3.2. Структура мифа

Авторы, ссылаясь на исследования (d’Aquili 1978, 1983; d’Aquili and Newberg 1999), выделяют общую для всех мифов структуру.

«Во-первых, все они сосредоточены на какой-то критически важной экзистенциальной теме – такой, например, как возникновение мира или появление зла. Затем эта тема помещается в рамки несовместимых противоположностей – героев и чудовищ, богов и людей, жизни и смерти, рая и ада. И наконец, что важнее всего, в мифе эти противоположности примиряются, часто благодаря действиям богов или других духовных сил таким образом, что это дает ответ на экзистенциальные вопросы.

Возьмем для примера миф об Иисусе. В начале этого мифа мы видим мир, погрязший в грехе, для которого небо недостижимо. Мифологические противоположности здесь очевидны: это далекий Бог и страждущее человечество. Иисус разными способами разрешает эти противоречия. Во-первых, как Сын Бога в образе человека он разрешает их в самом себе; во-вторых, через свои смерть и воскресение Он соединяет Бога с человеком в обетовании о вечной жизни. Подобного рода «спасение» дает и Будда, показывая, что стремление к просветлению и практика отрешенности и сострадания помогают человеку остановить бесконечный цикл страданий и воссоединяют его с тонким единством и целостностью истинного существа.

Те же темы раскрывают и мифы Древнего мира, повествования о богах и героях, смерть и воскресение которых символически разрешают противоречия между небом и землей. Здесь мы можем вспомнить, например, о египетском Осирисе, греческом Дионисе, финикийском Адонисе и вавилонском Таммузе.

Буквально во всех этих мифах можно выделить одну и ту же повторяющуюся схему: достаточно выявить важную для нас экзистенциальную проблему, представить ее как конфликт двух несовместимых противоположностей, а затем найти такое решение, которое устраняет тревогу и позволяет нам жить счастливее».

Отсюда авторы заключают, что в мифотворчестве особую роль играют два когнитивных оператора: каузальный (ибо миф – ответ на вопрос «почему?») и бинарный (ибо миф, как уже упомянуто, строится на двух противоположностях).

3.3. История мифотворчества как история мозга

Авторы сжато пишут об обрядах неандертальцев (это первое свидетельство бесспорно ритуальной деятельности человека). В частности:

«Существует масса археологических находок, указывающих на религиозную деятельность или, по меньшей мере, на представления о жизни после смерти, эти находки связаны с погребением (Belfer-Cohen and Hovers 1992, Butzer 1982, Rightmire 1984, Smirnov 1989). Захоронения, свидетельствующие о такой деятельности, можно найти в разных частях Европы и Азии, что говорит о широком распространении подобных практик. Подробнее о них см.: Joseph 2000».

О религиозных практиках неандертальцев «свидетельствуют святилища неандертальцев в горных пещерах, в которых черепа медведей были аккуратно сложены пирамидой и стоял примитивный жертвенник – свидетельство того, что животных приносили здесь в жертву уже двести тысяч лет назад (Kurten1976, Joseph 2000)».

Добавим немного подробностей о культурных практиках неандертальцев.

Судя по развитию зоны Брока, а также вполне современным височной доле, подъязычной кости и гену FОХР₂, неандертальцы обладали членораздельной речью [Марков, т.1., с. 312]. Интересно, что чем моложе неандертальские слои, тем чаще в нем находят кости стариков и инвалидов, о коих заботились (это видно, например, по тому, что срослись переломы, лишающие человека подвижности – значит, о нем кто-то заботился все то время, что он не мог заботиться о себе сам), и тем реже – следы каннибализма. Зато кости человека сменяются костями медведя. Похоже, у неандертальцев был культ медведя – в некоторых местах найдены останки сотен животных. Сохранились огромные штабеля медвежьих костей, причем уложенные уже после отделения от них мяса. Черепа иногда были ориентированы по сторонам света [Ивик, с. 15]. Между тем медведь был слишком опасен, чтобы охотиться на него просто так. Некоторые неандертальские группы хоронили своих умерших – неглубоко, на боку и в позе эмбриона. В неандертальской могиле возрастом 50-70 тыс. лет найдено непропорционально много пыльцы лекарственных растений – значит, их туда положили. Неандертальцы подкладывали под головы умерших камни, посыпали их охрой, укладывали на подстилки из хвоща клали в могилу цветы, мясо и яйца, обкладывали периметр рогами [Ивик, с. 15] В окрестностях Рима найден череп неандертальца возрастом 55 тыс. лет, вокруг коего выложен круг из камней [Ивик, с. 13]. Углубления на каменной плите, под коей захоронен неандертальский детский череп, вместе с линиями на найденной там же костяной пластине, некоторыми исследователями трактуются как лунный календарь [Зубов, с. 152]. В 2010 г. в Испании найдены неандертальские украшения из раскрашенных минеральными красителями ракушек возрастом 50 тыс. лет. Это единственный известный образец искусства неандертальцев [Марков, т.1., с. 310] – Авт.

