЬЕ из ком- наты в коридор к телефону» [8, с. 16], «ходил по комнате, почти ТАНЦУЯ» [8, с. 20], «пребывал в постоянном внутреннем ДВИ- ЖЕНИИ» [8, с. 21], «БЕГАЛ по комнате» [8, с. 408], «вдруг Осип Эмильевич стал СУЕТЛИВО беспокоиться <…>, БЕГОТНЯ в коридор к аппарату» [8, с. 425].

О. Кретова описывает манеру М двигаться (в Воронеже по-видимому, в конце 1934 и в 1935): «…манера неожиданно вскидывать голову, и привычка “МЫКАТЬСЯ” туда-сюда даже

⁴⁸ Цит. по [64, с. 287].

⁴⁹ В письме С. Рудакова, цит. по [8, с. 130-131].

⁵⁰ Цит. по [51, т. II, с. 511, 515]

на скудном пространстве нашей заставленной канцелярскими столами комнатки…» [71, с. 36].

C. Рудаков описывает М в письме (август 1935 г.): «Веселый БЕГАЕТ по комнате, ПОДПРЫГИВАЕТ, МАШЕТ руками…» [цит. по 8, с. 126].

2.3.3. В серии текстов М пытается нащупать язык ЕЦ как «ци- вилизации движения» и описать («передать») его – здесь М снова выступает в своей функции «медиатора» (2.1).

(1926) В очерке <Михоэльс> (плюс черновые наброски) М пытается передать эту «иудейскую динамику движения», го- воря о театре «иудаистического актера» Михоэлса: «…сила ев- рейства в том, что оно выработало и пронесло через столетия ощущение формы и ДВИЖЕНИЯ, обладающее всеми чертами моды, непреходящей, тысячелетней» [II, c. 307], «Вся сила юда- изма, весь ритм отвлеченной пляшущей мысли, вся гордость пляски <…> уходит в дрожание рук, в вибрацию мыслящих пальцев, одухотворенных, как членораздельная речь» [II, c. 308],

«…это пляска мыслящего тела, которой учит нас Михоэльс» [II, с. 374], «…трудный и славный путь от иудейской созерцатель- ности <…> к раскованной мудрой пляске…» [II, с. 374].

Там же М говорит в своем обычном «интерфейсном» (см.

2.1) стиле об искусстве Михоэлса: «…тогда стираются границы национального и начинается ХАОС трагического искусства.

<…> еврейскому <нрзб> из Москвы мелькает тень Еврипида».

Здесь дело в том, что для М «хаос» не есть статический анти- ном «порядка-космоса», но динамический маркер трагического процесса и его результата, в частности, процесса и результата разрушения. Например, в ШВ «иудейский хаос» = «иудейские развалины»⁵¹.

Замечательная иллюстрация к способу понимания Ман- дельштамом взаимодействия управляющих архетипов «ин- формационности» (см. 1.1) и «динамичности» (см. 1.3) ЕЦ – это

⁵¹ Ср. приводимое в 1.2 рассмотрение В. Топоровым пары: «порядок vs. бес- порядок» Хаоса.

высказывание⁵² о стихотворении «Вы помните, как бегуны…», приводимое в комментарии Н. Мандельштам: «о старике, кото- рый бегает быстрее, потому что он больше знает» [2, с. 421].

Еще один пример попытки М нащупать язык ЕЦ как «циви- лизации движения» и описать его, мы встречаем в набросках к очерку «Французы» [II, c. 361], на этот раз в контексте живо- писи: «И я начинал понимать, <…> что цвет не что иное, как чувство старта, окрашенное дистанцией…».

В «Канцоне» М сказал про красный цвет, связанный для него в этом тексте с еврейством («малиновая ласка начальника евре- ев»), что «в красной [краске] – нетерпенье» (перед стартом!).