3.2 Тема любви и смерти и ее художественное воплощение.
Любовь и смерть – это две основные темы, которые волновали писателей, поэтов и философов во все времена; и будут волновать, ведь их суть невозможно постигнуть до конца. С каждой литературной эпохой они получали новое осмысление. Для Рохаса, главным ориентиром, очевидно, стало видение любви и смерти гуманистами XIV и XV веков. Заимствуя идеи Петрарки и Боккаччо, Рохас часто использует целые пассажи их литературных трудов, но в «Селестине» эти заимствования приобретают свой оригинальный смысл.60 Любовь и смерть в трагикомедии показаны в развитии, а не в статичном состоянии. Рохасу удалось показать их многогранность, и в этом его новаторство.
«Селестина» - это произведение, которое демонстрирует читателю абсолютно реальный мир, где любовь и смерть – важные действующие лица, влияющие на каждого из персонажей.61 А осуществляется это влияние благодаря Селестине, старой сводне, которая способствует соединению влюбленных. Здесь о возникновении образа из «книги благой любви» Без нее история Калисто и Мелибеи закончилась бы, так и не начавшись, и не получила бы развития, именно поэтому старуха Селестина стала считаться одним из главных персонажей. С нее же и начинается череда смертей в двенадцатом действии, после чего смерть выходит на первый план. Однако тема любви в трагикомедии все же является главной и связующей.
Соединение нескольких традиций в «Селестине» - это ее особенность, и проявляется она на всех уровнях: жанровом, языковом, стилистическом. Тема произведения не является исключением. И любовь, которую представляет читателям Фернандо де Рохас, заключает в себе традиции трех эпох - античности, средневековья и ренессанса, которые обнаруживаются по мере ее развития.
Куртуазная любовь, представленная в «Селестине», является данью средневековой традиции. Но ее формальное проявление в некоторых речах и ситуациях, поверхностный характер позволяют говорить о пародийности. Особенно это проявляется в любви Калисто, в его наигранно рыцарском тоне, за которым скрывается жгучее пламя страсти. В первом действии автор пытается убедить нас, что Калисто поклоняется даме своего сердца, как того требуют правила куртуазной любви, Мелибея для него является идеалом, дороже которого не может быть ничего. Он превозносит ее красоту, возносит благодарность творцу лишь за возможность созерцать ее. Получив отказ, он как истинный трубадур, впадает печаль, не находит себе места и думает лишь о ней, о своей Мелибее. Но затем Калисто, не задумываясь, соглашается на предложение Семпронио прибегнуть к помощи сводни. И это уже выходит за рамки куртуазной любви. Калисто предпочитает действовать и добиться своего во что бы то ни стало, а не тайно воздыхать и посвящать даме своего сердца стихи. Он не ищет смерти, считая ее единственным выходом, после того, как он претерпел неудачу на поприще любви, не стремится к совершению подвигов для доказательства своих достоинств. Калисто вовсе не герой, и умирает он не смертью героя.
О том, что Калисто плохой трубадур
Помимо всего, куртуазность предполагает некого рода «религию любви». У Рохаса же этот аспект представлен несколько иначе. Калисто поклоняется Мелибее как языческому божеству: «Melibeo soy y a Melibea adoro, y en Melibea creo y a Melibea amo»62. [p.31] Безусловно, Фернандо де Рохас был знаком, благодаря творчеству итальянских гуманистов, с античной традицией. И если в первом действии Клисто благодарит Создателя за встречу с Мелибеей («En esto veo, Melibea, la grandeza de Dios. En dar poder a natura que de tan perfecta hermosura te dotase y hacer a mi inmérito tanta merced que verte alcanzase...»63 [р.26]), то уже в действии четырнадцатом, он обращается с мольбой к древнегреческому богу солнца, Фебу: «¡Oh, luciente Febo, date prisa a tu acostumbrado camino!»64 [p.237]
Гуманисты отождествляли любовь с красотой и наслаждением ею. Но Рохаса интересует любовь не как нечто общепринятое, абстрактное. Он стремился продемонстрировать настоящую, представляющую собой индивидуальный опыт в каждом отдельном случае любовь.65 И уже с первых страниц Рохас демонстрирует, насколько разным может быть видение любви и параллельно куртуазному тону Калисто ведет другую линию – любви низменной и циничной, последствием которой становится совершенно другое отношение к женщине. Об этом с Калисто ведет спор его слуга Семпронио, который пытается вразумить своего хозяина. Любовь он мыслит как недуг, который необходимо исцелить: «Que amas a Melibea. Harto mal es tener la voluntad en un solo lugar cautiva»66. [p. 32] О женщинах Семпронио отзывается так: «Que muchas hubo y hay santas y virtuosas y notables, cuya resplandeciente corona quita el general vituperio. Pero destas otras, ¿quién te contaría sus mentiras, sus tráfagos, sus cambios, su liviandad, sus lagrimillas, sus alteraciones, sus osadías?»67 [p.35] И далее: «¡Oh qué hastío es conferir con ellas más de aquel breve tiempo que son aparejadas a deleite!»68 [p.36]
Уже здесь, в первом действии, мы видим двойственность миров, которую демонстрирует Рохас. Первый – мир возвышенных чувств Калисто и Мелибеи, второй – мир низменной, порочной во всех смыслах любви в мире слуг, самим воплощением которого является Селестина. В ее образе – победа материального над честью, совестью, достоинством и религиозностью.
