3.1. Принцип самодеятельности и категория «любительство»

Во французском языке современным аналогом слову amateur – «любитель» – по значению, а по смыслу – «самодеятельность», является глагол bricoler – тот, кто творит сам, самостоятельно, используя подручные средства в отличие от средств, используемых специалистом [К. Леви-Строс. Первобытное мышление. – М., 1994. – С. 126].

Психолог С.Л. Рубинштейн предлагает понимание «любительства» как культурологического феномена, определяя его посредством принципа самодеятельности: «В определённом смысле всякая культуротворческая деятельность имеет в своей структуре элемент само-деятельности постольку, поскольку она питается свободой. В этом значении «самодеятельность» принимает вид метакатегории, описывающий все виды деятельности, осуществляемой по свободному выбору субъекта» [Рубинштейн. С. 46].

Ю.М. Куликов использует понятие «любительство» в качестве общего обоснования «художественной самодеятельности»: «Любительство – то социокультурное свойство и качество «художественной самодеятельности», в которой обнаруживается её внутренняя связь с философской категорией «самодеятельность» [Куликов. С. 57]. И это верно для конкретно исторического, временного вида любительского творчества, как попытка вернуть отмирающему явлению изначальный смысл.

Таким образом, категория «самодеятельность» выступает в качестве конструкта, обозначающего средство достижения и одновременно определения цели «свободного выбора субъекта». То есть, понятием «самодеятельность» определяется качество и характер реализации внутренней потребности творчества в любительстве.

Вопрос об определении категориального аппарата художественного творчества является далеко не праздным «теоретизированием», но насущным выявлением смысла данного вида человеческой деятельности. К сожалению, научно-теоретическое соотношение качественных определений понятий «любительство» и «самодеятельность» исторически возникает в связи с практической актуализацией этих видов художественной деятельности в 80-х годах XX столетия (в более ранней исторической ретроспективе – аналогично «двадцатым»). В связи с «затуханием» «самодеятельного движения», как бы, снимается и теоретическая, исследовательская актуальность данного явления.

Для понимания психолого-педагогического механизма моделирования театрального любительства недостаточно простого категориально формализированного «уточнения» этих понятий. Необходимо выявить динамическую определимость их содержательно значимых взаимопереходов и взаимовоздействий.

Обыденное употребление понятий «любительство» и «самодеятельность» приобрело своеобразие «научно-практической нормы», ставшее инструментом теоретического моделирования, которое не имеет никакого эвристического значения. То есть, утратив своё изначальное рабочее, поисковое содержание новых смыслов творческой деятельности, они стали обозначать функционально-видовые формы непрофессиональной художественно исполнительской деятельности.

В целом, процесс «подмены» происходит вследствие преобладания социологизаторских тенденций общественного развития над культурообразующими в механизме «социокультурной динамики» человеческого существования.

Проблематичность ситуации выявляется в сочетании термина «самодеятельность» с определением «художественная» (в данном контексте сочетание «любительский театр» синонимично по функциональной значимости). Дело в том, что «художественная самодеятельность», во многих отношениях очень специфическое явление, по своей сути принципиально отлично от художественного творчества любителей.

В первую очередь, данное отличие ошибочно определяется по принципу бинарной оппозиции: профессиональное – непрофессиональное. Оно исторически связано с процессом институционализации, т.е. включением «художественной самодеятельности» в систему социальных институтов. В данной системе осуществляется регламентированная социумом типизация опривыченных (в процессе хабитуализации – от лат. habitude – привычка), стереотипно нормализованных действий с обретением устойчивого перечня социальных функций, которые, в свою очередь, ориентированы на выполнение внеэстетических, внетворческих задач – педагогических, идеологических, политических. Как известно, это требовало достаточно определённого уровня специализации и профессионализации. По существу, «художественная самодеятельность», начиная с 30-х годов XX, исполняла роль «второго (суррогатного) искусства» – «искусства масс», и в этом смысле она была профессиональной, чётко ориентированной на результат производства и потребления художественной самодеятельной продукции.

Прим./ В аспекте культурно-исторического анализа рассмотрение конкретного содержания феномена «художественная самодеятельность» периода 30-х – 90-х годов XX столетия имеет эвристическое значение в контексте проблематики «творчество – идеология».

Родовидовые соотношения понятий «самодеятельное» и «любительское» творчество вызывали многочисленные разночтения и дискуссии в силу методологической неопределённости и преобладающей доминанте функционально-видового подхода к эмпирическому материалу.

Функционально-видовое разнообразие форм «свободного» творчества приводят к терминологическому неразличению данных понятий. В определённых случаях явно преобладает какой-либо один смысл при внутреннем наличии другого (самодеятельный или любительский), в других, константно закрепляется что-то одно («любительский театр», «художественная самодеятельность»).

В театроведении предпочитают обобщать целые эпохи любительского – самодеятельного театра хронологической типологией: например, «средневековый театр», притом, что именно конкретное дифференцированное исследование «непрофессионального» театра эпохи средневековья может предоставить материал по вопросам сущностного содержания понятий «самодеятельность» и «любительство».

Проблему «тождественности – нетождественности» понятий, вопросы их родовидовых неразличений остро выявила работа А.И. Мазаева «К вопросу об изучении современного любительского («самодеятельного») художественного творчества» в начале восьмидесятых годов XX столетия – период последнего всплеска любительского творчества [Мазаев. С. 10].

А.С. Каргин, анализируя различные подходы к этому вопросу, предлагает исходить из родового, сущностного обоснования данных понятий: «Понятие «любительское» имеет свою информационную ёмкость, отличающуюся от понятия «самодеятельность». Понятия эти раскрывают разные стороны явления, а не конкретные формы творчества. Народное творчество, любительское и самодеятельное по своему характеру, основывается на непринуждённой, свободной, нерегламентируемой деятельности, которую стимулирует духовная потребность индивида. …В строгом смысле слова допускается не только тавтологичность, но явная неточность, ибо любительское является одновременно и самодеятельным, и наоборот. …Говоря о любительском творчестве, о художественной самодеятельности мы тем самым указываем на вид творчества, а не на то, какая сторона, какое начало выдвигается в нём на первый план. …Наименования «любительское» и «самодеятельное» стали употребляться в известном смысле как равнозначные. Они могут оставаться приемлемыми на современном уровне понятийного аппарата в теории народного творчества, что не снимает необходимости их дальнейшего уточнения» [Каргин. С. 161-163].

Говоря о характере любительства, подчёркивается индивидуально-личностная мотивация творчества, связанная со стихийностью, спонтанностью и естественностью нерегламентированного проявления духовных потребностей человека. Но духовные потребности (на уровне «высокого») всегда строго регламентированы иерархией ценностей, – внутренняя свобода связана осознанной необходимостью, самодисциплиной, саморегламентацией, самопониманием и самодеятельностью.

Внешняя организация государственных структур, плановость, институциолизация и т.д. – всё это не имеет отношения к свободному творчеству. Это другой вид деятельности, получивший наименование «художественная самодеятельность», которая, впрочем, имеет своё начало в общей сфере любительского творчества.