Методологические перспективы исследования театрального любительства

Мы не рассматриваем подробно перипетии социологического подхода, который доминирует в науке 20-х годов о театре. Но методологическая значимость и перспектива этих разработок сохраняется за методом структурного анализа. Научный инструментарий структурализма, и исходящей из него семиологии, позволят учёным второй половины XX столетия реконструировать не только фактографический материал отдаленной от нас во времени эпохи, но воспроизвести в научно-художественном жанре романа-реконструкции психологию и внутренний мир человека той эпохи.

Прим./ Яркими примерами такой научно-художественной реконструкции внутреннего мира человека являются ученый-медиевист Умберто Эко (его романы «Имя розы», «Баудолино» и др.) в совершенстве владевший методом структурализма, и выдающийся ученый отечественной семиотической школы Ю.М. Лотман (его роман-реконструкция «Сотворение Карамзина»). По сходному утверждению всех представителей науки семиотики, - начало науки о знаках лежит не только в театральном искусстве, но и в тех теоретических набросках, которые делали деятели театральной культуры. Особая роль в этом начинании отводится Н.Н. Евреинову и Вс.Э. Мейерхольду. [См.: Г. Почепцев. История русской семиотики. – М.: Лабиринт, 1998.]

В период позднего средневековья (XV-XVІ и даже несколько раньше) жанры «христианского театра» утрачивают живую «театральность». Они начинают выступать в качестве стереотипных моделей (не только сценического) поведения, сохраняя первоначальное действие «внутренней формы», но прикрытое доминантой «буффонного» фарса, который, в свою очередь, принимает характер амбивалентности не только и не столько по отношению к сакральному, но к придворно-аристократическому и церковному.

Прим./ Эти проблемы выходят за рамки объектного изучения истории театра и театроведения – контекст слишком широк. Механизмы амбивалентности требуется рассматривать в работах М.М. Бахтина, Д.С. Лихачева, А.М. Панченко (о смеховой культуре). Для понимания механизмов развития игровой культуры требуется изучение основных трудов И. Хёйзинга. Сложность представляет собой неразличение «любительских» и «самодеятельных» форм, а также смешение организационных структур «христианского театра»: цеховых (профессионально-ремесленных – самодеятельных); и братских (общественно-религиозных – любительских). Поскольку известно, что братские общества играли особую роль в процессе формирования общего «религиозного фонда» (Карсавин). В западной Европе братства способствовали возникновению Реформации. На западных границах православной Руси они противостояли процессам униатства. «Любительский театр» сыграл в этих процессах свою далеко не последнюю роль.

В период позднего средневековья происходит смещение «генетических осей» жанровых генерализаций, из «вертикальной» в «горизонтальную» (Й. Хейзинга «Осень средневековья»). Сакральный, «священный», мистериальный театр (религиозно-конфессиональный и мистический) переходят в стадию пародийно-игровой секуляризации («светское профанирование» – искажение высоких идеалов духовной культуры).

В эпохи социального переворота и смены общественных отношений «принцип театральности» выступает в роли «игрового регулятора» новой коммуникативной системы социума (мы несколько опережаем события и нарушаем линейность жанра исторического экскурса, но к этому нас принуждает внутренняя логика развития материала).