Заметим, что добавленные пять действий в позднем издании не удовлетворяют заявленное Рохасом в прологе желание читателя дольше наслаждаться влюбленными, ведь вместе с действиями автор не вводит в сюжетную линию встречи Калисто и Мелибеи в саду. О них мы узнаем от заговорщиков, которые готовят нападение на Калисто. Рохасу было достаточно лишь упомянуть о тайных встречах влюбленных, не описывая подробностей. Его интересовал только процесс любви и ее развязка, а не сопутствующие обстоятельства.
Здесь о том, как любовь развивается, перевоплощается
Любовь достигает своего апогея в образе Мелибеи. Это любовь, которая не мыслит себя в этом мире без любимого. Так появляется мотив самоубийства, совсем не свойственный эпохе Предренессанса, что также делает «Селестину» уникальным произведением.
Наравне с любовью развивается и тема смерти. В испанской литературе ей всегда уделялось особое внимание, но еще никогда она так не волновала писателей и поэтов как на протяжении XV века.69 Мы уже говорили в предыдущей главе о «пляске смерти», о том, что смерть беспощадна ко всем без исключения, и к слугам и к господам. Но в трагикомедии Рохаса смерть играет особую роль. Она наказывает за грехи и напрямую связана с темой грехопадения. Это средневековое восприятие смерти, однако, эволюционирует в произведении. Смерть в «Селестине» также многогранна, как и любовь, и находит разные художественные воплощения.
Действие трагикомедии начинается в саду, куда Калисто забредает в поисках своего сокола. Там он видит красавицу Мелибею и влюбляется в нее. Чтобы покорить её сердце, Калисто произносит высокопарные речи, но получает суровый отказ и огорчённый уходит прочь.
Уже здесь начинается тема греха. В сердце Калисто вспыхивает страстная любовь, которую отвергает Мелибея, противопоставляя его «распутству» свою добродетель. Его речи богохульны, он утверждает, что место в раю превыше всех святых не привело бы его в такой восторг, как созерцание прекрасной Мелибеи: «... si Dios me diese en el cielo la silla sobre sus santos, no lo tendría por tanta felicidad».70 [p. 26] И далее в беседе с Семпронио Калисто утверждает следующее: «Melibeo soy y a Melibea adoro, y en Melibea creo y a Melibea amo».71 [p. 31]
Сад является символом рая, это особенное традиционное место развития действий в испанской литературе. А поиск птицы и знакомство в саду с прекрасной девушкой представляют собой сказочные мотивы.
Заметим, что в первый раз Калисто попадает в сад беспрепятственно. Рохас не дает более подробных описаний обстоятельств, при которых потерялся сокол, не описывает сам сад и то, каким образом Калисто туда проник, хотя в последующих действиях Рохас уточняет, что стены, окружающие сад высоки, и лестница является единственным способом попасть туда. Мы можем предположить, что Рохас опускает эти описания для того, чтобы сразу ввести героя в то место, которое становится для него ловушкой.
Первоначально создается впечатление, что присутствие Калисто в саду естественно, хотя тот сад принадлежал Плеберио, отцу Мелибеи. После того, как Калисто был изгнан, чтобы снова попасть туда, ему уже потребовались лестница и помощь слуг. Наверное, это можно рассматривать как аллегорию пути человека к раю, что несет все же сатирический характер, ведь сад оказывается ловушкой для героя.
Смерть в трагикомедии не знает сословных различий, погибают как и слуги, так и их хозяева. Примечательно, что хотя она выходит на первый план лишь в двенадцатом действии, ее присутствие ощущается с самого начала. Впервые о ней говорит Калисто: «¡Así por infortunio arrebatado perezcas, o perpetuo intolerable tormento consigas, el cual en grado incomparablemente a la penosa y desastrada muerte que espero traspasa!»72 [p.27] Эти пророческие слова затем оправдают себя. Смерть Калисто и правда буде неотвратима, ведь он погибнет, несмотря на отказ Сентурио совершить убийство.
