Культура эпохи августа

Культура эпохи Августа — вернее, отдельные ее области — являлась неоднократно предметом специального изучения1. Мы не можем ставить своей задачей подробное ее изложение и считаем возможным отметить лишь те особенности римского культурного развития, которые необходимы для понимания социальных и политических явлений.

Культура эпохи Августа представляет собой некоторое единство. Отдельные области культуры в это время достигают как бы кульминационной точки развития. В чем причина этого расцвета? Культура этого времени тесно связана с политикой. Политические мотивы мы можем проследить и в религиозных реформах, и в поэтических произведениях, и в памятниках изобразительного искусства. Кто же являлся носителем этих идей, в какой мере можно говорить о сознательном воздействии на творчество поэтов или скульпторов?

Чтобы ответить на эти вопросы, следует обратить внимание на развитие различных областей римской культуры.[с. 557]

Религия2

Вопросы религии в эпоху принципата приобрели большую актуальность. Мы имеем основания говорить о религиозной политике Августа, которой были присущи две противоречивые тенденции: с одной стороны, Август стремится вернуть mores maiorum, т. е. «возобновить» традиционные религиозные обычаи, с другой — мы видим попытку найти религиозное обоснование монархической власти, т. е. пойти по тому пути, по которому шли эллинистические монархи и который противоречил римским традиционным верованиям.

Это противоречие можно объяснить исторически. Вопросы религии, несомненно, волновали римскую интеллигенцию в конце республики. Одна часть ее была настроена атеистически и даже враждебно по отношению к религии. Ярким выразителем этой тенденции был Лукреций. Его взгляды, направленные против религии, не вызывали протестов3, он, бесспорно, имел единомышленников, к числу которых, может быть, принадлежал в какой-то мере и сам великий понтифик Юлий Цезарь. В речи, приписываемой ему его сторонником Саллюстием, Цезарь определенно выступает в качестве противника бессмертия души. Нередки были случаи и иронического отношения к обрядам, а в кощунстве повинен был не только Клодий, но и Октавиан в период проскрипций4. Большой популярностью пользовались взгляды Варрона и Цицерона, проявлявших скептицизм в отношении положительных религий, но вместе с тем проявлявших интерес «антикваров» к старым верованиям и обрядам. Далеко не все были так же последовательны в отрицании религии, как Лукреций. Многие представители аристократии занимали ту же позицию, что и Цицерон, который отвергал возможность предугадывания событий и отстаивал естественную причинность, но вместе с тем говорил, что отвергая суеверия, нужно сохранять верования.

Наряду с отрицанием религии и скептическим отношением к ней во времена Цезаря и Цицерона появились проповедники [с. 558] типа Нигидия Фигула (претора 58 г.), пифагорейца, прорицателя и проповедника мистических учений и старинных верований.

Распространение эллинистической философии, различных восточных культов и верований привело в конце концов к тому, что большинство знатных римлян лишь формально выполняло те или иные обряды римской религии. Что же касается различных религиозных преданий, то на них смотрели как на занимательные мифологические сказания, которые очень часто являлись предметом литературного изложения.

Однако в период гражданских войн отношение к религии начало изменяться: к старой римской религии стали относиться серьезнее, чем прежде. Если и не было искренней веры в старинные римские божества, то было желание исправно выполнять старинные религиозные обряды. Это было связано с тем, что восстановление религии должно было вернуть Рим к минувшим временам, когда действительно почитали богов, жизнь людей отличалась простотой, их нравы — чистотой и крепостью, само же государство — такой силой, что могло диктовать свою волю другим народам и подчинять их своей власти. Этот круг идей и обозначался понятием «pietas», эволюции которого нами уделено было большое внимание.

Религиозная жизнь римского плебса отличалась синкретизмом. Вряд ли можно говорить об искреннем почитании официальных божеств среди низов римского населения, но пышные празднества, связанные с театральными представлениями, раздачами, может быть, более, чем прежде, импонировали толпе. На смену старой религии, религии города, приходили религии восточные, которые хотя и сохраняли до известной степени национальный характер, но приобрели вместе с тем и космополитические черты. Большую популярность и широкое распространение приобретают восточные культы. Особенным распространением пользовались при Августе культы Великой матери, каппадокийской Ма, почитавшейся в Риме под именем Беллоны, египетских богов Озириса и Изиды, Юпитера Долихенского.

