II. Россия и свобода.

Свобода политическая и свобода экономическая. Были ли они когда-либо на Руси и в России? Обычно ответ даётся отрицательный. Лишь иногда говорится о коротких промежутках времени, когда хотя бы в той или иной степени свобода как таковая присутствовала бы. Упоминается, в частности, времена вечевого строя Киевской Руси и короткие промежутки времени в начале ХХ в. как следствия событий октября 1905 и февраля 1917 гг. И всё это - недолговечно и относительно. Русь и свобода, Россия и свобода - как вещи несовместные? Отсутствие свободы, гарантированной частной собственности, следовательно, наличие рабства (не собственник - значит, раб), а если рабство, значит, отставание от цивилизации Запада, базирующейся на духе свободы и принципах частной собственности.

Ещё на заре Русской государственности народ делегировал государству свободу в обмен на две вещи: 1) в ответ оно должно проявлять максимально возможную заботу о своих подданных (в условиях экстремальных геополитических и климатических условий это было крайне актуально); 2) его национальное могущество должно возвысится если не над миром, то, по меньшей мере, над близлежащими землями.

Вполне осознанный выбор общества, за который оно должно нести ответственность. И не говорить только об узурпации власти и искусственном насаждении самодержавия. Если всякий народ заслуживает то правительство, которое имеет, то и Русь, и Россия получили тот социокультурный тип, те формы власти, которых сознательно и бессознательно желали.

Человек, в зависимости от меры своей гордости, своего самоуважения, всегда выбирает ту или иную степень психологического приклонения перед силой, перед властью, на который он готов пойти в качестве компромисса. Русский человек, словно восточный человек, выбрал степень максимально возможного приклонения, смирения перед лицом власти. При этом следует заметить, что в эпоху раннего Средневековья восточные славяне вряд ли были таковыми.

Следовательно, дух покорности пришёл к ним несколько позже. Пожалуй, только в Московскую эру русской истории возникнет тот самый психологический феномен, смысл которого будет заключаться в том, что русский народ будет находить большее удовольствие в рабстве, чем в свободе. Создаётся государство, в котором будет только первый, а за ним - последний. Причём у этого первого власть сконцентрируется в большей степени, чем у фараонов Египта.

Европейская и старорусская модель вассалитета, ограничивавшая произвол монарха, закрепляя за элитой, обществом их права и привилегии, постепенно вела к прогрессу, к демократизации и либерализации политической системы. И напротив, восточная и новорусская модель взаимоотношений подданства по принципу «монарх - холоп» рождали самовластие без границ, рождали исторический тупик. Отсутствие политической оппозиции, свободы, собственности, безальтернативность развития порождали перманентную политическую стагнацию, невозможность создать привлекательную конкурентоспособную цивилизацию.

Система вассалитета существовала в своё время даже в Московском княжестве, и окончательно система министериалитета сложилась только в XVI в. А если вспомнить, что ещё была и другая Русь, то выяснится, что в ней люди не только пользовались свободой, но и временами злоупотребляли ей, а политическая элита имела юридические гарантии своих прав и свобод. И в этом, совсем не унитарном государстве даже такой борец с тиранией Ивана Грозного, как Андрей Курбский, выглядел не «демократом», а таким же тираном. Русские люди в этом «не русском» государстве были вполне свободны, исповедовали православную веру и говорили на своём родном языке, который был к тому же государственным.

Впоследствии русский Восток сумеет одолеть русский Запад, и свободная Русь войдёт в состав несвободной Руси. Поэтому не следует с такой уверенностью говорить о том, что свобода в России невозможна и, более того, ей противопоказана. Альтернатива развитию Руси и России по пути самовластия и рабства существовала практически всегда.

Вопрос в другом: почему русское Средневековье в конечном итоге выиграло схватку у европейской Античности, а российское Средневековье - у европейского Нового времени? Почему существовавшая более пяти столетий (на границе с Европой, на землях Святой Киевской Руси) свободная Западная Русь не смогла воплотить в жизнь программу общерусского национального объединения? Почему цивилизация, созданная архаичным духом доисторических времён, одержит в конечном итоге верх не только над себе подобными, но и теми, кто был устремлён в будущее?

Не в подавлении ли свободы лежат эти, прежде всего, военные успехи? Но они не могут быть долговечными. Они всегда временны. Потому что человеческие ресурсы, в отличие от имперских амбиций, небезграничны. Обескровить и обесточить, но «догнать и перегнать». Победить любой ценой, путём максимального напряжения сил, собирания всех мыслимых и немыслимых ресурсов, путём тотального порабощения и ограбления собственного народа, используя его порой безропотную, порой поразительную готовность жертвовать собой во имя интересов государства.

Проявление элементов рабской психологии по всей вероятности не было изначальной чертой национального характера восточных славян. Если судить по Западной, Литовской Руси, то она не покорилась ни Орде, ни крестоносцам, ни Москве. Элементы такого рода могли впервые зародиться и проявиться в Московском княжестве, позже в Московском государстве, т. е. там, где было более заметным влияние монгольских завоевателей, где контакт, сотрудничество, взаимодействие с ними были максимальными. Именно в этот период старая русская элита (та, что ещё ценила свободу и независимость) была в большинстве своём уничтожена.