Человек рождается для того, чтобы умереть, и все персонажи трагикомедии осознают это: «pero bien sé que subí para descender, florecí para secarme, gocé para entristecerme, nací para vivir, viví para crecer, crecí para envejecer, envejecí para morirme»73. [p.172] (Здесь Рохас цитирует Петрарку).
Рохас изб ирает для своих персонажей особый вид смерти - смерть от падения - не случайно. Он напрямую связан с мотивом грехопадения, который Рохас поддерживает на протяжении всего сюжета. Смерть в трагикомедии настигает Селестину, Калисто, Мелибою, Семпронио и Пармено. И все они, кроме Селестины, погибают при падении, что, разумеется, тоже не может быть случайностью.
Семпронио и Пармено были так ослеплены жадностью и гневом, что опустились до хладнокровного убийства, хотя к Селестине они шли лишь с целью получить свою долю. Рохас убедительно показывает, как человек от благочестия приходит ко греху на примере Пармено. Ведь изначально он защищал своего хозяина, предупреждал его о том, что не стоит связываться со старухой и верить Семпронио, но алчность взяла верх. «No querría bienes mal ganadas»74 [p.58] - так рассуждает Пармено вначале. Но потом ход его мыслей кардинально меняется: «Otros se ganan por malos; yo me pierdo por bueno»75. [p.71] Так, Рохас показывает развитие характера, диалектику души. И на основании этого его можно назвать новатором своего времени.
Калисто и Мелибею погубила безумная любовь. Он воспылал страстью и решил прибегнуть к помощи старой сводни, чтобы добиться взаимности. Обратившись к Селестине, которая была известна как служительница дьявола, о чем предупреждал Пармено, Калисто вступил на опасный духовный путь. Мелибея же, забыв обо всем, – о родителях, о своей чести и достоинстве – предалась греховной любви.
Все персонажи вступают на путь греха и обмана. Калисто и Мелибея, например, даже не помышляли о брачном союзе, хотя для их брака не было никаких препятствий.76 Все они пришли ко греху, а точнее спустились к нему, пали духовно. И именно падение Рохас избирает для них в качестве наказания.
Для Калисто вначале был уготован другой финал. Сентурио, которого Элисия и Ареуса просят отомстить за гибель их любовников, предлагает список из семисот семидесяти различных видов смерти, из которых он чаще всего применяет удар мечом по спине плашмя, ловкий удар кулаком, удары кинжалом и др. Затем он и вовсе решает не убивать Калисто, а лишь припугнуть его. Но Калисто оступается, падает с большой высоты и разбивается насмерть. Таким образом, Рохас показывает неизбежность рока.
Селестина же всегда пребывала в состоянии греха. Старая сводня и колдунья, содержательница публичного дома и проститутка в прошлом, изворотливая, хитрая, расчетливая, своими уловками она зарабатывала на хлеб. Мы не знаем, что подтолкнуло ее к такого рода занятиям, но на том этапе жизни, который показал читателю автор (вспомним также эпизод, когда Селестина описывала с гордостью свою счастливую молодость), никакого духовного падения не наблюдается. Скорее, Селестина сама по себе олицетворяет то греховное дно, до которого может опуститься человек. Она же и является тем, кто подталкивает других персонажей к совершению греха. Она, тонкий психолог, способна видеть любого человека насквозь и с помощью дара убеждения добиваться желаемого.
Так, ей не составило особого труда убедить Пармено присоединиться к ним с Семпронио, после чего он стал смотреть на многое другими глазами. И чувство неприязни Мелибеи довольно быстро сменилось любовью после встречи с Селестиной. Главным ее оружием было колдовство. Два обычных предмета – пряжа и шнурок – в руках колдуньи обретают магические свойства. И вот уже Мелибея готова на все ради встречи с Калисто. А он, в свою очередь, завороженный, так восхищается полученным шнурком, что Семпронио даже иронизирует, говоря, что Калисто теперь и Мелибея не нужна.
Смерть Селестине была уготована особая: Семпронио и Пармено, те, кого она когда-то принимала в своем доме, кому давала наставления, «пронзили ее тысячью ударов». [стр. 182] Старуха погибла от той алчности, которую она же сама взрастила в своих «детках».
Заметим, что все герои умирают не своей смертью. И почти всех смерть застает врасплох. Всех, кроме Мелибеи. Она – единственная, кому выпадает шанс сделать выбор: жить или умирать, а если умирать, то как? Смерть Мелибеи сочетает в себе все самое страшное для христианина: самоубийство, неготовность к раскаянию в прошлых грехах и оправдание будущего. Даже Селестина, призывающая на помощь в своих делах самого дьявола, в предсмертные минуты взывает: «¡Confesión! ¡Confesión!»77. [p.220] Но Мелибея не думает о раскаянии.