Синкретизм в религиозных верованиях сказывался в возможности объединения и сочетания различных религиозных обрядов. За немногочисленными исключениями, которое представляла, например, иудейская религия, различным культам и религиям был чужд эзотеризм. Ничто не мешало человеку быть членом различных религиозных объединений и в то же время исполнять обряды традиционной религии. Распространение восточных верований, проникновение в Рим монархических традиций эллинистического Востока способствовали установлению культа Цезаря.

[с. 559] Среди населения италийских городов религиозные традиции сохраняли большее значение, чем в Риме. Особенным почитанием пользовались местные святыни и божества — охранители семейной жизни. Религиозная жизнь провинций отличалась многообразием. Для некоторых областей Востока характерным было распространение сотериологических учений, проповедовавших пришествие царя-избавителя и направленных нередко против римского господства5.

Религиозные настроения являются отражением тех изменений, которые происходят в отношениях между людьми. В конце республики и в начале империи наблюдается упадок традиционных религиозных верований, тесно связанных с жизнью полиса.

В этом процессе отражается крушение «старых мировых порядков»6, порядков полиса, города-государства, на смену которому приходит мировая монархия.

В этой связи и следует рассматривать религиозную политику Августа.

Август выступает прежде всего в качестве реформатора или, вернее, реставратора римской религии. Он восстанавливает старые и посвящает богам новые храмы7. В числе восстановленных был, например, храм Юпитера Феретрийского (Iupiter Feretrius), божества триумфаторов, которые посвящали ему вооружение неприятельских полководцев, собственноручно ими убитых (spolia opima). Эта святыня ценилась Августом по связи его с Ромулом-победителем; храм Юпитера Гремящего (Iupiter Tonans) Август воздвиг по обету, данному во время войны с кантабрами. Он восстанавливает авентинские храмы Минервы, Юноны Царицы и Юпитера Освободителя, памятные римлянам по многим очень важным историческим событиям. Идея Ромула-основателя играла большую роль при постройке и реконструкции храмов. Восстанавливается храм Квирина на Капитолии и ряд других зданий, связанных с Ромулом. Тщательно охраняется Roma quadrata, святыня, находившаяся на Палатине и напоминавшая об основании города Рима. Особое внимание уделяется божествам, связанным с родом Юлиев. Марс, Аполлон и Венера получают большее, чем прежде, значение. Изображения их чеканятся на монетах. Особым почетом пользовался Аполлон Актийский, вмешательству которого приписывали победу при Акции (табл. IX, 1). [с. 560] В 29 г. был сооружен храм Юлию Цезарю на месте сожжения его тела. В связи с памятью о смерти Цезаря и о месте его убийства воздвигается храм Марса Мстителя (Mars Ultor). Он был создан на частные средства Августа и получил статут, определяющий ему особые права. Здесь приносили жертву члены императорской фамилии, когда достигали совершеннолетия, отсюда уезжали магистраты в назначенные им провинции, сенат выносил решения о войне, и триумфатор в этом храме слагал украшения своих триумфов. Сюда помещены были возвращенные парфянами римские знамена. Изображение круглого храма Марса Мстителя с римским орлом, находившимся внутри него, встречаются на нескольких сериях монет, выпущенных Августом (табл. VII, 9; VIII, 1).

Храм Венеры Прародительницы напоминал о божественной родоначальнице рода Юлиев. Храмы Аполлона и Весты Августы на Палатине должны были освятить то место, где жил принцепс, сын божественного Юлия и pontifex maximus — глава римской религии. Когда в 14 г. до н. э. сгорел старый храм Весты, Август соорудил новый.

Август заботился о восстановлении и процветании старинных жреческих коллегий. Сам он был членом выдающихся жреческих объединений: авгуром, членом коллегии квиндецемвиров, хранивших Сивиллины книги, членом коллегии семи эпулонов; он был братом Арвальским, членом товарищества тициев и фециалов. Некоторые из этих коллегий в конце республики потеряли всякое значение. Так, например, мы ничего не слышим относительно братьев Арвальских. Но Август поднимает престиж этой коллегии, основание которой восходит к отдаленным временам римской истории; сохранившиеся надписи содержат протоколы собрания Арвальских братьев и описание совершаемого ими богослужения8.