А. Марков. Эволюция человека. т.1. Обезьяны, кости и гены. М.: 2012.

А. Зубов. Колумбы каменного века. Как заселялась наша планета. М.: 2012

О. Ивик. История человеческих жертвоприношений. М.: 2010

Естественно предположить, что ритуалы были связаны с представлениями о посмертном существовании, о магии, духах и т.д. – короче говоря, с мифами.

Поскольку самые ранние следы ритуальной деятельности принадлежат неандертальцам, авторы констатируют, что о мифологическом сознании более ранних гоминид можно судить лишь по строению черепа, отражающему, как принято считать, строение мозга.

«Мы можем изучать строение мозга первых гоминидов только с помощью отпечатков с внутренней стороны черепа (см.: LeGros Clark 1947, 1964; Holloway 1972). Извилины и следы соответствующих структур косвенно указывают на то, как устроены другие близлежащие участки мозга. Тем не менее, некоторые исследователи утверждают, что такой метод не позволяет судить о строении мозга или функциях, которые он мог выполнять (Jerison 1990)».

Отвечая на вопрос, какие именно зоны мозга должны быть развиты у существа, способного создавать мифы, авторы отвечают: теменная и височная доли, где локализованы бинарный и каузальный операторы. Далее начинается сравнение:

«Рудиментарная версия теменной доли есть у нашего близкого эволюционного родственника – у шимпанзе. Хотя эти обезьяны достаточно разумны, чтобы усвоить простейшие концепции математики и научиться невербальному языку, их мозгу, вероятно, не хватает сложных неврологических структур, которые позволили бы ему сформулировать любую значимую абстрактную мысль – а именно такие мысли порождают культуру, искусство, математику, технику и мифы.

Более совершенная теменная доля, вероятно, была у австралопитека… Отпечаток внутренней поверхности черепа австралопитека показывает, что этот предок человека обладал теменной долей, которая, хотя и была невелика, позволяла ему создавать рудиментарные концепции, так что он мог находить противоположности и имел представление о причинно-следственных связях. Это позволяет думать, что австралопитеки были первыми из наших предков, которые обладали необходимым минимумом структур мозга для создания мифов. Разумеется, не исключено, что они никогда не обращались к мифам. Хотя мозг австралопитека и обладал теменной долей, ее не поддерживали неврологические структуры, отвечающие за речь и вербальную деятельность, которые также необходимы для полноценного процесса создания мифа . Лишенные возможности говорить или даже мыслить вербально, австралопитеки , вероятно, испытывали экзистенциальную тревогу и даже интуитивно искали, как от нее избавиться. Возможно, такой ум мог создавать свою личную мифологию, основанную на абстрактных невербальных символах, но об этом можно только строить догадки.

Похоже, ни у других приматов, ни у предков человека не была в нужной степени развита внутренняя теменная зона (зона Вернике), которая поддерживает речь и вербальное поведение у человека. Такой вывод можно сделать на основании изучения анатомии существующих ныне видов приматов, а также исследования отпечатков внутренней поверхности черепов предков человека (Holloway 1972, Joseph 1993). Следует заметить, что у некоторых приматов (например, у макак) существуют структуры, аналогичные теменной доле человека (Galaburda and Pandya 1982). Тем не менее эти структуры не обладают нужной степенью сложности и связями с другими зонами, которые позволили бы им обеспечивать функцию речи.

Другие варианты строения теменной доли мы видим у древних приматов, живших до отделения эволюционной линии человека, но ни в одном случае мы не встречаем такого неврологического аппарата, который мог бы обеспечить создание мифа. Фактически ум, оснащенный таким полноценным аппаратом, впервые появился только лишь с возникновением рода Homo… Под сводом достаточно объемного черепа Homo erectus находился сложный мозг, снабженный всеми важнейшими нервными структурами для речи и вербального поведения. Он также обладал хорошо развитой теменной долей и всеми необходимыми связями и изгибами, так что можно почти с полной уверенностью сказать, что ему было доступно каузальное и антиномичное мышление, необходимое для создания мифов. На поздних стадиях развития Homo erectus , около пятисот тысяч лет назад, у него значительно увеличился объем мозга (Rightmire 1990)… Наличие каузальной и бинарной функций и способности пользоваться речью позволяют нам предположить, что Homo erectus, от которого идет наша семейная линия, то первое живое существо, которое можно назвать человеком, был также первым разумным существом, ощущавшим духовную реальность – сферу существ и сил за пределами материального мира – и искавшим объяснение для этой реальности в мифах (d’Aquili, Laughlin, and McManus 1979)».

Более подробно об эволюции головного мозга человека и его отличии от мозга других приматов авторы предлагают почитать в (Preuss 1993, 2000).