Здесь уже смерть выступает в новом аспекте, она освобождает Мелибею от страданий без любимого на земле и обещает ей блаженство и воссоединение с ним там, в другом мире. Смерть не устрашает ее, как устрашала средневекового человека, она сулит ей счастье в загробном мире.
Селестина представляет собой средневековое восприятие смерти как наказания. Каким бы грешным ни был человек, он стремился к получению отпущения грехов перед смертью, чтобы обрести жизнь вечную. Подготовка души – важный этап для христианина перед наступлением смертного часа. Человека нового времени это совсем не заботит.
Рохас, опережая свое время, показывает эволюцию, переход от средневекового восприятия смерти как наказания к ренессансному ее осмыслению как пути к освобождению. Религиозная, библейская дидактика сменяется новым ренессансным мировоззрением.
Смерть в «Селестине» также многогранна. Она не только карает, но и разоблачает. Все, что происходило между героями, было сокрыто от посторонних глаз. Их мир был замкнут, и все, что в нем происходило, держалось в секрете. Но череда смертей открывает завесу и разоблачает всех героев. В той части четырнадцатого действия, которая была добавлена Рохасом позже, Калисто рассуждает о том, что ему сказать в свое оправдание: «Salir quiero; pero si salgo para decir que he estado presente , es tarde; si ausente, es temprano»78. [p. 235] Вместо того, чтобы почтить память своих слуг, навестить судью и решить все вопросы (ведь процесс суда и быстрой казни его очень волновал), он решает не отказываться от свиданий с Мелибеей и вскоре забывает о смерти и предается мечтам. А смерть у самых стен сада Мелибеи разоблачает его.
Любовь в трагикомедии сокрыта от посторонних глаз, все встречи влюбленных проходят тайно, и лишь немногие знают о них. Герои отдают предпочтение миру замкнутому, закрытому ото всех. Калисто и Мелибея предпочитают тайные встречи официальному заключению брака, а Селестина свои «делишки» скрывает под благородным видом деятельности – продажей пряжи, кремов и других изделий.
Весь этот мир строится на обмане. Единственные персонажи, которые живут вне этого мира – Плеберио и Алиса. Может как раз этим и объясняется то, что они, как выяснилось, совсем не знают свою дочь, полагая, что она хранит невинность. Смерть открывает им на все глаза.
Развить тему скрытности любви и публичности смерти. Сделать заключение главы. Побольше написать про любовь!!!
Заключение.
«Селестину» по праву называют шедевром испанской литературы. И хотя, как отмечает Лида де Малкиэль в своем труде «Dos obras maestras españolas: El libro de buen amor y La Celestina», немногие литературные произведения обладают более простым сюжетом,79 трагикомедия настолько многогранна, что до сих пор представляет собой широкое поле для литературоведческих и лингвистических исследований.
Основу данной исследовательской работы составили центральные темы трагикомедии – любовь и смерть. Эти сквозные не только для испанской, но и для всей мировой литературы темы в «Селестине» представлены в своем развитии. В редакции из шестнадцати действий это развитие не было бы совершенным, что нам и удалось доказать, а значит и дидактическая задача автора, в аспекте которой рассматривались любовь и смерть, не была бы решена в полной мере. Но она выполняется на базе редакции из двадцати одного действия, где любовь и смерть постепенно перевоплощаются, меняют свое обличие, получают новое смысловое наполнение и в сцене самоубийства достигают своего апогея: любовь представляется главным, ради чего стоит жить, а смерть не устрашает, но обещает воссоединение с возлюбленным в другом мире.
В этой многоликости, в многообразии художественных воплощений и заключается новаторство Фернандо де Рохаса. Любовь и смерть представлены им не только в традиционном для Средневековья представлении, но и в совершенно новом ракурсе, который был, очевидно, задан новой эпохой, на пороге которой находилась Испания в конце XV века.
Библиографический список:
Рохас, Фернандо де. Селестина. Трагикомедия о Калисто и Мелибее / Перевод с исп.: Н. Фарфель. Ред. перевода, предисловие и примеч.: Е.Лысенко М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. – 228 с.
Rojas, Fernando de. La Celestina.Tragicomedia de Calixto y Melibea. Habana: Consejo Nacional de Cultura, 1963. – 297 p.
История всемирной литературы: В 9-и томах. Т.3. Академия наук СССР. Институт мировой литературы им. А.М. Горького. М.: Наука, 1985. – 816 с.
Плавскин З.И. Литература Испании IX – XV веков: Учеб. пособие для филол. спец. вузов. – М.: «Высшая школа», 1986. – 176 с.
Смирнов А.А. Средневековая литература Испании. Ленинград: ленинградское отделение издательства «НАУКА», , 1969. – 209 с.
Тикнор, Джордж. История испанской литературы. Том 1. Перевод с 4-го англ. Изд. под ред. Н.И. Стороженко. М.: Солдатенков, 1883. – 435 с.
