Историографический очерк.

Каролингский период всегда интересовал ученых. О нем написано множество работ. Попробуем отметить лишь малую часть от них, так как большая часть этих произведений написана иностранными авторами, и мы располагаем далеко не всеми переводами сочинений. Обращаться в первую очередь будем к трудам узкой направленности, посвященных властным структурам и образу, символике королевской власти, в частности. В настоящей работе также использовались произведения, повествующие о каролинском государстве в целом.

Начнём со статьи Н. Ф. Колесницкого «Аппарат власти и управления в варварском государстве». Само сочинение посвящено описанию административного аппарата на примере Каролингского королевства. Колесницкий предполагает, что варварская государственность строилась на основе германских политических и правовых традиций, с большим или меньшим римским влиянием¹⁶. Интересным является взгляд Колесницкого на представление у каролингских монархов христианства: «Карл Великий представлял Бога с его окружением на германский, языческий манер. Бога он понимал, как безграничного властителя. <…> В Иисусе Христе он видел не мистического владыку мира, а основателя земной власти, который наделен и сам Карл»¹⁷.

Следующим автором, заговорившим об этой проблематике, был А. Ю. Карачинский. Он пишет о том, что трансформация институтов власти недостаточно изучена. По мнению Карачинского, изначально приближенность к королевскому двору отдельных представителей аристократии зависела в большей степени от решения западно-франкских королей, но с конца IX в. высшая знать стала сама бороться за право находиться в королевском окружении, и это явление все усиливающееся. Если на первых порах проведение королевской ассамблеи было выгодным для правителя: обеспечивало одобрение со стороны знати и придавало законность действиям короля, то с конца IX в. они уже являются средством давления на короля¹⁸.

А. И. Сидоров посвятил множество работ проблематике королевской власти в каролингскую эпоху. Его статья «О королевских выборах в германских землях в поздне - каролингскую эпоху» описывает нововведения, которые появляются с разделом империи. Сидоров анализирует королевские выборы в Восточно-Франкском королевстве, но похожую ситуацию можно наблюдать и в Западно-Франкском. Автор отмечает что новым элементом становится приглашение короля знатью¹⁹. Примером является призвание Карла Толстого в Западно-Франкском государстве. Теперь короля избирают и возводят на трон аристократы, их влияние все больше усиливается. «Легкость перехода трона от предшественника к наследнику, по всей видимости, во многом определялась тем, насколько удачным или неудачным оказывалось предшествующее царствование, сказывалась языческое наследие: королевский клан должен был обладать удачей, счастьем, - это давало ему моральное право на власть» -, заключает автор²⁰.

В статье «Ближний круг франкского короля в первой половине IX века: поведенческие идеалы и культурная практика» Сидоров освещает проблему верности вассалов своему королю. Исследователь попытался выяснить, кто входил в ближний круг, принципы его формирования, структуру при поздних Каролингах, что за узы их связывали и какие поведенческие нормы, стереотипы и идеалы в нем складывались²¹. Автор приходит к следующим выводам: теми, кто полностью разделял интересы монарха, были представители провинциальной знати; численность «верных» составляла не более нескольких десятков человек; их отношения напоминают дружинную германскую среду; характер их отношений с государем весьма специфический ввиду постоянного и очень тесного контакта с королем. «Мышление франкских аристократов индивидуализировано в большей степени, чем у германской знати начала нашей эры, однако факт личного служения королю еще силен»²².

Работа А.И. Сидорова «Организация власти во Франкском королевстве в VIII-IX вв.» содержит в себе важные особенности государственности франков. Автор пишет о том, что граница между должностями была очень размыта: «Строго говоря, его военно-административная компетенция ничем не отличалась от королевской: граф делал в своем округе то же самое, что делал бы король»²³. Граница между частным и публичным, между сакральным и профанным, по его мнению, тоже была размыта²⁴. В целом, Сидоров приходит к выводу, что «простое репродуктивное бытие малоподвижного аграрного общества, чрезвычайно зависимого от социальных и природных катаклизмов, обуславливало слабую выделенность индивида (даже короля) из коллектива…»²⁵

Из статей Сидорова наиболее для нашей темы выделяется сочинение «О характере королевской власти у франков в VIII - IX вв.». В нем историк выделяет германские и римские элементы, составлявшие образ каролингского монарха. Автор отмечает, что «сакральная природа власти Каролингов отличалась двойственностью. Базировалась на древне языческих представлениях, с другой - испытывала сильное влияние христианской идеологии»²⁶. Сидоров считает, что во франкском обществе сохранялось родовое сознание, а практика выделения уделов была связана не только с германскими традициями, но и «с особой политической реальностью».

С.А. Польская в своей статье «Влияние канонического и династического права на практику церемонии королевского посвящения во Франции IX-X вв.» утверждает: «В условиях жесткой борьбы за власть между потомками карла Великого в его распавшейся империи посвящение из рук папы было своего рода высшим признанием полномочий правителя, папа же выступал как высшая инстанция в споре за титул императора Запада»²⁷. Также она отмечает, что германский принцип выборности сменился династическим правом первородства²⁸. Автор прослеживает увеличение интереса церкви к «назначению» королей; он становится все более политизированным²⁹.

Перу Фердинанда Лота принадлежит обстоятельный труд, посвященный упадку в каролинском королевстве, под названием «Последние Каролинги». Он по большей части использовал «Историю» Рихера Реймсского. Автор оспаривает точку зрения, что последние Каролинги были «на грани нищеты»³⁰,апеллируя анналами Флодоарда и датировками некоторых грамот, указывающих на множество доменов, принадлежащих Людовику Заморскому. Людовика V Лот не считает «Ленивым», напротив, полагает, что он был очень активным. По мнению этого историка, он «проявил определенную мудрость. Пытаясь уменьшить число своих врагов и примирившись с империей»³¹.

М.Ц. Арзакян и коллектив авторов написали «Историю Франции», обобщающий труд, из которого нами использовалась лишь первая глава, так как она непосредственно посвящена истории раннесредневекового периода.

И.Х. Гарипзанов в двух статьях³² «Рецепция античного наследия в Каролингскую эпоху: имперский код власти и проблемы «Каролингского возрождения» использует метод семиотики³³. Исследователь заключает, что «Рецепция античного наследия следовала не реальности римской империи, а скорее ее «мифологизированному образу», известному в каролингский период»³⁴. Также автор считает, что «в отличие от своих священников Карл Великий и его окружение ставили акцент не на христианский универсализм, а на светские военные элементы имперской власти»³⁵.

Завершает наш раздел историографии сочинение М.А. Бойцова «В шкурах или пурпуре? К облику варварских королей времен «падения» Римской империи», и, хотя это произведение не посвящено непосредственно периоду последних Каролингов, оно дает важное представление о «варварском» и римском. Автор полагает, что «варварство» проявлялось в относительно приватной сфере, а «римскость» в сфере относительно публичной, но при этом эти понятия условны³⁶. По его мнению, к рубежу VIII-IX вв. идея племенной идентичности, выражавшаяся в особой прическе и костюме, полностью исчезает из облика правителя в наиболее репрезантивных ситуациях, хотя и сохраняется в случаях менее ответственных³⁷.