В связи с общим направлением законодательства Августа большое внимание уделяется семейной религии. Главное религиозное новшество заключалось в том, что гений Августа почитался среди семейных и домашних божеств, охранителей всякого дома и очага. Гений Августа был включен в официальную клятву и упоминался после Юпитера Всеблагого Величайшего и перед богами пенатами (Di Penates). Новое административное деление города Рима (деление на regiones и vici) связано было и с некоторыми религиозными преобразованиями. Религиозным центром каждого округа (uicus) была часовня, посвященная lares compitales. В ней наряду с другими богами почитался и гений Августа: жители округа ежегодно [с. 561] выбирали четырех magistri vici, которые ведали этим культом. Мы считаем, что почитание гения Августа подтверждает те соображения относительно auctoritas Caesaris, которые были изложены нами в предыдущих главах. Гений был покровителем данного места, данного дома, и таким же покровителем всей империи был гений Августа. Он дал империи мир и поэтому охраняет каждую семью и каждого человека.

Яркое выражение нашла религиозная политика Августа в праздновании вековых игр, которое справлялось в первые три дня июня 17 г.9

Мы видели, какое значение имела идея нового века во время гражданских войн. Мысль о наступлении новой эры подчеркивалась уже в первых реформах и мероприятиях Августа. Об этом свидетельствовало изменение им своего имени. Август придавал большое значение вековому юбилею, которым заканчивался век, заполненный гражданскими войнами; начиналась новая эпоха, эпоха римского мира и восстановленного благочестия (pietas). После внутренних затруднений в 19 г. до н. э. происходит новое составление сенатского списка, проводится ряд новых законов, а затем справляется праздник векового юбилея.

Все сроки юбилейного праздника были пропущены, нового дня нужно было ожидать больше 30 лет, но Август обратился к знатокам праздников, которые на основании Сивиллиного пророчества, относящегося ко времени Суллы, но, видимо, несколько измененного в связи с обстоятельствами времени, т. е. фальсифицированного, установили, что срок празднования вековых игр падает на 17 г. до н. э.10 Празднество продолжалось три дня: оно началось на рассвете 1 июня и закончилось 3 июня. К участию в празднествах были допущены все свободные.

По сенатскому постановлению на эти дни приостановилось действие закона об обязательных браках: те же, кто не вступил в брак без обмана («qui nondum sunt maritati sine fraude»), могли присутствовать на зрелищах, ибо никто не может видеть их во второй раз («quod tali spectaculo nemo iterum intererit»). 31 мая ночью многочисленные участники, собравшиеся со всех [с. 562] концов столицы и разных областей Италии, прошли обряд очищения и собрались на Марсовом поле, на берегу Тибра. Во время прежних секулярных празднеств главную роль играли подземные боги. При Августе во время ночных богослужений приносились жертвы мойрам (богиням судьбы), Ильфии (богине, которая содействовала родам) и Матери Земле. Обращения к богам должны были внушать почтение, а не ужас. Во время дневных молебствий обращались к небесным богам: Юпитеру Всеблагому Величайшему, Юноне Царице и, наконец, Аполлону и Диане. Жертвоприношения происходили в различных частях Рима. Каждый раз сам Август обращался к божеству, перечисляя жертвы, которые ему приносились, и испрашивал милостей для римского народа. Особым торжеством отличался последний день — 3 июня. Молебствие происходило на Палатине. Оно было посвящено Аполлону и Диане, покровителям рода Юлиев и самого Августа. После молитвы и жертвоприношения хор юношей и девушек запел гимн, сочиненный специально для этого дня Горацием.

Этот гимн11 обращался к светлым божествам с мольбой снизойти к просьбам в эти священные дни (tempora sacra), указанные Сивиллиными книгами. В нем содержались просьбы о плодородии земли и о благополучии государства. Особое внимание уделялось продолжению римского рода. Божества должны были содействовать законам, изданным Августом.

Гимн говорил о положении Рима и свидетельствовал о возвращении старых римских добродетелей: верности, мира, чести, стыдливости и мужества (fides, pax, honor, pudor, virtus). Близится изобилие. На суше и на море мидянин страшится могучих альбанских рук и секир. Индийцы и скифы ждут от Рима приказов.

Богослужение сопровождалось играми. Пышные празднества должны были внушить мысль об окончании ужасного века братоубийственных войн и поднять авторитет «умиротворителя вселенной», который вместе с Агриппой принимал во всех церемониях видное участие в качестве члена коллегии квиндецемвиров. В честь празднества были отчеканены монеты, на которых изображались различные сцены из праздничного цикла (табл. IX, 5—7)12.