Штейн А.Л. История испанской литературы. Изд. 2-е, стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2001. – 608с.
Штейн, А.Л. История испанской литературы. (Средние века и Возрождение). Учеб. пособие для студентов ин-тов и фак. иностр. яз. – М.: Высшая школа, 1976. – 189 с.
Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – 1082p.
Amasuno, Marcelino V. Universidad de McGill, Montreal. Parodia y patalogía erótica en “La Celestina”: El binomio Calisto – Sempronio. //Actas del VIII Congreso Internacional de la AHLM. Santander, MM: Palacio de la Magdalena, Universidad Internacional Menéndez Pelayo, 1999. P. 153 – 174.
Bastida, Rebeca Sanmartín. Sobre el teatro de la muerte en “La Celestina”: El cuerpo “hecho pedazos” y la ambigüedad macabra. Universidad Complutense de Madrid. // eHumanista: Vol. 5, 2005. P. 113-125.
Berndt, Erna Ruth. Amor, muerte y fortuna en "La Celestina". Madrid: Gredos, 1963. – 206 p.
Blanco, Emilio. Universidad de la Cortuña. Ver, oír y callar en “La Celestina”: (I) Ver. //Actas del VIII Congreso Internacional de la AHLM. Santander, MM: Palacio de la Magdalena, Universidad Internacional Menéndez Pelayo, 1999. P. 365 – 371.
Borrás Castanyer, Laura. Universidad de Barcelona. Imágenes de la locura en la edad media. //Actas del VIII Congreso Internacional de la AHLM. Santander, MM: Palacio de la Magdalena, Universidad Internacional Menéndez Pelayo, 1999. P. 391 – 398.
Carrasco, Félix. Universidad de Montreal. “Celestina” como “libro sagrado”: perspectivas de su recepción en el siglo XVI.// Actas del VIII Congreso Internacional de la AHLM. Santander, MM: Palacio de la Magdalena, Universidad Internacional Menéndez Pelayo, 1999. P. 515 – 522.
Garcia, Michel. Universidad de la Sorbonne-Nouvelle. “Destemplado está esse laúd”. Una cita poético-musical en “Celestina”. A la luz del manuscrito de Palacio. //Actas del VIII Congreso Internacional de la AHLM. Santander, MM: Palacio de la Magdalena, Universidad Internacional Menéndez Pelayo, 1999. P. 789 – 795.
Garrido Pallardó, Fernando. Los problemas de "Calisto y Melibea" y el conflicto de su autor. Figueras: Canigó, 1957. – 108 p.
Gilman, Stephen. La Celestina: arte y estructura. Madrid: Taurus, 1974. – 404 p.
Lida de Malkiel, María Rosa. Dos obras maestras españolas: El libro de buen amor y La Celestina. Buenos Aires: EUDEBA, 1966. – 118 p.
Lida de Malkiel, María Rosa. La originalidad artística de La Celestina: Teoría e investigación. Buenos Aires: EUDEBA, 1962. – 755 p.
Maravall, José Antonio. El mundo social de “La Celestina”. Madrid: Gredos, 1964. – 165 p.
Maravall,José Antonio. Estudios de historia del pensamiento español [1967-1975]. Ser.1: Edad Media. Madrid: Cultura Hispánica, 1967. – 472p.
Maravall,José Antonio. Estudios de historia del pensamiento español [1967-1975]. Ser.2: La época del Renacimiento. Madrid: Cultura Hispánica, 1984. – 483p.
Orduña, Juan Varela-Portas de. Amor privado, muerte pública en “La Celestina”.// La Celestina, V centenario (1499-1999) : actas del congreso internacional Salamanca, Talavera de la Reina, Toledo, La Puebla de Montalbán. Madrid: Universidad de Castilla-La Mancha, 2001. – P. 569 – 579.
Rodríguez Cacho, Lina. Manual de Historia de la Literatura española 1: siglos XIII – XVII. Madrid: Castilia, 2009. – 456 p.
Sevilla Arroyo, Florencio. De la edad media al Renacimiento: La Celestina. Madrid: Grupo Anaya, S.A, 1990. – 96p.
Интернет-ресурсы:
Menéndez Pelayo, Marcelino. «La Celestina» [estudio].
URL: http://www.cervantesvirtual.com/obra-visor-din/la-celestina-estudio-0/html/ffe2d08c-82b1-11df-acc7-002185ce6064_4.html#I_1_
(дата обращения: 10.06.2016).
Приложение 1. Колесо Фортуны.
Приложение 2. Пляска смерти.
Приложение 3.