Элита, пришедшая ей на смену, была и менее гордой, и менее родовитой, не уверенной в себе, и в силу этого - более зависимой, промонгольской, более думающей о самосохранении, что в конечном итоге породило её цинизм, двуличие, неполноценность, предательство. Новую русско-московскую элиту унижали в Орде, не признавали в иных русских землях, она же, в ответ, раболепствуя перед ханами, унижала и топтала собственный народ. Тем самым рождался своеобразный патологический садо-мазохистский комплекс новой русской знати, передающийся самому народу, который прежде умел лишь терпеть насилие, теперь же он стал учиться его творить. И впоследствии многочисленные бунты русского народа станут «бессмысленны и беспощадны».

Пришедшая в Россию несвобода - это следствие той глобальной метаморфозы, случившейся в эпохальный 240-летний период так называемого «ига». Возникает ощущение, что не Русь, не Москва одолевает Орду, обретая независимость. Но наоборот. Слабеющая, распадающаяся Ордынская метрополия передаёт своё наследство своему преемнику и, возможно, лучшему ученику: Московскому государству. И в качестве завещания - право на обретение и всех Ордынских земель, и всех прежних владений империи Чингис-хана, право стать второй великой евразийской империей.

Как результат передачи данной «эстафеты»: создание агрессивного, непрерывно и запредельно растущего, полуварварского и полунищего сверхгосударства, характерными особенностями которого стали сверхвласть, сверхподчинение, сверхнапряжение, сверхмобилизация. Как результат - наша несвобода, а она - как следствие того, что мы стали детьми наиболее авторитарного, наиболее аморального княжества, прошедшего суровую монгольскую школу и вошедшего в лоно восточного, преимущественно туранского мировосприятия. Княжества, поставившего на колени весь остальной восточнославянский мир, навязавшего ему свой стиль жизни и образ мышления, свой метод отношения к обществу и отдельному человеку. Мы - дети Монгольской Московии, дети Ивана Калиты, Ивана Грозного, Петра Великого и всех их современных сподвижников, героев ХХ века, поборников несвободы и рабства.

Неразвитое, не состоящее из индивидуальностей общество не может быть свободным. И невозможно изменить его структуру: люди слишком привязаны к структуре. Её можно только заменить, но какова бы ни была такого рода замена - общество всё равно не станет свободным. «Масса», лишённая духа индивидуальности, боится быть свободной. Она не знает, что значит свобода, она не может осознать её как необходимость. В лучшем случае она может представить её по-русски: как волю - для себя и подавление - для других.

Поэтому «масса» всячески цепляется, боясь потерять свою несвободу. Более всего в своей жизни она хочет… принадлежать. Инспирированные революции, призванные дать «массе» свободу, изменяют её внешнюю форму, однако внутри всё остаётся как прежде. Свободу нужно осознать, до неё нужно дорасти, чтобы она могла бы предстать в качестве естественной необходимости для тех, кто покинул ряды «массы». Для тех же, кто никогда в них не был, свобода существовала всегда.

В России никогда не было свободы, потому что здесь всегда превалировала «масса», жаждавшая подчинения. Мы словно обречены на несвободу. И даже когда свобода совсем рядом, преподносимая для нас каким-нибудь реформатором-Сизифом, её камень снова скатывается далеко вниз, на дно, где царствует несвобода. Создание свободного общества требует чрезмерно высокого уровня духовного развития человека, попытка же «введения» свободы в неразвитой системе приводит лишь к тому, что становится ещё хуже, и система перестаёт работать вообще.

Чтобы она заработала вновь, требуется возврат в прошлое, к несвободе. Так рождается русский феномен: режим политической контрреформы, выводящий страну из кризиса, вызванного привнесением в неё духа и элементов свободы. Всякий раз дух свободы преподносился извне, как нечто искусственное, тогда как свободу нужно посеять и взрастить внутри. Она - как состояние Души. Тогда она естественна, имманентна и способна, уже на макроуровне, воплотиться в состояние общества.

Бесспорно, великой и дерзкой можно признать попытку М. Горбачёва и позже Б. Ельцина предоставить свободу стране и народу, совершенно не готовых к тому. Что случилось, когда первый реформатор удлинил «цепь», а второй - и вовсе снял «ошейник», мы видели и видим воочию. И если и эта либеральная реформа не даст положительного результата (опыт прошлого подсказывает, что так и должно произойти), то общество, так и не достигшее стадии зрелого восприятия и понимания свободы, вынуждено будет признать: в прошлом было лучше, т. е. несвобода для нас - целесообразнее свободы, а контрреформа - эффективнее реформы. И народ сам, по доброй воле, вернёт новому тирану, которого он изберёт, и «цепь», и «ошейник».