Эти мероприятия должны были укрепить традиционную римскую религию. Рим во времена Августа не знал религиозных преследований, но не было и полной веротерпимости. Рим издавна принимал и вводил в свой пантеон чужие божества, но в то же время существовало предубеждение против [с. 563] «иноземного суеверия» (superstitio externa). Консервативные сенаторские группировки стояли принципиально за охрану чистоты римской религии, хотя восточный культ богини Матери был введен по инициативе сената. В 43 г. триумвиры в противовес, очевидно, старой сенатской политике приняли решение построить в Риме храм богине Изиде.

Август, по словам Светония, относился с презрением к иноземным божествам. Он принял посвящение в элевсинские таинства, но отказался в Египте смотреть Аписа. Он одобрил Гая Цезаря, не пожелавшего посетить Иерусалимский храм. В Риме в 28 г. было запрещено в пределах померия строить святилища, посвященные египетским божествам. В 21 г. Агриппа, управлявший городом, воспользовавшись нарушением правила 28 г., отодвинул границу на одну милю от померия. Это вызывалось, видимо, политическими соображениями, ибо египетские боги были покровителями Антония, и Вергилий, несомненно, отражал официальную точку зрения, когда рассматривал Актийскую битву как борьбу светлых италийских божеств со звероподобными богами Нила.Omnigenumque deum monstra, et latrator Anubis

Contra Neptunem, et Venerem, contraque Mineruam

Tela tenent.

(Чудища разных богов и лающий дерзко Анубис

Против Нептуна царя, Венеры и против Минервы

Копья держат свои)13.

Любопытно, что после побед над египетской царицей сам Август стал отпрыском египетских божеств и охранителем египетской религии. Один из папирусов Британского музея содержит гимн Актийскому Аполлону; призванный устами вечности Аполлон обтекает Акций, памятник цезаревых подвигов. Для него «Арес смягчил шум щитов, произрастив труды прекрасноликого мира, он несет цветение и благополучие на Нильскую Землю»14. Неизвестный нам автор пытается в высокопарных выражениях установить религиозный смысл актийской победы для всей империи, распространить благотворное ее влияние и на нильскую землю.

Римская империя была преемницей и наследницей мировых монархий, искавших оправдание своего могущества в религиозных символах. Восстановление римской религии могло иметь значение только для Рима и Италии. Основной смысл происшедшей политической перемены заключался в том, что [с. 564] город-государство уступал место всемирной монархии. Но жизнь полиса была связана со старинной национальной религией, империя тоже должна была получить какую-то религиозную санкцию. Единая империя должна была иметь единый культ. Подобную религиозную политику проводили почти все эллинистические монархи. Отдельные элементы этой политики мы находим у Цезаря, и эту же политику со свойственной ему осторожностью проводил и Август.

Выражением единого культа явился культ Цезаря, а с 29 г. начинает приобретать значение и культ Августа15. Идея обожествления монарха появилась на Востоке, поэтому именно в восточных провинциях появляется и культ Августа. В Египте он почитается как фараон и сын солнечного бога, σύνναος других божеств. В Александрии был сооружен прекрасный храм Καισάρειον. Подобные храмы воздвигаются и в других местах Египта.