«»
«Селестина, комедия или трагикомедия о Калисто и Мелибее, сочиненная в назидание влюбленным безумцам, которые, побежденные неистовым желанием, считают и называют подругу своим божеством. А также написана она в предостережение от обманов сводней и дурных и льстивых слуг».
1 «Среди все произведений испанской литературы «Селестина» заслуживает второе место после Хитроумного Идальго» //Menéndez Pelayo, Marcelino. «La Celestina» [estudio].
URL: http://www.cervantesvirtual.com/obra-visor-din/la-celestina-estudio-0/html/ffe2d08c-82b1-11df-acc7-002185ce6064_4.html#I_1_ (дата обращения: 10.06.2016)
2 Плавскин З.И. Литература раннего общеиспанского Возрождения //История всемирной литературы. Т. 3. Академия наук СССР. Институт мировой литературы им. А.М. Горького. М.: «Наука», 1985. – с.349.
3En.: Sevilla Arroyo, Florencio. De la edad media al Renacimiento: La Celestina. Madrid: Grupo Anaya, S.A, 1990. – p. 31.
4 Лысенко Е.. Предисловие //Рохас, Фернандо де. Селестина. Трагикомедия о Калисто и Мелибее (пер. с исп.Н.Фарфель, ред. и примеч. Е.Лысенко). – М.: Гос. издат. худ. литературы, 1959. – С.12.
5 Sevilla Arroyo, Florencio. De la edad media al Renacimiento: La Celestina. Madrid: Grupo Anaya, S.A, 1990. – p.29.
6 Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – р.559.
7 Лысенко Е.. Предисловие //Рохас, Фернандо де. Селестина. Трагикомедия о Калисто и Мелибее (пер. с исп. Н.Фарфель, ред. и примеч. Е.Лысенко). – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. –с.10.
8 См.: Лысенко Е.. Предисловие //Рохас, Фернандо де. Селестина. Трагикомедия о Калисто и Мелибее (пер. с исп. Н.Фарфель, ред. и примеч. Е.Лысенко). – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. – С. 7.
9 Плавскин З.И. Литература раннего общеиспанского Возрождения //История всемирной литературы. Т. 3. Академия наук СССР. Институт мировой литературы им. А.М. Горького. М.: «Наука», 1985. - С.340.
10 См.: Смирнов А.А. Средневековая литература Испании. Ленинград: ленинградское отделение издательства «НАУКА», , 1969. – С. 151-152.
11 См.: Плавскин З.И. Литература Испании IX – XV веков: Учеб. пособие для филол. спец. вузов. – М.: «Высшая школа», 1986. – С. 167.
12 Штейн, А.Л. История испанской литературы. (Средние века и Возрождение). Учеб. пособие для студентов ин-тов и фак. иностр. яз. – М.: Высшая школа, 1976. – С.61.
13 Прим.: отрывок из «Danza general de la muerte». Пер.: «Какое явное сумасшествие думать, человек, что другой умрет, а ты останешься, будучи в здравии, и жизнь продлится».
14 Плавскин З.И. Литература Испании IX – XV веков: Учеб. пособие для филол. спец. вузов. – М.: «Высшая школа», 1986. – с. 168.
15 Rojas, Fernando de. La Celestina.Tragicomedia de Calixto y Melibea. Habana: Consejo Nacional de Cultura, 1963. – р. 30. В дальнейшем все цитаты из «Селестины» Фернандо де Рохаса приводятся по данному изданию с указанием в квадратных скобках после цитаты только номера страницы.
Пер.: «Ну что я говорил! Дело зайдет, пожалуй, ещё дальше: мало того, что он помешан, он еще и еретик». [стр. 35]
16 Пер.: «А прельщает-то она дорогими нарядами, только и всего. Надень их на бревно, тоже назовешь его прелестным. Ей-богу, я не из хвастовства говорю, но уж наверно я не хуже вашей Мелибеи!» [стр. 129]
17 Пер.: «Низок тот, кто сам считает себя низким. Каковы дела, таков и род; все мы в конце концов дети Адама и Евы. Пусть каждый сам стремится к добродетели и не ищет ее в благородстве предков». [стр. 130]
18 См.: Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – p. 625-626.
19En: Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. –р. 559.
20 Лысенко Е.. Предисловие //Рохас, Фернандо де. Селестина. Трагикомедия о Калисто и Мелибее (пер. с исп. Н.Фарфель, ред. и примеч. Е.Лысенко). – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. –с.10.
21 См.: Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – p.560.
22 Примеч.: Хуан Луис Альборг в разделе «Истории испанской литературы», посвященном истории публикации и проблемам авторства «Селестины», дает краткий обзор основных исследований XX века, среди упомянутых им учёных: Раймонд Фульше Дельбоск, Мария Роса Лида де Малкиель, Марселино Менендес-и-Пелайо, Рамон Менендес Пидаль, Каролина Микаелис, Флорентино Кастро Гисасола и др.