В России всегда время от времени происходили приступообразные всплески свободолюбия. В виде разного рода крестьянских восстаний, погромов, побегов, пьянок. Тем самым снимался, вероятно, накапливаемый за столетия рабства стресс, вызванный патологией сформировавшегося мазохизма. После снятия стресса чаще всего следовало добровольное возвращение на прежнее место: получить наказание и терпеть новые унижения, дожидаясь появления нового импульса агрессии. Перманентный, укоренившийся социальный мазохизм с редкими, но абсолютно бессмысленными и беспощадными выбросами подавленной садистской энергетики.

Совсем недавно Россия пережила снова такого рода эпизод. Мы снова видели этот психопатологический выброс. Все те, кто беспомощен, кто бесталанен, почувствовав, что Хозяин ослаб, (власть ослабла: не кормит, не поит, не насилует) стали мстить. Мстить за то, что не кормит, не поит, не насилует. Им не нужна свобода. В ней они погибнут. Им нужен тот, кто будет кормить, поить и насиловать. И рано или поздно они найдут такого. Того, что будет держать их в узде. В противном случае они сами будут творить беззаконие и насилие.

Запад - это свобода. Восток - это традиция. И, быть может, всё дело именно в этом. Не в том, что Россия - недоразвившаяся цивилизация, которая всё ещё не созрела для свободы. А в том, что Россия, возможно даже и будучи моноцивилизацией, совмещающей в себе признаки Востока и Запада, является всё же преимущественно восточной социокультурной системой. Она естественна такой, какая она есть, и она не может быть иной. И в этом - её уникальность, её непревзойдённость, её восточная красота. Красота Духа её.

Запад - это свобода. А там, где свобода, там творчество, там прогресс, там раскрепощение. Демократия. Право. Индустриализация. Рынок. Это деятельность. И это гонка. Гонка на выживание. Гонка за прибылью. Гонка за комфортом. За комфортом Цивилизации.

Восток - это традиция. А там, где традиция, там преемственность, там естественность, там целостность. Теократия. Религия. Одухотворение. Это недеяние. И это созерцание. Творений Космоса. И творений Культуры.

Запад акцентирует внимание на одном, Восток - на другом. По одним показателям Запад будет опережать Восток, по другим - Восток опередит Запад. Несомненно то, что цивилизация Запада делает акцент на комфорт, на уровень жизни человека, и добивается успеха в этом. И это бесспорный плюс.

Восток же по природе своей естествен и религиозен, он не может поставить в качестве приоритетной цель материального плана: это расходится с нормами морали, выработанными восточным социокультурным типом в рамках религиозно-этических систем эпохи «осевого времени».

Иными словами, Восток не может ответить «по-восточному» на вызов рационального Запада, устремлённого в лишённое чувственности техногенное будущее, пусть даже если оно и обеспечит всеми земными благами всех своих сограждан. Восток понимает, что приоритетное развитие материального приведёт к принижению и возможному разрушению духовного, к изменению преимущественно культурной ориентации общества на ориентацию цивилизационную. Что, собственно говоря, уже и случилось на Западе.

Россия - не Запад. И чтобы хотя бы «догнать» техногенный, прагматично-рациональный Запад России нужно было самой стать Западом. Но этого она сделать не могла. Её глубинный внутренний дух не позволял ей сделать это. По тем же причинам, по которым не мог этого сделать Восток. (А если кто-то на Востоке и сумел, согласно западным критериям, сравняться с Западом, то достиг этого по западным методологиям и технологиям). Россия - внутренний Восток. Внешне - временами Запад.

Каковы причины постоянного отставания (политического, социально-экономического) России от Запада? В том, что Россия не Запад. И никогда во всей полноте не сможет стать Западом.

Каковы причины относительного отставания (культурно-религиозного, мистически-духовного) Запада от России? В том, что Запад - не Восток, а Россия - более близка к Востоку, являясь своего рода внутренним христианизированным Востоком.

Являясь псевдо-Западом, Россия никогда не сможет сравняться с ним в соответствии с западными критериями оценок, но может превзойти по этим параметрам Восток, потому что находится ближе к Западу.

Являясь псевдо-Востоком, Россия никогда не сможет сравняться с ним в соответствии с восточными критериями оценок, но может превзойти по этим параметрам Запад, потому что находится ближе к Востоку.

Никто не знает, что лучше: Восток или Запад. Интроверсия Востока или экстраверсия Запада. Каждый считает лучшим самого себя. Это не более чем мания величия. Показатель однобокого, не универсального развития. Однобокого, не универсального мышления. Думать, что кто-то лучше, а Истина - лежит на чьей-то стороне - либо заболевание Разума, либо отсутствие его. Думать, что лучше быть и здесь, и там, не будучи нигде - тоже, очевидно, болезнь. Но реально быть всем: и здесь, и там, быть универсальным и целостным - это само совершенство, предмет стремлений, смысл бытия. Это и есть смысл религиозной устремлённости. И мы должны гордиться тем, что мы, Россия, стремимся преодолеть рамки ограниченности, стать свободными и выйти вживую в открывающийся для нас целостный мир.