В 29 г. провинции Азия и Вифиния получают разрешение воздвигнуть Августу храм. Строительство осуществляется, по-видимому, после 27 г., когда впервые в Пергаме сооружается храм богине Роме и Августу (Romae et Augusto). Самый культ был организован по образцу культа пергамских царей. Подобные храмы возникают в Никомедии (в Вифинии), в Милассе (в Карии), в Анкире (в Галатии) и во многих других местах. На Востоке и в Греции Август почитается как божество: он — спаситель (Σωτήρ) и основатель (Κτίστης), избавитель (Ἐλευθέριος) и благодетель (Εὐεργέτης)16. Дошедшие до нас греческие надписи, относящиеся к императорскому культу17, свидетельствуют о том, что на Августа были перенесены сотериологические чаяния предшествующего периода. День рождения нового божества — благовестие для всего мира. В надписи из Приены употреблено слово εὐαγγελία («благовестие»), с определенным религиозным смыслом перешедшее в христианство. Пришествие Августа — «исполнение» молитв и просьб непреложной судьбой, провидением (πρόνοια). Прекратились войны, и утвердился мир; Август — податель благ, он — спаситель и благодетель людей, отец рода человеческого, руководитель жизни. С его пришествием среди людей водворяется согласие (ὁμόνοια), о котором столько веков мечтали люди. Близкая к символике третьей Сивиллиной книги надпись из [с. 565] Фил называет его властителем Европы и Азии, звездой всей Эллады. С особой полнотой раскрывается сотериологическая символика в надписи из Галикарнаса. В ней говорится, что Август спаситель «рода человеческого, все молитвы коего провидение не только исполнило, но и дало больше, ибо умиротворены море и земля, города же изобилуют благозаконием, согласием и благолетием»18 (...Σωτῆρα τοῦ κοινοῦ τῶν ἀνθρώπων γένους, οὗ ἡ πρόνοια τὰς πάντων εὐχὰς οὐκ ἐπλήρωσε μόνον, ἀλλὰ καὶ ὑπερῆκεν. Εἰρηνεύουσι μὲν γὰρ γῆ καὶ θάλαττα, πόλεις δὲ ἀνθοῦσιν εὐνομίᾳ ὁμονοίᾳ τε καὶ εὐετηρίᾳ).

День рождения Августа был признан началом новой эры, изменены были названия месяцев. На основании более поздней надписи из Галатии мы можем сказать, что культ Августа совершался по определенному записанному уставу19. Устав этот вырабатывался, вероятно, еще во времена Августа. В провинциальных храмах, посвященных богине Роме и Августу, ежегодно собирались представители городов для совершения богослужения в главном храме богини Ромы и Августа. Как мы видели, эти чисто религиозные собрания обращались иногда к императору с просьбами, касающимися местных дел. Руководил этими собраниями верховный жрец провинций ἀρχιερεύς, называвшийся иногда азиархом, вифиниархом и т. д. Римские граждане построили в Эфесе и Никее особые храмы, посвященные богине Роме и Августу. Таким образом, апофеоз идет из Египта, переходит в восточные азиатские провинции и оттуда, наконец, распространяется в западные провинции. Несомненно, развитие культа Августа происходило с ведома принцепса, но он проявлял в противоположность Цезарю известную сдержанность. По словам Светония, Август не разрешал посвящать себе храмы, допускалось лишь соединение его с Ромой, богиней Рима20. На Западе Друз, прекратив возмущение, возникшее из-за сбора налогов, впервые освятил алтарь Ромы и Августа (Ara Romae et Augusti), сооруженный в Лугдуне. Такие же алтари создаются в Нарбонской Галлии, в провинции Германии (созданы между 9 г. до н. э. и 9 г. н. э.). Так или иначе отправлялся культ и в других провинциях21.

В Риме и Италии Август не почитался как божество, но, как мы видели, гений Августа вошел в состав чтимых божеств, и в официальном культе божества покровители Юлиев приобрели большее значение, чем прежде. Возникали новые божества, [с. 566] связанные с Августом. После возвращения Августа в 19 г. с Востока стала почитаться Фортуна возвращения (Fortuna Redux), особенное же значение получил культ богини, олицетворяющей Августов мир (Pax Augusta). Алтарь ее был сооружен по постановлению сената в 13 г. на Марсовом поле после возвращения Августа из Испании и Галлии. Магистраты, жрецы и девы-весталки должны были здесь ежегодно совершать жертвоприношения и возносить молитвы22. Таким образом, несмотря на отсутствие официального культа, религиозное почитание Августа существовало и в Риме и в Италии. Эпиграфические данные свидетельствуют о том, что Август почитался в Неаполе, который хотя и был италийским городом, но сохранил прежнее греческое устройство. В некоторых городах Италии — в Ноле, Тибуре, Тускуле, Патавии, Помпеях и других — мы встречаем жреческие коллегии августалов, связанные с почитанием Августа. Возникновение их относится к 13—12 гг. Они носили название: magistri Augustales, seviri, seviri Augustales и Augustales. Доступ в эти коллегии открыт был вольноотпущенникам. Это были свободные ассоциации, организованные для отправления культа Августа. Впоследствии августалы были представителями высшей прослойки вольноотпущенников23.

В восточных провинциях император ассоциировался иногда с тем или иным божеством. В италийском городе Грументе почитание Августа сливалось с почитанием Геркулеса24. В других местах он сближается с Меркурием.