23См.: Primeras ediciones. Los problemas de la autoría. // Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T.1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – p. 533 – 554.
24 См.: Штейн А.Л. История испанской литературы. Изд. 2-е, стереотип.. – М.: Едиториал УРСС, 2001.- С.71.
25 См.: Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – p. 537.
26 См.: Штейн А.Л. История испанской литературы. Изд. 2-е, стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2001. – С.71.
27 Juan de Mena – испанский поэт, придворный кастильский историограф.
28 Rodrigo de Cota – испанский поэт.
29 Штейн А.Л. История испанской литературы. Изд. 2-е, стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2001. – С. 70.
30 См.: Prosa y estilo de “La Celestina”// Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T.1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – p. 608 – 613.
31 См.: Primeras ediciones. Los problemas de autoría. // Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T.1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – p. 533-554
32 См.: Штейн А.Л. История испанской литературы. Изд. 2-е, стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2001. – С. 70.
33 Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – p. 535.
34 Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – p. 535
35 Штейн А.Л. История испанской литературы. Изд. 2-е, стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2001. – С. 71
36 Прим.: Гонсало де Берсео - испанский поэт XIII века, автор сборника новелл «Чудеса Богоматери», житий святых и религиозных поэм.
37 Пер.: «Я увидел, что оно не только пленяет своим повествованием или общим замыслом, но что на одних страницах пробиваются сладостные роднички философских рассуждений, а на других встречаются забавные шутки, советы и предостережения против льстецов, дурных слуг и лживых женщин-колдуний». [p.18]
38 Пер.: «Селестина, комедия или трагикомедия о Калисто и Мелибее, сочиненная в назидание влюбленным безумцам, которые, побежденные неистовым желанием, считают и называют подругу своим божеством. А также написана она в предостережение от обманов сводней и дурных и льстивых слуг». - С. 27.
39 «…И особливо для вас, недаром довелось мне видеть, как вы, став добычей юношеской любви, жестоко пострадали, не имея доспехов для защиты от пожирающего вас пламени…доспехи…создал их светлый ум мудрых кастильских мужей,» - Перевод по: Рохас, Фернандо де. Селестина. Трагикомедия о Калисто и Мелибее / Перевод с исп.: Н. Фарфель. Ред. перевода, предисловие и примеч.: Е.Лысенко М.: Государственное издательство художественной литературы, 1959. – С. 17.
40 Пер.: «Да внемлет всяк влюбленный этим строкам: Есть в чтенье их оружье против зла» [22].
41 Пер.: «Сама жизнь человеческая, если приглядеться к ней, с детских лет и до седых волос есть не что иное, как сражение. Дети воюют с игрушками, отроки – с науками, юноши – с наслаждениями, старики – с тысячью различных недугов, а эти страницы – с людьми всех возрастов». [стр. 26]
42 Пер.: «Но тот, кто стремится к подлинному наслаждению, отбросит занимательность повествования и выделит его суть; он воспользуется выводами, посмеется остротам, а изречения и мысли философов сохранит в памяти, и они пригодятся ему для собственных его поступков и намерений.
43 См.: Rodríguez Cacho, Lina. Manual de Historia de la Literatura española 1: siglos XIII – XVII. Madrid: Castilia, 2009. – p. 149.
44 Пер.: «Подымись-ка поскорее на чердак и принеси сюда баночку со змеиным жиром; она висит там на веревке, что я принесла с поля в ту дождливую и темную ночь». [стр. 69]
45 Пер.: «Провались ты к черту! Скажи безумцу правду в глаза – он и смотреть на тебя не захочет! Клянусь душой, если сейчас проткнуть ему пятку копьем, из нее вытечет больше мозга, чем из головы! Погоди, уж я похлопочу о том, чтобы Семпронио с Селестиной тебя обчистили!» [стр. 63]
46 Пер.: «Все равно, в хорошем действительное лучше возможного, а в дурном – возможное лучше действительного» [стр. 51].
47 См.: Sevilla Arroyo, Florencio. De la edad media al Renacimiento: La Celestina. Madrid: Grupo Anaya, S.A, 1990. – p.9.
48 См.: Плавскин З.И. Литература раннего общеиспанского Возрождения //История всемирной литературы. Т. 3. Академия наук СССР. Институт мировой литературы им. А.М. Горького. М.: «Наука», 1985. – С.349.
49 Пер.: «все хотят одного – продолжения рассказа об утехах влюбленных». [26]
50 Пер.: «развлечься и последовать советам Ареусы» [стр 190].
