28. Формирование постреализма как новой художественной

системы. Суть эстетики постреализма. Варианты диалога

человека с миром в прозе Л. Петрушевской, Л. Улицкой,

B. Маканина (на примере 1 произведения каждого автора).

Существует гипотеза о сближении реализма, модернизма и постмодернизма и формировании новой художественной системы, преобразующей элементы родительских систем в новое соединение. В основе постреализма лежит универсально понимаемый принцип относительности, диалогического постижения непрерывно меняющегося мира и открытости авторской позиции по отношению к ним. Принципиальная новизна постреализма в том, что в его основе новая эстетика. Бахтин ее сформулировал более полно. (полифонический роман как форма узаконивающая равноправие всех голосов, роман ориентируется на живую становящуюся современность, незавершонность характеров). В общем: эстетика в которой мир как вечно меняющаяся, текучая данность, где нет границ между своим и чужим, вечным и сиюминутным. Стратегия постреализма оказывается близкой постмодернистскому диалогу с хаосом. Но в ПОСТРЕАЛ этот диалог немного иной. 1. Никогда не подвергается сомнению существование реальности как объективной данности, как совокупности множества обстоятельств, влияющих на человеческую судьбу. 2. Постреализм пытается постигнуть хаос именно через человека и для человека, чтобы он мог найти в нем оправдание и смысл судьбы.

Структурные принципы постРЕАл (в произведениях 20-30х гг):

1. Сочетание детерминизма (обусловленность характера обстоятельствами) и иррациональных связей.

2. Взаимопроникновение типического и архетипического как структурная основа образа, приводящая к сочетанию социальности и психологизма с исследованием родового и метафизического слоев человеческой натуры.

3. Амбивалентность художественной оценки (двойственность) – неразрешимая проблема и для автора и для читателя.

4. Моделирование образа мира как диалога (или даже полилога) разных культурных языков – отсюда память жанра

5. Восстановление космоса. Этот космос изнутри упорядочивает хаос.

Первые значительные шаги к постреал были сделаны в 70-80х в поздней прозе Ю. Трифонова (Опрокинутый дом, Время и место) и в прозе сорокалетних (Маканин, Киреев). У них пафос частной жизни противопост пафосу социальности. Частная жизнь насыщенная сложными философскими коллизиями, разворач в ежедневной борьбе маленького человека с хаосом.

«новый автобиографизм» - родоначальник Сергей Довлатов, превративший собственную биографию в неисчерпаемый источник абсурдных, трагикомических, сюжетов.

Парадоксальность этой поэтики связана с резким нарушением "абсолютной эпической дистанции" от описываемых событий. Авторы этих произведений вспоминают повседневность, а не события, помеченные печатью "Большой Истории", и вспоминают не через много лет, а с достаточно близкой временной дистанции, превращая в персонажей мемуаров живых и активных коллег-современников. Незавершенность автобиографического опыта неизменно подчеркивается: так, Довлатов многократно варьирует версии одних и тех же событий собственной биографии, а Галковский пишет в форме бесконечного ветвящегося комментария к малозначительному исходному тексту. Эти произведения также посвящены истории поединка личности с хаосом жизни, в данном случае - через построение родной современности как единственного, изнутри освоенного и наполненного субъективными смыслами и связями, только автору принадлежащего отрезка истории и вечности. Достоверность же личности автора (он же центральный герой), среды, персонажей придает этому философскому эксперименту реалистическую убедительность.

Как правило, постреалистические произведения 1980 - 1990-х годов довольно активно используют эстетический арсенал постмодернизма (интертекстуальность, многостильность, игровые отношения между автором и героем, "открытость" текста для интерпретаций и вариантов).

. Герой постреализма, как и постмодернистский автор, воспринимает мир как хаос и пустоту, но, в отличие от постмодернистского автора, принимает на себя ответственность хоть не за весь мир, а всего лишь за примыкающий к человеку небольшой пространственно-временной фрагмент этого мира - пытаясь согреть его обитателей своим дыханием, заполнить пустоту своими субъективными смыслами, своим телом, чувствами, мыслями. Постреалист убежден в том, что эти хрупкие, подчас абсурдные, личные смыслы могут быть преобразованы в объективные - связывающие мироздание, строящие порядок из хаоса и внутри хаоса. Единственный путь такого преобразования - это ответственный диалог, который ведет герой, сопрягая собственную раздробленную, "фантичную" трагикомедию жизни с "фантиками" такого же единственного другого.

Интересно, что фактически у всех русских "постреалистов" так же, как и в американском "актуализме", оживает жанровый архетип романа воспитания, традиционно сосредоточенный на сопряжении ограниченного личного опыта со множеством истин "другого" человека. В современном постреализме встречаются как прямые версии этого жанра - в "Монограмме" А. Иванченко или "Знаке зверя" О. Ермакова, так и структурные элементы этого жанра, как-то диалог Учителя и Ученика (учеников), проступающий в основе "Репетиций" В. Шарова, "Сундучка Милашевича" М. Харитонова, "Первого второго пришествия" А. Слаповского, или же парадоксальная "учительность" абсурдных или анекдотических притч С. Довлатова, Л. Петрушевской, В. Маканина. Причем в постреализме традиция романа воспитания, как правило, сплетается с абсурдным поиском так, что герой редко обретает в конце истину: значимыми не только для автора или читателя, но и для самого героя, в первую очередь, - оказываются поражения, именно они наполняют жизнь личным и неотчуждаемым смыслом. Так постепенно, усилиями самого человека, пусть и носящими броуновский, т. е. неупорядоченный, случайностный, характер, через разрушение и поражения ("Разрушится, глянь, новое зеленеет что-то, разрушительное тоже, как-то по костям себя собирает и живет. . . " - Л. Петрушевская) выращивается, строится хаосмос человеческой жизни, центральный, пожалуй, философский мотив современного постреализма.

Улицка Людмила. Неосентиментализм. Женская проза. Обнажает кошмар внутри нормальной жизни: в любовных отношениях, в семейном быту. (Пиковая Дама). Эта проза разрушает традиционные для русской культуры идеальные представления о женской скромности, верности и жертвенности, выдвигая на первый план жизнь женского тела. Актуализируется память культурных архетипов – мотив Медеи в романе. Семейный роман – одна из форм позволившая освободить реалистическое письмо от социополитической детерминированности. В творчестве Улицкой он приобретает масштаб семейной саги. Ей удалось совместить традиционную канву семейного романа, с взаимоотношениями поколений, любовными драмами, трагедиями, и физиологическую экспрессию, когда женское тело становится универсальной философской метафорой.

Петрушевская Людмила.

29. Абсурд как универсальный принцип бытия в прозе

C. Довлатова.

30. Поэтика и основные мотивы лирики И. Бродского.

Поэтический манифест – Нобелевская речь. Авторефлексия, смысл назначения поэзии. Своеобразие поэтического мышления.

Поэзия – метафизика, над физикой, включает все области знаний, это способности мира во всей целостности. Философичность, историзм мышления. Опрокинутость в культуру, интертекстуальность. Мир во всей его полноте традиций культурных, исторических и др. размышление о поэтических стратегиях, о пути близких поэтов и своем. Перед современ 2 пути: дальнейшая деформация реальности, вертуализация. Или восстановление целого из хаоса(в этом цель поэзии для Бродского)

Поэт как инструмент языка. Структуры языка несут в себе созданные на протяжении веков смыслы, которые формируют сознание. Насколько хорошо он открывает эти смыслы на столько хорошо и будет понятен поэт. Поэт должен вживаться в структуру языка.

Учебник.