В числе божеств, к которым жители Рима возносят молитвы за imperium Августа, его здоровье, сенат и римский народ, упоминается и Pietas25, богиня, олицетворяющая основное направление социальной политики Августа.

Еще при жизни император окружается ореолом легенд. В древности в Велитрах молния ударила в стену, и это было объяснено как знамение того, что гражданин из этого города будет править миром26. Распространялся рассказ, что истинным отцом Августа был Аполлон, принявший образ дракона и соединившийся с Атией27.

Чудесные знамения предшествовали его смерти и предвещали обожествление28. Римские подданные не только участвовали в культе Августа, они связывались особой религиозной [с. 567] присягой, нарушение которой влекло несчастия на голову ее нарушителя.

На месте города Гангр в провинции Пафлагонии была найдена надпись, содержащая клятву, которую давали Августу не только провинциалы, но и сами римляне29.

«Клянусь Зевсом, — так начинается клятва, — землей, солнцем, всеми и всякими божествами и самим Августом — делать доброе Цезарю Августу и его детям и его потомкам во всю мою жизнь, во все времена словом, делом, помышлением...» Как видно, Август фигурирует здесь в числе божеств. Дающий клятву обещает почитать друзей Августа в качестве своих друзей, а врагов его считать своими личными врагами. Если дающий клятву услышит, что кто-нибудь где-нибудь говорит или делает против Августа, то он никогда не будет принимать в этом участия. Врагов Августа он будет преследовать и на земле и на море, оружием и железом до тех пор, пока их не победит. В заключение говорится, что если тот, кто клянется, не выполнит всего этого, то проклятие и погибель падут на него самого в течение его жизни и на его душу, они распространятся на его жену, на его детей и на всех его потомков. Тело его и близких ему не примет ни земля, ни море. Присяга по форме своей греческая. Она содержит общие места с другими присягами, в частности с знаменитой Херсонесской присягой. Старые религиозно-магические формулы были использованы для того, чтобы связать подданных империи с повелителем империи.

Годы гражданских войн пробудили религиозные настроения в различных странах, входивших в Римскую империю. То, что происходило в сфере политических отношений, нашло фантастическое отражение в религиозных спекуляциях и религиозной символике. Наиболее характерными для этого периода были сотериологические чаяния. С прекращением войн известные сотериологические символы перешли на Августа, но в глубине народных масс они оставались. Императорский культ имел некоторый успех, но «императорскими декретами нельзя создать новую всемирную религию»30. Не всех удовлетворял тот мир, то благочестие, какие восстанавливал Август. Идеи мессианизма имели действенное значение в угнетенных Римом странах и особенно среди «страждущих и обремененных». Многие символы, популярные в эту эпоху, вошли впоследствии в христианство.

[с. 568] Напомним хотя бы славословие ангелов в Евангелии от Луки: «Слава в вышних богу, и на земле мир, в человеках благоволение»31. Оно удивительно напоминает надпись из Галикарнаса. Слова «и на земле мир, в человеках благоволение» («ἐπὶ γῆς εἰρήνη ἐν ἀνθρώποις εὐδοκίας») звучат как религиозная формула Августовой эпохи. Культ Августа отправляли люди почтенные и видные, среди них были, вероятно, бывшие соратники Августа, подобные Селевку из Розоса. Вряд ли они искренне верили в божественную сущность своего спасителя-миротворца, тем не менее охотно награждали его привычными эпитетами и создавали новый культ. Но культ этот далеко не всех удовлетворял. Ничего не выигравшие угнетенные массы, потерявшие веру в возможность улучшить свое положение, искали утешения в фантастическом мире религиозных идей.

Римский цезаризм, испытывая известную слабость во внутренней политике, прибегает к идеологическим средствам воздействия на подданных. Одним из таких средств была религиозная пропаганда. Август не создал законченной религиозной системы, но он пытался соединить и использовать самые разнообразные религиозные течения и направления. Его преемники внесли мало нового в эту политику, но вопросы религии приобретают все большее и большее значение, и в эпоху поздней империи императорская власть вынуждена была признать сложившуюся в недрах Римской империи новую всемирную религию, которая «возникла незаметно из смеси обобщенного восточного, в особенности еврейского, богословия и вульгаризированной греческой, в особенности стоической, философии»32. Этой новой религией было христианство.