51 Пер.: «Вспомни о возлюбленной и о своем счастье. Ведь для нее ты не пожалел бы жизни. И ты не должен скорбеть о гибели других, ибо никакая скорбь не сравнится с испытанным тобою наслаждением». [Стр.178]
52 Пер.: «возвращались эти парни усталые, …и злые-презлые из-за какой-то ссоры». [стр. 182]
53 Пер.: «Тут парни, ясно, взбеленились: подхлестывала их нужда, а с ней не до любви, да еще досада и усталость, от которых всякие неприятности бывают». [стр. 182]
54 Пер.: «А раз так, на ком же и отыграться, как не на них? Кто съел, тот и платит. Дай мне только пронюхать, когда они видятся, как, где и в какое время, - и не будь я дочерью старухи булочницы, ты ведь знала ее, коли эта любовь по моей милости не обернется слезами!» [стр. 184]
55 Пер.: «Прочь жалость, сестрица! Пусть делает что хочет, пусть убивает, как ему вздумается. Пусть Мелибея поплачет, как ты плакала. Оставим его! Сентурио, ты нам потом расскажешь о своих делах. Мы будем рады, какой бы смертью он ни умер». [cтр. 199]
56 Пер.: «Если я дорога моим родителям, пусть разрешат мне остаться с тем, кто дорог мне, пусть оставят пустые мечты о браке; лучше быть счастливой подругой, чем несчастной женой». [стр.188]
57 Пер.: «Такой конец – подобным делам венец, а потому влюбленным лучше не любить». [стр.201]
58 Пер.: «Нет и не было на свете сада, где гуляли б чаще, ласк страстней, чем ласки эти, и любви, чем эта, слаще». [стр.204]
59 Пер.: Звезды, пламенней горите, я молю у вас участья: дорогого разбудите, чтоб мое проснулось счастье». [стр. 204]
60См.: Berndt, Erna Ruth. Amor, muerte y fortuna en "La Celestina". Madrid: Gredos, 1963. – P.13.
61 См.: Berndt, Erna Ruth. Amor, muerte y fortuna en "La Celestina". Madrid: Gredos, 1963. – P.13.
62 Пер.: «Я мелибеянин – Мелибее я поклоняюсь, в Мелибею верую, Мелибею боготворю». [Стр.35]
63 Пер.: «Здесь, Мелибея, открылось мне величие Бога. Потому что он позволил природе наделить тебя совершенной красотой, а мне, недостойному, даровал счастье увидеть тебя…» [стр.31-32]
64 Пер.: «О лучезарный Феб, ускорь свой привычный бег!» [стр.178]
65 См.: Berndt, Erna Ruth. Amor, muerte y fortuna en "La Celestina". Madrid: Gredos, 1963. – P.71.
66 Пер.: «Что ты любишь Мелибею. Это тяжелый недуг, потому что твоя страсть прикована к одному предмету». [Стр.35-36]
67 Пер.: «Было и есть среди женщин много святых, добродетельных и знаменитых, - их лучезарного венца не коснется хула. Но что до остальных, кто перечислит их обманы, проделки, плутни, их непостоянство, слезы, изменчивость, нахальство?» [стр.37]
68 Пер.: «Вот наказание, возиться с ними после недолгих радостей!» [стр.38]
69 См.: Berndt, Erna Ruth. Amor, muerte y fortuna en "La Celestina". Madrid: Gredos, 1963. – P.85
70 Пер.: «Если бы Госполь дал мне в раю место превыше всех святых я не испытал бы подобного восторга». [стр. 32]
71 Пер.: «Я мелибеянин – Мелибее я поклоняюсь, в Медтбею верую, Мелибею боготворю». [стр. 35]
72 Пер.: «Чтоб тебе погибнуть от злой беды или испытать вечную и нестерпимую муку, неизмеримо худшую, чем жестокая и неотвратимая смерть, которой я ожидаю!» [ стр.32]
73 Пер.: «Но знаю, вознеслась я, чтобы упасть, расцвела, чтобы увянуть, наслаждалась, чтобы скорбеть, родилась, чтобы жить, жила, чтобы расти, росла, чтобы стареть, состарилась, чтобы умереть». с[тр.134]
74 Пер.: «Не нужно мне состояния, нажитого бесчестно». [стр.53]
75 Пер.: «Подлецы наживаются, а я, честный, пропадаю!». [стр 63]
76 Alborg, Juan Luis. Historia de la literatura española. [T 1]: Edad media y renacimiento. 2 ed. ampliada. Madrid: Editorial Gredos, S.A., 1972. – P.564.
77 Пер.: «Священника! Священника!» [стр. 166]
78 Пер.: «Надо бы выйти на улицу. Но что сказать? Что был дома? Поздно. Что уезжал? Рано». [стр. 176]
79 Lida de Malkiel, María Rosa. Dos obras maestras españolas: El libro de buen amor y La Celestina. Buenos Aires: EUDEBA, 1966. – P. 63